Джулия внимательно читала проспект, хотя уже выучила его содержание наизусть. Эта была реклама пьесы под названием «Белый дьявол» – пьесу сейчас ставили в «Лирик студио» в Хаммерсмите. В списке актеров, в роли герцога Брачиано, был и Дункан Суэйн из Вустера.

Они с Дунканом давно уже дружили, с самого детства, и у нее к нему было... особенное отношение. «Скорее всего он никогда не узнает об этом», – с грустью думала Джулия. И все же следовало наконец-то признать: истинной причиной ее переезда в Лондон был Дункан.

Джулия думала, что с годами ее безнадежное, ее безумное увлечение Дунканом пройдет, что она вырастет из него.

Но ничего подобного не случилось. Она испробовала все, находила себе новых друзей, завела бойфренда, уговаривала себя выкинуть Дункана из головы, старалась как можно дольше не видеть его и не слышать о нем – однако ничего не помогало. Их дружба пережила все эти испытания, и Джулия в конце концов поняла, что не может устоять, когда Дункан предлагает ей пойти выпить или посмотреть новый фильм. Они продолжали встречаться время от времени, чем очень раздражали своих постоянных партнеров, считавших, что их платонические отношения – всего лишь уловка, прикрытие. «Ох, если бы...» – подумала Джулия со вздохом.

Всегда было ясно, что Дункан по-настоящему талантлив. Особенно он отличался талантом подражания; познакомившись с кем-нибудь, он уже через несколько минут воспроизводил голос и манеры этого человека – воспроизводил с удивительной точностью. Прирожденный лицедей, Дункан всегда находился в центре внимания. Джулия часто наблюдала за ним в переполненном пабе, когда он выступал со своим репертуаром – пародировал местных знаменитостей или известных политиков.

Но Дункан хотел стать серьезным актером. Когда после долгих лет упорного труда он наконец добился своего и переехал в Лондон, Джулия заставила себя смириться с его отъездом и попыталась обходиться без него. Однако ей казалось, что вместе с Дунканом исчезла какая-то часть ее личности. Без Дункана она не могла жить так, как прежде.

Когда же у нее появился шанс переехать в Лондон, она воспользовалась этим шансом не задумываясь, – казалось, сама судьба указывает ей путь. Дункан никогда не предлагал ей перебраться следом за ним в столицу, но, судя по его письмам, он тоже скучал без нее. К тому же свою самую последнюю подружку Дункан оставил в Вустере, и это обстоятельство очень обнадеживало – во всяком случае, Джулии так казалось. «Может быть, в другой обстановке все сложится иначе», – думала она. Действительно, разве она не заслуживала еще одного шанса, теперь уже последнего?

Дункан все еще не знал, что она в Лондоне. Ей казалось, лучше проявить сдержанность и решить сначала житейские проблемы, то есть найти себе квартиру. Но теперь она абсолютно свободна – свободна почти целую неделю. Почти целую неделю ей совершенно нечем будет заняться...

Интересно, обрадовался бы Дункан, если бы она позвонила ему, в Хаммерсмит? Джулия прекрасно понимала, что существует только один способ это выяснить.

Решив, что Барри уже уехал в паб, Кармен наконец-то вышла из туалета и на лифте спустилась в приемную. Заметив такси, подъехавшее к студии, она открыла стеклянную дверь и крикнула водителю, чтобы тот ее подождал.

Шел дождь, и ее туфли на высоких каблуках ужасно скользили, когда она бежала через мощеный внутренний дворик.

– Дадите автограф, мисс Берд? – В воротах стояли несколько совсем молодых парней, и один из них протянул Кармен блокнот.

– Миссис, а не мисс, – проговорила Кармен, расписываясь на влажной странице. – Я замужем. – Гидеон терпеть не мог, когда ее называли «мисс».

– О… вы ведь шутите, правда? – Парень лет шестнадцати прижал руки к груди, изображая страстную муку. Потом вдруг расплылся в нагловатой ухмылке. – А я так хотел через годик-другой предложить вам выйти за меня.

