По Дону, от Цимлянского до Азовского моря, по притокам Чир, Северный Донец, Сал и Маныч расположена Ростовская область.

Роскошные прибрежные леса и луга, привольные степи, лесистые балки, чудесные озёра и лиманы населяет здесь множество разнообразных животных, птиц, зверей, рыб…

Не сомневаюсь, что вы любите родную природу, может быть, даже изучаете жизнь, повадки диких животных, птиц, ведёте наблюдения. Но знаете ли вы, что в нашей области, как и в других районах нашей страны, по воле советского человека нашли свою вторую родину животные далёких стран, например, нутрия из Южной Америки? Что у нас расселены в новых местах, прижились и ещё некоторые полезные животные, хотя раньше они тут никогда не водились? Что, например, дальневосточный житель уссурийский енот прекрасно чувствует себя на Дону?

Приходилось ли вам наблюдать в природных условиях или дома за интересными повадками умного, весёлого хорька, угрюмого, необщительного барсука, забавной птички удодика, кровожадного забияки хомяка, прожорливой сонливой белочки — полчка? Знаете ли вы, что деревенская ласточка, эта малюсенькая пичужка, привязывает своих птенцов к гнезду, чтобы они не выпали? Что ушастые хищники филины живут парами и проявляют трогательную заботу друг о друге, если один из них попадает в беду? Что в Прикаспийской низменности на Чёрных землях живут под охраной интереснейшие животные — сайгаки? Что иногда большие стада их появляются даже на востоке Ростовской области?

Думаю, что многие из вас, дорогие ребята, увлекаются рыбной ловлей. Приятно посидеть тихой утренней или вечерней зорькой на берегу с удочкой, выловить нарядного красавца окуня, красноглазую плотвицу, широкобокого подлещика. А знаете ли вы, что на Дону не такая уж редкость поймать удочкой огромного сазана или сома весом более одного-двух пудов?

Обо всём этом вы прочтёте в книжке, которая перед вами. И я буду рад, если рассказы возбудят в вас желание поближе познакомиться с животным миром нашей Родины, получше узнать родную природу и охранять полезных животных и птиц от их врагов.

Как-то летом с сыном Костей (он тогда перешёл уже в третий класс) натолкнулись мы в лесу на гнездо удода. В неглубоком дупле дерева было шесть птенцов.

— Папа, я возьму одного! — в восторге закричал сын.

— А если загубишь?

— Нет, папа, не загублю!

— За ним надо хорошо ухаживать, чистить, кормить.

— Буду чистить, кормить, ухаживать.

— Смотри, — предупредили, — всё будешь делать только сам.

— Буду делать всё сам.

— Хорошо, бери, — сказал я.

Едва Костя водворил удодика в угол кухни за печку, как по всему дому распространился нестерпимый, противный запах.

— Горе ты моё, что мне с тобой делать? — взмолилась бабушка Фаина, зажимая нос. — Притащил какую-то дрянь!

— Вовсе это не дрянь, а удодик, — обиделся Костя. — Он хорошенький. Только в гнезде было грязно, он и выпачкался.

— Вынеси сейчас же! — приказала бабушка.

— Куда же я его вынесу? — попробовал возразить Костя.

Но бабушка прикрикнула:

— Куда хочешь, чтобы духу его здесь не было!

Костя с недоумением и надеждой посмотрел на меня.

— Договор, Костя, — напомнил я. — Делай всё сам.

Костя взял удода, вышел во двор, постоял в раздумье и направился к дровяному сараю. Там он отгородил досками угол и посадил туда птенца.

Удод ещё не умел летать. Костя подумал, что в сарай может залезть кошка, съесть его, нарвал во дворе бурьяну и плотно забил щели под стрехой. Удодик сидел в уголке сжавшись. Трудно было определить цвет его оперения, до того он был грязен.

Мальчик хотел погладить его, птенец раскрыл длинный, слегка загнутый клюв и хрипло пискнул.

«Есть просит», — догадался Костя.

Он вышел во двор. В бурьяне у сарая собрал гусениц, кузнечиков и вернулся. Положил самую большую гусеницу в раскрытый клюв удода. Птенец закрыл клюв, подержал так и снова открыл. Гусеница выпала. Костя подсунул кузнечика — то же самое.

«Не ест. Чем же их кормят родители?» — удивлённо подумал мальчик. Притащил дождевых червей, жучков, мух. Результат был тот же.

