— Мы не сможем далеко уйти без обуви. А если они нас поймают, то наверняка излупят.

Плечи Брэди горестно поникли.

— Ничего, не переживай, — тихо сказала Эми. — Просто нам нужно подождать: папа нас обязательно разыщет.

— Ты думаешь, он будет нас искать? Теперь, когда он знает о нас всю правду?

— Конечно, будет! — сказала Эми с такой непререкаемой уверенностью, что впервые с тех пор, как негодяи их захватили, Брэди почувствовал надежду.

Часа через два Конрад пинком ноги разбудил детей. Их развязали и позволили немного размяться. С замиранием сердца Эми и Брэди следили за тем, как Конрад надевает правый сапог. На полпути нога у него застряла, и он, выругавшись, ухватил голенище обеими руками, приподнял ногу повыше и резко опустил на землю.

— О-а-о-э-у-ай!

Дули, тоже натягивавший в этот момент сапог, дернулся вперед, услышав дикие завывания Конрада, и со всего маху наступил на ногу. Его пронзительный вопль смешался со стонами Конрада.

Грубо ругаясь, бандиты рухнули на спину и с лихорадочной поспешностью стали срывать с себя обувь. Оттуда, где стояли дети, было хорошо видно, как на ногах Конрада и Дули сквозь носки проступает кровь. Дети тайно ликовали. Притянув поближе раненую ногу, Конрад осторожно извлек из пятки два острых шипа и бросил их на землю. То же самое проделал и Дули.

— Откуда, к чертовой матери, они здесь появились? — спросил Конрад, подозрительно и враждебно взглянув на ребят.

Дули поднял голову и осмотрел дерево, под которым отдыхал вместе с Конрадом.

— Никогда не думал, что на тополях растут колючки!

— Идиот, они и не растут!

Конрад продолжал сверлить детей пристальным взглядом, но их лица выражали полную невинность.

— Полагаю, вам кое-что известно об этих штуках?

— Откуда? Мы же спали, — удивленно отозвалась Эми. — Может быть, их занесло ветром?

Конрад сильно сомневался на этот счет, но не стал спорить.

— Щенки и вправду спали, я сам видел, — проворчал он. — К тому же у них были связаны руки и ноги.

Эми и Брэди переглянулись. Вид орущих от боли и катающихся по земле негодяев поднял им настроение на целый день.

На ночь маленький отряд остановился возле еще одного ручья. Они поужинали консервированными бобами и сухарями, устроили постели и легли спать. Как и днем, детей связали, но они все же ухитрились засунуть остатки колючек в подседельные попоны.

На следующее утро Конрад оседлал свою лошадь первым. Вскочив в седло, он протянул руки, чтобы поднять Эми, но в это время его кобыла, громко заржав от боли, взвилась на дыбы, молотя воздух копытами. Застигнутый врасплох, Конрад вылетел из седла и со всего маху шлепнулся на землю. Дули чуть было не лопнул от смеха. Продолжая истерически хохотать, он поймал лошадь Конрада за уздечку и, пока ее владелец барахтался в траве, успокоил животное.

— Заткнись, Дули, покуда я не забыл, что мы друзья! — прорычал Конрад, поднимаясь и отряхиваясь от пыли. — Какого черта эта скотина взбесилась? Кобыла всегда была смирной и никогда никаких трюков не выкидывала!

Он повернулся к Эми и Брэди, подозрительно сощурив глаза. — Может, вы опять скажете, что это ветер занес колючки моей лошади под седло?

Дули понял намек. Он снял седло Конрада, исследовал попону и почти сразу обнаружил то, что искал.

— Ну и ну, будь я проклят! — произнес он удивленно.

— Что ж, я вас предупреждал, ублюдки. Кто из вас это сделал? — спросил Конрад, подходя к детям.

Не дождавшись ответа, он схватил Брэди за воротник ночной рубашки и начал зверски трясти.

— Это ведь ты, змееныш? Ты? Отвечай! Свободной рукой Конрад замахнулся чтобы ударить Брэди. Он вполне мог изувечить, даже убить мальчика…

— Не трогай его! Это я подложила! — закричала Эми, бросилась к Брэди и загородила брата своим телом. На мгновение девочка с ужасом увидела, как огромный кулак Конрада мелькнул в воздухе. Она зажмурилась… Бандит ударил ее по лицу с такой силой, что Эми приподняло с земли и швырнуло к ногам Дули, стоявшего от них в нескольких ярдах. Брэди с отчаянным криком бросился к сестре и упал рядом с ней на колени.

