Чтобы понять, что из себя представляли сто рублей, отметим, что жалование соляного объездчика в рассматриваемый период составляло 50 рублей в год (!).

Рассматривая столь пикантный вопрос, следует также учесть разницу в годах между Феодосьей и Ильей, которая составляла целых 8 лет. Поэтому ни о каком «поскребыше», как об этом пишет М. Шагинян, и речи быть не может. Становится ясно, что слухи о Н. Ливанове родились не на пустом месте. Поэтому, учитывая все факты и разночтения (Ульянин, Ульянинов, Ульянов), противоречивые и сомнительные архивные записи, тенденциозные, не выдерживающие научной критики публикации, а также явную мистификацию, можно доверительно отнестись к рассказу моего давнишнего собеседника из города Вольска, Харитона Митрофановича Рыбакова. Это во-первых. Во-вторых, вся неразбериха в генеалогии Ульяновых и неожиданное появление в Астраханском и Нижегородском архивах документов по их роду наводит на мысль: не являются ли они плодом подлога и фабрикации, с опозданием на полвека осуществленными большевистскими идеологами? Не секрет, что они создавали кумира планетарного масштаба. Признаться, у меня вряд ли родилась бы такая мысль, если бы я не располагал фактами, о которых было сказано выше.

Как видим, в документальных материалах Ульяновых имеют место не только неточности, но и подлоги. А в опубликованной литературе – сплошь противоречивые и неправдоподобные сведения. Обобщить столь сомнительные факты весьма сложно. Вывод здесь таков: настоящей биографии астраханских Ульяновых пока мы не знаем; весьма сомнительна родственная связь между Ильей Николаевичем и родом Ульяниных из загадочного села Андросово Нижегородской губернии; весьма сомнительна официальная версия о том, что предки Ленина по отцовской линии были крепостные крестьяне, относились к податному сословию. Есть все основания считать, что предки Ленина были из привилегированного сословия.

Я уже было завершил изучение родового древа Ульяновых, но случайно обнаружил в Российской Государственной библиотеке небольшую книжечку под названием «Предки В. И. Ульянова (Ленина)». Ее автор, В. И. Могильников, избрав новый путь поиска источников, выявил в материалах Российского Государственного архива древних актов (РГАДА) документы, относящиеся к крепостному крестьянину деревни Еропкино Андрею Ульянину. Как выяснилось, деревни Андосово и Еропкино принадлежали одному и тому же владельцу.

Подчеркивая родственную связь Андрея Ульянина и Григория Ульянина, исследователь включает Андрея в поколенную роспись рода Ульяновых{63}, считая последнего отцом Григория. Думается, автор выдвигает вполне плодотворную гипотезу.

О родителях Владимира Ульянова написано довольно много. Поэтому ограничусь лишь некоторыми сюжетами из их биографии.

Мать Владимира Ульянова – Мария Александровна Бланк по тем временам считалась старой девой, когда случайно встретила в Пензе учителя математики и физики Илью Николаевича Ульянова. Когда она в 1863 году вступила в брак, ей было уже 28 лет.

За 23 года супружеской жизни Мария Александровна родила восьмерых детей: четырех девочек и четырех мальчиков. Биографы Ленина пишут, что Мария Александровна «целиком посвятила себя семье, детям… растила их честными, трудолюбивыми, отзывчивыми к нуждам народа»{64}. Насколько ей удалось привить детям эти благородные качества, читатель сможет определить, ознакомившись с содержанием последующих глав.

Илья Николаевич был высокопорядочным человеком и незаурядным преподавателем. Обладал он организаторскими и воспитательными способностями. Этим можно объяснить тот факт, что Илья Николаевич после окончания Императорского Казанского университета быстро стал продвигаться по служебной лестнице, дослужившись до директора народных училищ Симбирской губернии. Этому, бесспорно, способствовало и его происхождение. Не отрицал этого факта и Ленин, который почти во всех дореволюционных официальных документах отмечал:

На протяжении всей истории цивилизации человечество испытало множество горестей и страданий от засухи, вулканических извержений, землетрясений, пожаров, ураганов, наводнений и других природных явлений. Человечество бессильно перед стихией, оно вынуждено мириться с естественными законами природы. Но оно не может и не хочет смириться, когда в его жизнь вторгается не стихийное, а направленное зло.

Со злом цивилизованное общество сталкивалось не раз. Являясь продуктом сознательной деятельности субъекта, оно прорастало в общественной среде исподволь. И сегодня можно со всей определенностью сказать, что таким направленным злом для общества стало появление на политической арене в конце XIX века Владимира Ульянова. Кто мог подумать тогда, что этот человек причинит народам России и всего мира столько горя и страданий? Кто мог подозревать, что в нем от рождения присутствует патологическая потребность в неограниченной власти над людьми, ради которой он готов был принести в жертву миллионы человеческих жизней?

Заметим, что разрушительные замашки проявляются у Володи Ульянова с первых же трудов. Так, например, критикуя виднейшего теоретика либерального народничества, философа и критика марксизма Н. К. Михайловского, он призывает социал-демократов объединить все национальные рабочие организации «в одну международную рабочую армию для борьбы против международного капитала»{66}. В тайном стремлении узурпировать власть в российском государстве, молодой Ульянов предлагает социал-демократам подумать о программе, которая, по его мнению, должна сводиться к тому, чтобы помочь рабочему классу «подняться на прямую политическую борьбу против современного режима и втянуть в эту борьбу весь русский пролетариат»{67}. Развивая свою мысль, он ставит перед ними, по сути, преступную задачу: «Политическая деятельность социал-демократов состоит в том, чтобы содействовать развитию и организации рабочего движения в России, преобразованию его из теперешнего состояния разрозненных, лишенных руководящей идеи попыток протеста, „бунтов“ и стачек в организованную борьбу ВСЕГО русского рабочего КЛАССА, направленную против буржуазного режима и стремящуюся (?!) к экспроприации экспроприаторов»{68}. Нетрудно заметить, что свое желание присвоить плоды чужого труда Ульянов беззастенчиво приписывает рабочему классу. Это же призыв к грабежам!

Должен отметить, что совершаемые большевиками грабежи из государственных и коммерческих казначейств, как правило, сопровождались человеческими жертвами. Старый рабочий обувной фабрики купца Аделханова в Тифлисе[19] Алексий рассказывал мне весной 1944 года, что во время ограбления банковского фаэтона, совершенного боевиками во главе с рецидивистом Камо на Эриванской площади в июне 1907 года, жертвами от брошенных восьми бомб стали, кроме кассира, счетчика банка и двух конвойных казаков, еще несколько десятков невинных граждан города.

Об этой бандитской акции, совершенной большевистскими грабителями, с протокольной точностью описал репортер газеты «Кавказ» 14 июня 1907 года.

Ленин отдавал себе отчет в том, что путь к власти будет нелегким, для ее насильственного захвата необходимы значительные материальные средства и особые методы борьбы. Примечательно, что к наиболее важным и эффективным методам борьбы за власть он относил террор. По его мнению, террор – «это одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях»{69}.