— У, жадюга! — рассердился Костя. — Есть не хочешь, а рот раскрываешь! — и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Вечером повторилось то же. Костя недоумевал. Почему его удодик отказывается есть?

Утром сын застал удодика скучным, вялым. Костя поднёс ему кузнечика. Он оживился, поднял голову. Но повторилось то же, что и вчера: подержав в клюве, удод уронил насекомое на землю. Тогда Костя пошёл в кухню за продуктами. А через некоторое время прибежал ко мне с жалобой: удод отказывается есть. Я заглянул в сарай и расхохотался. Перед птенцом был сервирован изысканный завтрак в блюдцах и тарелочках. Тут были мясо, хлеб, молоко и молочная каша.

— Дай ему кузнечика, — сказал я.

Костя положил насекомое в клюв удодика.

— Не так, подальше.

Костя сунул кузнечика удоду в рот, и тот жадно проглотил его. Мальчик сунул ему второго, третьего. Скормил всё, что было в запасе, побежал во двор, набрал жучков, гусениц, дождевых червей. Теперь птенец глотал всё, что совал ему в рот Костя…

Прошло две недели. Удодик научился летать и перепархивал с земли на поленницу дров, на пустые ящики, сваленные в углу. Его нарядное, пёстрое оперение очистилось от помёта, которым было испачкано в родном гнезде. Желтоватые перья гребешка с чёрными кончиками то складывались, то распускались веером. Тёмно-карие глаза смотрели умно и доверчиво. Удод знал свою кличку.

— Додик, сюда! — звал его по утрам Костя.

Удод вспархивал ему на плечо, раскрывал рот. Начиналось кормление. Один раз Костя уронил кузнечика. Додик соскочил на землю, схватил его клювом, подбросил вверх, поймал и проглотил. Костя бросил гусеницу — Додик справился с нею так же, как и с кузнечиком. С тех пор сын стал кормить удода с земли.

Додик никак не хотел сидеть в сарае и всё порывался вылететь. Костя опасался, что он улетит совсем. Один раз удод выскочил-таки, прежде чем сын успел закрыть дверь. Сын хотел поймать его, но он не дался. Костя махнул рукой и стал прохаживаться по двору. Додик не отставал. Сын убыстрял шаги — удод, перелетев, догонял и опять важно шагал за хозяином. Костя останавливался — Додик принимался охотиться, выискивая в траве добычу.

Птичка была так забавна, что бабушка Фаина позволила Косте приводить её в дом. Додик быстро подружился с нею и со мной. Садился нам на плечи, на колени, брал из рук корм. Только с котёнком Петькой долго не ладил. При первой встрече Петька страшно ощетинился, сгорбился, фыркнул. Додик взлетел на спинку кровати и гневно замахал веером-гребнем, то складывая, то растопыривая его. Потом перелетел на плечо Косте.

Когда Петька гулял во дворе, Додик смело расхаживал по комнате, совал нос во всякую щёлку, доставал что-то, съедал, гонялся за мухами. Но как только появлялся Петька, он отсиживался у кого-нибудь на плече. Много дней не решался Додик спуститься на пол в присутствии Петьки. Однако постепенно они привыкли друг к другу. Котёнок уже не фыркал при виде хохлатой птички. Додик осмелел, и когда Костя пустил его однажды на пол, он не взлетел, а прошёлся мимо Петьки раз, другой, косо посматривая на него, готовый всякую секунду вспорхнуть. Петька даже не шевельнулся. С того дня Додик почувствовал себя полным хозяином в доме.

Костя брал удода с собой на прогулку по станице. Тот бегал за ним следом. Собаки, кошки были Додику не страшны: завидев их близко, он взлетал на дерево, на забор или на плечо своему воспитателю.

Однажды Костя отправился на берег речки за хворостом. Удод увязался за ним. Мальчик резал хворост, а Додик сидел на дереве очень довольный. «Пу-пу-пу… Пу-пу-пу…» — покрикивал он, играя своим пёстрым веером. Вдруг мелькнула тень. Додик бросился на землю, растопырил хвост и крылья так, что они образовали круг, отогнул голову назад, в центр круга, и выставил вверх длинный клюв. Это было до того неожиданно и смешно, что Костя громко расхохотался. Над Додиком со свистом пролетел коршун и взмыл вверх. Додик встряхнулся и как ни в чём не бывало вспорхнул на дерево…