От себя добавлю: краска стыда за содеянное большевистским вождем должна выступать на лице у всех тех, кто продолжают и теперь защищать палача, хотя хорошо знают, что у того руки по локоть и выше в человеческой крови.
О каком стыде большевиков можно было говорить, если они собирались уничтожить миллионы граждан России, и это не скрывали. На прошедшем III Всероссийском съезде Советов (10-18 января 1918 г.) известный своей воинственностью матрос Железняков нагло заявил, что «большевики готовы расстрелять не только 10 000, но и миллион народа, чтобы сокрушить всякую оппозицию»{967}. Уголовный преступник не ошибался: красный террор против народов России начинал набирать обороты. Во главе бандитов, рецидивистов и наркоманов, совершающих эту омерзительную акцию, стоял Ленин.
Глава 13
Архивоинствующий атеист
Итак, не бойтесь их. Ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было узнано.
(Мат. 10, 26)
История христианства исчисляется тысячелетиями. Христианство возникло и распространилось по всему миру, оказывая в течение многих столетий огромное влияние на весь ход человеческой истории. Оно стало духовной основой жизни человека.
Начиная с IV века нашей эры (с 301 г.) христианство становится государственной религией многих стран. В Х веке в христианскую семью вошло и Великое Российское государство…
При русском царе Иване IV Грозном окончательно оформилась концепция православного государства. Спустя три с половиной века «первый вождь революции» В. И. Ульянов стал разрабатывать концепцию государства атеистического.
Как же произошла эта метаморфоза, ведь он был православным россиянином?
Володя Ульянов был крещен в Симбирской Николаевской Церкви 16[128] апреля 1870 года. Спустя 17 лет он предает свою веру и становится неверующим, ярым врагом Православной Церкви и вообще любой другой религии. Справедливости ради должен сказать, что отец его, Илья Николаевич, был глубоко верующим человеком и как педагог воспитывал своих детей и чужих в духе любви к Богу. Сохранился документ, адресованный попечителю Казанского учебного округа, под которым стоит подпись Ильи Николаевича Ульянова. В нем, в частности, говорится:
«…Преподавание только тогда и плодотворно, когда носит на себе печать истины. А истина проявляется тогда, когда в преподавателе Закона Божия ученики видят человека Божия, соединяющего с надлежащим образованием святость жизни и постепенную ревность о славе Божией и о вечном спасении учеников, – если уроки наставления его исходят из сердца, полного христианской любви, то они проникнут и в сердце детей; когда и все прочие наставники ведут детей в том же духе уважения к Церкви и религии»{968}.
Как же могло случиться, что сын почтенного и верующего человека вдруг становится на антирелигиозный путь? Какой «бес» в него вселился? Не пробудились ли в нем гены прадеда?
Так или иначе, но Володя Ульянов превращается в вероотступника и решительно становится на путь борьбы с религией.
Еще в 1905 году в статье «Социализм и религия» Ленин требует «бороться с религиозным туманом»{969}. Подняв на щит безнравственный лозунг «Религия есть опиум народа», он с присущим ему фанатизмом и настойчивостью воспитывал у большевиков чувство ненависти к религии, особенно к христианству. Он разрабатывает антирелигиозную доктрину и направляет ее против Русской Православной Церкви и многомиллионной массы верующих. Реакционная сущность ленинского воинствующего атеизма со всей откровенностью представлена в следующем высказывании: «Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость…самая опасная мерзость, самая гнусная зараза»{970}.
Конечно, каждый вправе определить свое отношение к Богу, но выражать в Его адрес непристойные слова – значит публично признать свою невоспитанность.
В печати и публичных выступлениях Ленин в вопросе борьбы с религией вроде бы не высказывал против позиций Маркса и Энгельса. Напротив, во всем с ними соглашался. Например, в статье «Об отношении рабочей партии к религии», опубликованной в газете «Пролетарий» 13 (26) мая 1909 года, он писал: «Обвиняя, желавшего быть ультрареволюционным, Дюринга{971} в желании повторить в иной форме ту же глупость Бисмарка{972}, Энгельс требовал от рабочей партии уменья терпеливо работать над делом организации и просвещения пролетариата, делом, ведущим к отмиранию религии, а не бросаться в авантюры политической войны с религией»{973}. На деле же Ленин готов был в одно мгновение уничтожить все Церкви и храмы, учинить физическую расправу над духовенством.
Я часто задумывался над вопросом, почему Ленин с такой неприязнью и ненавистью относился к религии вообще, к Православной Церкви в частности. Оказывается, вождя большевиков не устраивало то, что Церковь выступала против насилия и террора в общественных отношениях, против всякого рода проявлений зла по отношению к людям, властям и государства. Так, в Святом Евангелии в этой связи говорится: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога». А «противящийся власти противится Божию установлению». И далее: «И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» (Рим. 13, 1, 2, 5). Отсюда и обязанности людей в обществе: «Повиноваться и покоряться начальству и властям, быть готовыми на всякое доброе дело» (Тит. 3, 1).
Разумеется, до прихода к власти возможности активной борьбы с религией у Ленина были ограничены. Но, осуществив государственный переворот, он объявил беспощадную борьбу всем верованиям. Провозгласив лозунг «Церкви и тюрьмы сровняем с землей», он приступает к террору против Церкви.
Первый удар был нанесен уже 26 октября 1917 года, когда монастырские и церковные земли были изъяты государством. Ленин дает указание «провести беспощадный массовый террор против… попов»{974}. По его инициативе была подвергнута запрету деятельность Поместного Собора – самого представительного собрания (съезда) духовенства и мирян Православной Церкви.
Бездушным актом антирелигиозного вандализма большевиков стал обстрел Кремля в ноябре 1917 года. Как считают специалисты, с военной точки зрения в нем не было никакой необходимости, поскольку юнкера, занимавшие Кремль, по свидетельству участника тех событий – Давидовского, опасаясь оказаться в плену, ночью покинули его пределы. Красногвардейцы и рабочие отряды утром 3 ноября беспрепятственно вошли в Кремль через Никольские ворота. Красноречивые факты приводит в своей книге «Как большевики захватили власть» известный русский историк С. П. Мельгунов: «Немногочисленный командный состав, который формально был привлечен к орудийному обстрелу Москвы, искал всякого повода для того, чтобы уклониться от стрельбы… Появились, правда, чужаки, которым мало было дела до Кремлевских «святынь» – как одним из налаживающих обстрел, явился артиллерист из военнопленных, майор австрийского ген. штаба».
Кстати, касаясь событий в Москве октября-ноября 1917 года, должен отметить, что в годы коммунистического режима был распространен миф о кремлевском расстреле, якобы учиненном над красногвардейцами юнкерами 56-го запасного стрелкового полка. Между тем установлено, что никаких расстрелов в Кремле не было: все это было выдумкой большевистских идеологов, пытавшихся искусственно породить у народа ненависть к русскому офицерству.