— Ты убил ее! — прорыдал мальчик. — Ты ее убил!

— Не ори. Она пока еще жива, — процедил сквозь зубы Конрад. — Но умрет, если кто-нибудь из вас, щенков, попытается устроить подобную гадость еще раз.

Он отвернулся от Брэди и переседлал кобылу.

— Передай-ка мне девчонку. Дули, — сказал он, усаживаясь в седло. — Она скоро придет в себя и тогда поймет, что с нами шутить опасно.

Дули с готовностью повиновался, а затем забрался на свою лошадь. Но… его поджидала судьба Конрада: не успел он нагнуться на Брэди, как лошадь взбрыкнула, и Дули тоже отправился в воздушное путешествие.

Пока Дули, громко ругаясь, поднимался с земли и доставал шипы из попоны, Брэди прятался за деревом. Но, придя в себя, Дули поймал его и так сильно надрал мальчику уши, что Брэди отчаянно разрыдался. Ради Эми он все время пытался бодриться, быть храбрым, но последнего издевательства вынести уже не смог. Глядя на Эми, которая начала оживать, на ее разгорающееся яростью лицо и темнеющие от гнева глаза, Брэди тихо плакал, потеряв всякую надежду на спасение…

Коуди без особого труда «взял след» похитителей и теперь был совсем близко от них — так близко, что, казалось ему, он даже ощущает запах этих гадин. Он гнался за ними почти двое суток. На вторую ночь Коуди вынужден был сделать привал, так как страшно устал. Но на рассвете следующего дня он продолжил путь, уже точно зная, что его недруги вместе с детьми направляются в Уичито, — вероятно, для того, чтобы дальше добираться до Сент-Луиса поездом. Примерно в полдень он почувствовал, что его самого кто-то преследует. В первый день он настолько был поглощен мыслью о негодяях, выкравших Эми Брэди, что ни на что другое не обращал внимания.

Теперь Коуди укорял себя за то, что, будучи опытным разведчиком, он все-таки допустил глупую оплошность, не заметив следовавшего за ним более суток «хвоста». Уверившись по некоторым приметам в грозящей ему непосредственной опасности, Коуди задумался. Что за человек или что за люди идут за ним по пятам? Сам Уэйн или его наемники? Для Уэйна возможность застать Коуди врасплох далеко от дома и вдали от закона была просто подарком судьбы.

Но, хотя сейчас Картер был один и уязвим, он отнюдь не чувствовал себя беззащитным. Убедившись в том, что его кто-то преследует, он вовсе не потерял уверенности в себе — просто стал осторожнее. Низко надвинув шляпу, он продолжал внимательно вглядываться в следы похитителей и нахлестывать плеткой Дьявола, держа руку с уздечкой поблизости от винтовки. Он встретит врага — или врагов — достойно, если он — или они — нападут на него. Если же его не атакуют до ночи, то он сам подготовит для охотников за ним неприятный сюрприз.

Кэсси знала, что находится неподалеку от Коуди. Несколько раз она видела его вдали и сбавляла скорости, чтобы он случайно ее не заметил. Было просто удивительно, что он ее еще не обнаружил. Ведь она прекрасно знала, как тщательно Коуди обычно следит за тем, что происходит вокруг него. Кэсси подумала, что его непонятная беспечность вызвана беспокойством за судьбу детей, и это ее порадовало.

Длинный летний день никак не хотел уступать место ночи, и только около десяти часов уставшая до предела Кэсси решила остановиться на ночлег около одного из бесчисленных ручьев. Она понимала, что Коуди будет продолжать погоню до самых сумерек, и поэтому скакала из последних сил, несмотря на непреодолимое желание отдохнуть. Теперь, склонившись над ручьем, она жадно пила чистую холодную воду. День был жаркий, и у нее внутри все пересохло.

Атака последовала внезапно. Нападавший выскочил откуда-то из темноты, и под тяжестью его огромного тела Кэсси упала лицом в ручей. Ее голова ушла под воду, и руки врага продолжали удерживать ее там, не Давая возможности глотнуть воздуха. Кэсси яростно сражалась за свою жизнь. Ее переполняли горечь и злость оттого, что она должна умереть такой нелепой смертью; погибнуть, едва обретя человека, которого она готова была полюбить. «Это нечестно, нечестно! — стучало в ее сознании, которое постепенно меркло. — Нечестно, что я умираю… умираю, даже не узнав, любит ли меня Коуди…»