Все старания оказались напрасны. Открыть замок так и не удалось, сорвать крышку – тоже. Я подумала, не стоит ли переехать ящик трактором. К счастью, трактора поблизости не нашлось, а то мы бы не остановились перед тем, чтобы раздавить эту проклятую штуковину гусеницами. Или взорвать ее, если бы в доме имелся хотя бы грамм тротила.

Римма была крайне раздосадована.

– Господи, да что же он хранит в этом ящике? Ключ от ядерного чемоданчика? Или образцы бактериологического оружия?

Мы с тоской взирали на застрявшую в замке отвертку. Наконец общими усилиями и с помощью десятка крепких словечек мы ее освободили. Но шкатулка в районе замка представляла жалкое зрелище: глубокие царапины, настоящие шрамы покрывали прежде полированную поверхность.

– Скоро Сережа приедет домой, и я попытаюсь раздобыть его ключи, – сказала я. – Он обязательно пойдет в душ, а я поищу в его карманах.

Римма бросила на шкатулку полный сомнения взгляд.

– Боюсь, ключ тут не поможет, – сказала она. – После отвертки в скважину уже ничего не вставишь, разве что спицу.

Я поняла и принесла вязальную спицу. Но спица оказалась так же бессильна, равно как и вязальный крючок. Вдобавок мы его сломали у самого основания, так что скважину заклинило окончательно.

Я была вне себя от злости. Эта шкатулка наплевала мне в душу. И я стукнула ее кулаком. Она в ответ даже не лязгнула.

– Гнев – плохой советчик, – сказала Римма и посмотрела на часы. – Прости, но мне надо катиться домой. – Она погладила меня по руке. – Пойми, ты ничего не теряешь. У тебя есть дочь и все мы. Это он останется в единственном числе, я эту девку в расчет не беру. И даже если это временное помрачение рассудка, Сергея стоит примерно наказать, чтобы обеспечить иммунитет и чистоту мозгов. Но прошу тебя, пока молчи!

Я молчала. Я почти не слышала, что говорит Римма. Я смотрела на шкатулку и думала, есть ли в ней что-то, что способно смягчить наказание, если я вдруг прикончу Сергея. Или его девку.

– Ты не против, если Таня сегодня переночует у нас? – спросила Римма и дернула меня за рукав. – Не принимай близко к сердцу, там вполне может оказаться какой-нибудь идиотский журнал для мужиков. С голыми бабами и прочей хренью. Даже самые степенные мужики падки на этот срам. Но не убивать же их за это?

Я кивнула. За журнал убивать не стоит. Но если эти пристрастия успешно претворились в жизнь, то над орудием возмездия следует подумать. Но я сама виновата: потеряла бдительность. А в нашем мире это соразмерно дефолту и краху на бирже. В одно мгновение остаешься гол как сокол и должен начинать жизнь с нуля. Так что я оказалась на грани дефолта по собственной глупости и из-за чрезмерного самомнения. Сережа – видный мужчина и очень нравится женщинам. Я слишком легко поверила, что я у него единственная и неповторимая. Забыла, что мужики на наших просторах всегда в меньшинстве и на каждого найдется дюжина таких единственных и неповторимых, но только более молодых, более красивых, и хорошо, если обладающих кое-каким умом. Впрочем, в списке женских прелестей ум всегда стоит на последнем месте.

Римма заставила меня наклониться и поцеловала меня в щеку.

– Чтоб Сережке пусто было! Ты заслуживаешь лучшей участи. Все, что ты сейчас делаешь, пойдет тебе во благо. Даже если бросишь его, легко начнешь жизнь сначала, с чистой страницы.

– Ага, – отозвалась я. – Начну! Только как это сделать, подскажешь?

– Подскажу, – ответила Римма. И мы двинулись в обратный путь. Во дворе мы полюбовались на цветники и попутно нарезали цветов для букетов. Я их расставила в вазы, а затем вернулась домой. До приезда Сережи оставалось чуть больше часа.

Я снова выудила голубец из кастрюли, но даже не почувствовала его вкуса. Все мои мысли крутились вокруг шкатулки. Я опять поднялась в кабинет, захлопнула ящик. Если не знать, что в замке ковырялись, то можно и не заметить, что стол вскрывали. Но если Сережа и заметит, то пусть ему будет хуже. На этот раз он уедет в командировку после приличной головомойки. А может, и вовсе останется, чтобы выправить штурвал на идущем ко дну семейном корабле. Я уселась за стол и задумалась. Какие рифы могут скрываться в этой чертовой шкатулке? Рифы, о которые вот-вот разобьются мои любовь и благополучие. Я останусь одна. Но разве одиночество благо? И каково придется Тане без отца? Мне хотелось заплакать, закричать, устроить безобразную сцену. Я подумала, как славно было бы наброситься на кого-нибудь, разбить ему физиономию и таким образом выплеснуть гнев и разочарование.

Во мне нарастала агрессия, и, чтобы избавиться от нее, я должна была непременно разделаться с проклятой шкатулкой. Я с ненавистью посмотрела на нее. Должен же найтись способ забраться внутрь. Что, если попробовать консервным ножом? Или топором?

Я не сомневалась, что в ней хранится что-то действительно важное для Сергея, и все же думать о ее содержимом было куда приятнее, чем представлять, как ты сносишь челюсти и отбиваешь почки своим противникам. На первый взгляд шкатулка не смотрелась слишком прочной. Выступ со скважиной для ключа выдавался над ее поверхностью на целых полсантиметра, и я решила, что мне вполне по силам сбить замок.

Я встала из-за стола, спустилась в подвал и, покопавшись в шкафчике с инструментами, вернулась на кухню со стамеской и молотком.

– Ну, теперь держись, чудовище! – сказала я шкатулке и приложила лезвие стамески к щели под выступом.

Пришлось нанести с десяток ударов молотком, прежде чем я сорвала выступ, но замок по-прежнему оставался на месте.

– Сейчас я тебя… – пробормотала я и врезала молотком по крышке.

Крышка прогнулась, выскочила из пазов и с металлическим лязгом совершила один оборот на столешнице.

– То-то же, – сказала я мстительно и опустилась на стул. – Так-то лучше.

Я подтянула к себе шкатулку и вынула из нее пачку бумаг. Сначала я подумала, что это документы – копии каких-то контрактов и счетов, но на поверку оказалось, что шкатулка до самого дна набита письмами. Любовными посланиями.

Их было около трех десятков. Двадцать восемь, явно не первой молодости писем на пожелтевшей бумаге с поблекшими чернилами. Они не были датированы, и я могла только гадать, когда их отправили. Я бегло просмотрела письма. Кажется, они того периода, когда Римма целый год лежала в военном госпитале, потому что упоминалось ее плохое состояние и возраст Миши – три года, а когда мы познакомились с Сережей, ему шел седьмой. Я читала отрывки из этих писем, поражаясь тому, как эта женщина любила Сергея и верила, что будет рядом с ним. Быть может, Сереже стоило взять ее в жены?

А может, она до сих пор остается его тайной женой? Но зачем он тогда оформил наши отношения, или эта дама несвободна? По письмам это невозможно было узнать, хотя во второй раз я их внимательно перечитала. И сделала вывод, что автор писем ни разу не вспомнил в них о каких-то интимных подробностях любовных свиданий, только поток возвышенных фраз о любви и призывы встретиться. И я несколько успокоилась. Кажется, здесь и не пахло взаимностью. Сережа был слишком озабочен своими семейными проблемами, чтобы броситься в омут новой страсти.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.