— Что с тобой, Коуди? Что-то стряслось? У тебя были в городе неприятности?

— Нам необходимо пожениться! — выпалил Коуди, даже не слушая, что говорит Кэсси.

От изумления девушка открыла рот. Предложение звучало вовсе не так, как она мечтала: в нем не было ничего романтического. И все же это было предложение.

— Пожениться? — переспросила Кэсси и почувствовала, как у нее забилось сердце. — Почему это ты вдруг решил?

Она с трепетом ожидала ответа. Неужели Коуди тоже полюбил ее так же сильно, как она его?

— Вот прочти, — коротко бросил Картер, протягивая ей письмо из Сент-Луиса.

Кэсси взяла его и быстро пробежала глазами.

— О нет! Они не могут такое сделать! Дети должны жить здесь, на Каменном ранчо, — растерянно проговорила она.

— Уиллоуби сказал, что я могу выиграть процесс об усыновлении Эми и Брэди, если буду женат.

У Кэсси упало сердце. Это сжатое объяснение причинило ей такую боль… Так вот, значит, почему Коуди хочет жениться на ней! Только ради детей!

— Даже не могу тебе сказать, Кэсси, как я привязался к ребятам. Они стали мне просто необходимы. Я не могу без них…

«Хоть в чем-то он честен», — недовольно подумала Кэсси. Что ж, все понятно: он не любит ее, а заботится только о ребятах. А заниматься с ней любовью ему нравилось только потому, что он похотливое, грубое животное! Глаза Кэсси вспыхнули яростью; ей вдруг захотелось причинить ему такую же боль, какую только что испытала она. В глубине души она хорошо знала, что непременно выйдет за него замуж: она тоже любит Эми и Брэди и пожертвует собой для детей, если, конечно, ее брак с Коуди можно назвать самопожертвованием. Но до того, как она примет его хамское предложение, он должен узнать, что она в действительности думает о нем и его отношении к ней.

— Я не вышла бы за тебя замуж, Коуди Картер, даже если бы ты остался единственным парнем на земле! Коуди замер: лицо его исказилось — от боли? разочарования? обиды? злости? Кэсси затруднялась определить. Но если бы в ее власти было прочитать то, что сейчас творилось в его душе, она поняла бы, как сильно ранили его эти слова. Они точь-в-точь повторяли заявление Лайзы, и Коуди мгновенно вспомнил, как женщина, которая ему нравилась и которую он собирался взять в жены, в ответ на его предложение расхохоталась ему в лицо. Она отвергла его потому, что он был сыном индианки и белого; а может, потому, что он незаконнорожденный сын этого белого… Впрочем, какое это имеет значение! Кэсси оказалась точно такой же.

— Тебя волнует то, что я метис? — сдерживая себя, спросил Коуди; глаза его словно превратились в две голубые льдинки. — Вроде бы тебе это не мешало, когда мы занимались любовью. Или ты не хочешь выходить замуж за ублюдка?

Кэсси была огорошена. Разве она когда-нибудь хоть намеком упрекала его в том, что он полукровка? Мысленно она поправила себя: во всяком случае, она этого не делала, как только узнала его достаточно близко. Если бы Коуди просто сказал, что любит ее, она тут же ответила бы на его предложение согласием…

— Ты же знаешь, что меня эти вещи абсолютно не волнуют, — тихо проговорила она.

Коуди презрительно расхохотался:

— Не делай из меня дурака! Я бы не предложил тебе выйти за меня замуж, если б не попал в такое отчаянное положение. Я знаю, что семейная жизнь — не для таких, как я. А раньше я делал тебе предложение только из боязни, что ты можешь забеременеть.

Он гневно смотрел на Кэсси, не подозревая, что его слова впиваются в ее сердце, как тысячи острых колючек, причиняя такую боль, что она не в силах больше выносить ее… Задыхаясь, Кэсси вскочила из-за стола. Бумаги разлетелись по полу.

— Оставь меня одну, Коуди! — в отчаянии крикнула она. — Ради Бога, оставь меня! Это все, о чем я тебя прошу!

— Ты чертовски права, — огрызнулся Коуди. — Что ж, должна же найтись в городе хоть одна женщина, которая согласится выйти за меня!

С этими словами он выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.

