Молния! Нашему изданию стало известно, что сенатор Роберт Хаас Мередит, часто упоминаемый как новый кандидат от республиканцев на следующих губернаторских выборах, может стать главным подследственным в деле о его связях с известным гангстерским боссом.
Этот гангстерский босс — не кто иной, как Лоренцо Салуччи, привилегированный постоялец в «Уолдорф-Астория». В этом городе вряд ли найдется хоть одна девушка по вызову, которая не была бы так или иначе обязана своим пропитанием и доходами зловещему оливковокожему сицилийцу, который даже не является американским гражданином!
Согласно попавшим в редакцию документам, сенатор Мередит и Лоренцо Салуччи, которому прислуживает его адъютант Ирвинг Вайнберг, сообщничают уже несколько лет. По нашим данным, Салуччи помог подтасовать результаты выборов, на которых республиканец Мередит одержал победу над демократическим кандидатом в традиционно демократическом штате Нью-Йорк.
Возможно, теперь мы знаем, как это вышло.
Документы ясно показывают механизм коррупции, сложившийся много лет назад. Мередит со своими партнерами наживались на проституции, ростовщичестве, а до благословенной отмены «сухого закона» — на бутлегерстве.
Не упадите со стула: прелестная жена Мередита, урожденная Лоис Хэрроу, никогда не звалась Лоис Хэрроу. Напротив, она урожденная Лоис Горовиц, единственная дочь мистера и миссис Горовиц со 127-й Западной улицы на Манхэттене и с Гранд-конкорса в Бронксе. Мистер Горовиц — король теневого бизнеса окраин, гордый обладатель полицейского досье толщиной в мою ногу. А она у меня не худая!
Более того, нам сообщили, что бывшая мисс Горовиц втихомолку водит дружбу с учтивым красавцем Риком Бэлином, владельцем клуба «Тутси-вутси», бывшей подпольной пивнушки на севере, которая, как утверждают иные, наделе принадлежит самому Мудрецу Соломону.
Вчера вечером редакция попробовала связаться с сенатором в его доме в Олбани. Но нам сказали, что Мередит «уехал по делам» и комментариев не последует. По делам, да — интересно, по каким?
Мистеру и миссис Америка и всем кораблям в море: следите за развитием событий!
Рик прочел «Миррор» почти без эмоций. К фрагменту про Солли и Лоис явно приложил руку О'Ханлон — пущей честности ради.
Рик сидел в кабинете и ждал. На столе перед ним нетронутая чашка кофе. Он как раз думал протянуть к ней руку, когда раздался звонок: вот-вот появится визитер. Заряженный .45-й лежал рядом с чашкой. Чтобы протянуть руку к нему, Рику не требовалось думать дважды. Он взял «кольт» и сунул в карман.
Дверь распахнулась без стука. Мередит.
— Входите, сенатор, — сказал Рик дружелюбно, как мог. — Я вас жду.
Он не волновался. Ему приходилось выяснять отношения с людьми покруче Роберта Хааса Мередита. Но и чего ждать, он не знал. Разгневанного мужа, низвергнутого политика или одержимого убийством маньяка?
К нему явились все трое.
Сенатор швырнул на стол газету. Рик подождал, пока гость что-нибудь скажет. И тот сказал.
— Что все это значит? — брызжа слюной, крикнул Мередит. Багровое лицо, галстук сбился набок, суточная щетина.
— Может, спросите Уинчелла? — сказал Рик. — Тут его подпись. Вы найдете его в редакции «Миррор».
— Я не собираюсь разговаривать с дешевым писакой, — зашипел Мередит. — Я буду разговаривать с вами.
— К вашим услугам, только давайте покороче. Я занятой человек, мистер Мередит. Мне надо клубом заниматься.
— Не надо умничать, мистер Бэлин!
— Может быть, оставим околичности и вы все-таки скажете мне, зачем пришли? Нет, лучше я вам скажу. Вы пришли выяснить, что мне известно сверх того, что написано в газете, — сказал Рик. — Ответ такой: известно много чего. Я знаю все о вас и Салуччи, о том, как он снабжает вас девочками, когда вы приезжаете домой в Нью-Йорк на встречу с «избирателями». — Рик выпустил в сторону сенатора колечко дыма. — Я знаю, как Вайнберг стряпает для вас бухгалтерию, чтобы вы могли надувать налоговую службу. И я знаю… но к чему продолжать? Я все знаю, а чего не знаю я, уж точно знает О'Ханлон. Пожалуй, единственное, чего я не знаю, — зачем вам понадобилось водить за нос Диона, ведь это, приятель, все равно что не заплатить пари самому дьяволу.