Такси вползало под эстакаду, где было одностороннее движение, и Кармен мысленно подгоняла машину. Рабочий день у нее выдался длиннее обычного, поэтому Гидеон наверняка нервничал и злился, не понимая, куда она запропастилась. Кармен чувствовала себя виноватой из-за того, что отказалась от приглашения в паб, но, если бы она пошла, ей было, бы в этой компании не очень-то уютно. С Барри – все в порядке, но с женщинами – джессиками и амандами, заполонившими «Конквест ТВ», – ей становилось не по себе, они пугали ее своей холодностью и бескомпромиссностью. Одинокие и ожесточившиеся, но при том абсолютно независимые, как бы они презирали ее, эти женщины, если бы узнали всю правду о ее личной жизни.

Когда Кармен приехала домой, Гидеон сидел в своем ка бинете. Когда-то эту комнату, расположенную над гаражом, она приспособила для себя, но в один прекрасный день, вер нувшись из студии, обнаружила, что муж втащил туда обо рудование для монтажа видео и врезал в дверь замок. Теперь он запирался там и часами крутил старые кассеты с «Мангусом», криминальным сериалом о сильно пьющем полицейском, имеющем вкус к насилию и к хорошеньким девочкам. Этот фильм в восьмидесятые годы был культовым, и именно на нем Гидеон сделал себе имя.

– Где ты была? – Гидеон возник в дверном проеме; в руке он держал бокал с виски.

Муж появился как раз в тот момент, когда Кармен решила, что сумеет пробраться на кухню совершенно незаметно.

– Нигде. Просто мы сегодня поздно закончили.

– Очень удобно...

Гидеон прошел на кухню и снова наполнил бокал из бутылки, стоявшей на столе. Потом закурил сигарету и, привалившись спиной к холодильнику, уставился на жену – он смотрел на нее с любопытством и одновременно с вызовом.

Кармен окинула взглядом стол. Бутылка виски уже опустела на две трети. Пепельница была переполнена, и часть окурков вывалилась на стол. Но почему-то в первую очередь в глаза бросался большой коричневый конверт, адресованный Гидеону и небрежно надорванный. Рядом с конвертом лежали аккуратно сложенные машинописные страницы; причем было заметно, что их сначала смяли, а потом тщательно разгладили.

– Что ты разглядываешь?

Кармен сделала вид, что рассматривает свои ногти. Наконец подняла глаза и встретила пристальный взгляд мужа.

– Ничего, – пробормотала она, переминаясь с ноги на ногу. Туфли жали, и ей хотелось сесть.

– Не лги мне! – Гидеон шагнул к столу и, схватив листки, поднес их к лицу Кармен. – Ты на это смотрела, не так ли?

Сердце ее замерло. Это был очередной замысел Гидеона – новые серии «Магнуса». Гидеон уже несколько месяцев обращался в разные телекомпании со своим предложением – с «Мангусом» в духе нового времени, сериалом третьего тысячелетия.

– Тебе незачем шпионить и вынюхивать насчет письма, – проговорил он с горечью в голосе. – Потому что там только отказ. – Он швырнул листки на пол.

Лицо Кармен по-прежнему оставалось бесстрастным – она ждала продолжения.

– Телевидение выдохлось! – прорычал Гидеон, снова хватаясь за бутылку. – Все эти сентиментальные штучки и политкорректность не позволяют показать парня, который ведет себя как нормальный человек.

Он налил в свой бокал очередную порцию виски и с вызовом посмотрел на жену, – мол, посмеет ли она его остановить?

– Я знаю этого редактора много лет. – Гидеон кивнул на конверт. – Я работал с ним, обедал с ним, мы даже вместе ходили к девицам, – а он, ублюдок, вернул мое предложение со стандартным бланком отказа.

Кармен опустилась на стул.

– Мне жаль, – прошептала она.

– Тебе жаль? Что ты имеешь в виду? Что ты тоже входишь в заговор? Ведь это ты своими дерьмовыми программами занимаешь все эфирное время!

– Я не это имела в виду... – Кармен судорожно сглотнула. – У тебя ведь много других проектов, не так ли? Как насчет той рекламы?