Вытирая выступившие слезы, Кэсси уже собиралась броситься за ним, но остановилась: пусть еще немного помучается, прежде чем она даст свое согласие на брак. Даже если Коуди ее не любит, в ее сердце хватит любви для двоих. Может быть, со временем он оценит эту жертву, на которую она готова пойти ради детей. Ничего, что сейчас он к ней совершенно равнодушен. Когда-нибудь… Кэсси посмотрела в окно и увидела, как Коуди промчался на лошади мимо, по направлению к Додж-Сити.

Коуди пустыми глазами смотрел на стакан в своей руке. Прошло два часа с тех пор, как он вломился «Длинную скамейку», заказал бутылку виски и начал медленно, планомерно напиваться. В это время суток посетителей в салуне было немного, и это вполне устраивало Коуди: мрачное состояние духа, в котором он пребывал, отнюдь не требовало большого общества. Чел больше он пил и чем дольше сидел за столиком, тем обиднее казался ему ответ Кэсси на его предложение.

Конечно же, она за него не выйдет. Совершенно ясно, что муж-метис ее не устраивает, хоть она в этом и не призналась. А у него ко всему прочему даже НЕ законного права носить свою фамилию. Как он родился ублюдком, так и останется им до последнего дня жизни. Теперь-то он отчетливо видит: Кэсси точно такая же, как Лайза или любая другая «честная» женщина. Он был хорош для них только как любовник. Они с удовольствием спали с ним, но видеть его в качестве считали ниже своего достоинства. Ну и черт с ними, с «честными»! Зато Эми и Брэди любят его, а это единственное, что имеет значение. Все остальное — е-рун-да… Мысли Коуди начали путаться, перед глазами все расплывалось. Трясущейся рукой он поднял бутылку и вылил остатки виски в стакан. Задумчиво повертев стакан в руке, он поставил его на стол, опустил голову и, уставившись на донышко, стал угрюмо рассматривать золотистый напиток…

Уэйн и Холли задержались на верхней ступеньке лестницы. Они только что вышли из ее комнаты, где предавались полуденным любовным развлечениям. Это было единственное время суток, которое Холли могла уделять Уэйну, так как ее вечера и ночи были заняты клиентами «Длинной скамейки», платившими за хорошее виски и доступных девиц.

— Ну и ну! — сказал Уэйн, поглядывая на Коуди с нескрываемой ненавистью. — Мой младший братец выглядит так, будто явился сюда залить горести и печали. Интересно, что это его так расстроило? Вроде бы на Каменном ранчо у него есть все, что только можно пожелать.

— Да, выглядит он не очень, это точно, — согласилась Холли. — Я никогда еще не видела его пьяным. Как ты думаешь, что у него произошло?

Несмотря на то, что Коуди, по ее собственному выражению, и «выглядел не очень», Холли продолжала считать его самым красивым парнем из тех, которых ей приходилось встречать. Во всяком случае, в Додже. Если б он поманил ее хоть мизинцем, она немедленно дала бы Уэйну отставку. Она жила с Уэйном более двух лет, и он ни разу даже не намекнул ей о браке! Холли нравилось работать в «Длинной скамейке», вертеть задом перед клиентами, но время не стояло на месте, ^ с течением его она отнюдь не молодела. Холли понимала, что не всегда будет оставаться желанной, — ее профессия, как никакая другая, наносит внешности невозместимый ущерб, — и если Уэйн не собирается на ней жениться, то ей придется подыскать для этой цели другого мужчину.

— Понятия не имею, что там у него стряслось. Но собираюсь узнать. Это может мне пригодиться, — сказал Уэйн и начал спускаться по лестнице.

— Так он тебе и расскажет, держи карман шире! Уэйн остановился и посмотрел на Холли.

— Пожалуй, ты права, детка. Последний человек, с которым Коуди может чем-то поделиться, — это его сводный брат Уэйн, твой покорный слуга. Он мне не доверяет. Но ты, моя маленькая сладкая шлюшка, всегда сумеешь вытянуть у пьяного мужчины то, что надо.

Он причмокнул, довольный удавшейся с его точки зрения игрой слов, и рассмеялся.

— Я подожду здесь, пока ты проделаешь то, чему так хорошо научилась. Постарайся, чтобы Коуди подробно рассказал тебе, что гложет его смятенную душу. Кто знает, может быть, это окажется для меня полезным.