Мередит сидел напротив Рика в кресле для посетителей, между ними — только глянцевая кожаная поверхность стола.
— Ты думаешь, ты ловкий парень, — сказал Мередит.
— Так оно и есть, — ответил Рик. — А вот ты — нет. Тебе конец, Мередит, и Салуччи конец, и Вайнбергу тоже.
Мередит фыркнул:
— Это мы еще посмотрим. На твоем месте я бы прямо сейчас побеспокоился о Горовице.
— Тик-Так и Солли управятся, с чем бы ни свалились на них ваши парни, — сказал Рик.
— Я бы не был так уверен в лояльности Шапиро. — Вдруг сенатор вскинул голову. — Где моя жена?
— Прежде чем стать твоей женой, она была моей девушкой, — сказал Рик. — Что я могу поделать, если она захотела к этому вернуться. — Рик бросил взгляд в заднюю комнату. — Может, предоставим леди решать самой? Лоис!
— Я здесь, Рик.
Она была великолепна. Угольно-черные волосы убраны назад, лицо разрумянилось. По-прежнему самая прекрасная женщина на земле для обоих мужчин, и Мередит вмиг понял, каким был дураком, что изменял ей, что рисковал вызвать гнев ее отца, рассердить О'Ханлона, что ради острых ощущений путался с бандитами, что, совсем не умея хитрить, настолько погряз в лицемерии, что доверял этим людям, которые не доверяют даже самим себе.
Лоис подошла, соблазнительная, как Ева. Улыбнулась Мередиту, потом обняла Рика за шею и поцеловала с вожделением, на какое только была способна.
— Хочешь уйти с ним? — спросил Рик. — Хотя я бы не беспокоился. Твой муженек сейчас надолго засядет в тюрягу, а у тебя останется дом в Вестчестере, и я смогу приходить днем, а не среди ночи, пока он торчит в бардаке Салуччи. Что скажешь?
Рик понимал, что не надо дразнить Мередита, но не мог совладать с собой. Роберт Хаас Мередит олицетворял все, что Рик презирал в Нью-Йорке, — презирал, потому что презирали его.
В ответ Лоис вновь закинула руки ему на плечи и обняла.
— Рик, увези меня, пожалуйста, отсюда. Давай убежим, пока можно — далеко-далеко, чтобы нас никто никогда не нашел.
— Вот вам и ответ, не так ли, сенатор? — сказал Рик.
Глядя на Мередита, он мысленно заменил его аристократическое лицо образом Соломона Горовица. Горовица, который так усердно добивался респектабельности — и какой ценой. Не постеснялся ради своей цели пожертвовать единственной дочерью, своим единственным чадом, единственным человеком на земле, которого любил, по-настоящему любил, без оговорок, и которого сам обрек на жизнь без любви. Как мог он так ужасно ошибиться?
Лоис оторвала голову от Риковой груди и посмотрела на мужа.
— Я ненавижу тебя, Роберт, — сказала она. — Я думала, что люблю тебя. И пыталась полюбить, не ради тебя и даже не ради себя, но ради отца. Он хотел для меня лучшей доли. Так что я велела себе поверить, будто счастлива с тобой, и одно время так оно и было, потому что я мечтала вырваться, а ты был моим билетом в большую жизнь. И ты меня полностью одурачил. — Она гордо выпрямилась. — Я ведь быстро поняла, что ты пустышка. Конечно, ты жил в хорошем районе, одевался поизящнее наших и терся среди людей, которые не глотают «г», знают, какой вилкой когда пользоваться, и ездят в отпуск на юг Франции. Но в глубине души и ты, и остальная ваша публика ничем не отличаетесь от тех, кого я с малых лет видела у нас в доме. Вы обманываете правительство и подкупаете копов, вы свысока смотрите на людей вроде моего отца, даже когда ведете с ними дела. Иногда вы даже сажаете их в тюрьму, только чтобы показать, кто босс… Когда я все это поняла — я ушла от тебя? Надо было, конечно, да я не посмела. Смирилась с твоим лицемерием, закрывала глаза на твоих потаскух, на вранье и предательство. Не ради тебя, а ради отца. Хватит. Посмотри на себя! — фыркнула Лоис, вложив в эти три слова все свое презрение. — Ты не мужчина. Ты ничтожество!
