— Думаю, что да. — Тошнота оставила ее наконец. И вдруг Белл спросила в тревоге: — Мне не придется возвращаться в тюрьму?

— Никогда в жизни.

— Гарри Хопкинс и в самом деле убил моего свекра?

— Полагаю, что да. Судья тоже так считает.

Белл не могла забыть выражения глаз Хопкинса, когда он смотрел на нее в зале суда. Она не могла поверить, что это глаза хладнокровного убийцы, Белл помнила, как он помог ей подняться, когда карета Макалистера сбила ее и едва не задавила, и какую проявил заботливость. В глубине души она сомневалась, что Хопкинс способен на убийство. Но Кейси явно думал по-другому.

Белл взяла Кейси за руку, намереваясь поделиться с ним своими сомнениями, но Кейси истолковал этот жест ошибочно. Он так жаждал хотя бы самого малого проявления чувства с ее стороны, что решил, будто ее потянуло к нему. Белл застонала от слабости и беспомощности, когда Кейси обнял ее и уложил на постель рядом с собой. Он целовал ее отчаянно и лихорадочно, с неутоленной страстью. Как долго он этого ждал, как нужен ему был самый малый знак того, что она его простила!

Белл снова застонала, протестуя, но Кейси был так воспламенен, что принял это за поощрение, призыв продолжать. Его язык прижимался к языку Белл, и ее это возбудило до дрожи. Но зачем, зачем он делает это с ней, когда она так уязвима и слаба?

Когда он наконец оторвался от ее губ, Белл почти задыхалась от охватившего ее желания и ненавидела себя за это.

— Ты не представляешь, как часто я мечтал об этой минуте, — горячечно прошептал Кейси. — Увидеть тебя снова свободной, обнять, знать, что ты моя, что ты принадлежишь мне.

Белл попыталась высвободиться, но Кейси только крепче сжал ее в объятиях.

— Я не принадлежу тебе, — возразила Белл. — Ты обещал мне, что мы расторгнем наш брак.

Тяжело было услышать это, но Кейси всей силой воли призвал себя к терпению.

— Я солгал. Мы женаты надолго, хочешь ты этого или нет. Томми нуждается в отце, и он доверяет мне в отличие от тебя. Почему ты не хочешь дать нам шанс? Неужели в твоем сердце нет места прощению, Белл? Неужели только я из всех мужчин не достоин твоего доверия? Или все они его не заслуживают?

Белл покраснела и отвернулась. Кейси слишком близко подошел к правде. Отец приучил ее к этому недоверию. Она вновь попыталась высвободиться, несмотря на возбуждение, но на это не хватило воли. Предположим, она простила бы его, а что, если после этого он вновь предал бы ее, как это сделал отец, как все мужчины, каких она знала, за исключением Тома?

— В чем дело, Белл? О чем ты не говоришь мне?

— Просто оставь меня в покое.

— Я хочу заниматься любовью со своей женой.

Он коснулся пальцами ее шеи, погладил обнаженные плечи, прижал Белл к своему жаркому, возбужденному телу.

— Ты не забыла того, что было между нами, нет, не забыла. И ты не можешь скрыть ответ твоего тела на мои ласки. Ты почувствовала желание.

Белл яростно затрясла головой, но глаза выдали ее.

— Я ничего не почувствовала, — солгала она. — Ты соблазнил меня. Возможно, ради того, чтобы твои сообщники могли похитить Томми. Приступ похоти — вот как назвала бы я наше с тобой последнее совокупление.

Сердце бурно заколотилось в груди у Кейси, а в глазах его вспыхнул гнев, который через секунду сменила твердая решимость. И эта решимость напугала Белл.

— Если ты и вправду веришь в это, то дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься. Подари мне брачную ночь, которой у нас с тобой еще не было. Я выполнил обещание — не допустил, чтобы тебя упрятали в тюрьму. Неужели это ничего не стоит?

Он говорил, а руки его уже ласкали грудь Белл. Он наклонил голову. Белл хотела поблагодарить Кейси за его упорство и стойкость, но ей не удалось произнести ни слова: Кейси прижал свои губы к ее губам. Этот поцелуй был почти грубым, потому что в душе у Кейси бушевали гнев и обида, но они почти тотчас улетучились.

Белл даже удивилась, когда твердые губы Кейси вдруг стали мягкими и нежными. И она разжала упрямо сомкнутые уста… В сердце у Кейси уже не оставалось иных чувств, кроме невероятно сильного, властного желания доставить радость и наслаждение любимой женщине самыми изощренными, самыми жаркими ласками, которые знает мужчина.

После взрыва наслаждения Белл уже ни о чем не могла думать, она вся была во власти бурных эмоций. Этот человек ворвался в ее судьбу, превратил жизнь в настоящий ад — и похитил ее сердце. В довершение ко всему она вышла за него замуж, и он стал таким образом частью их с Томми жизни. Разочарует ли он ее еще раз? Ответ ясен. Ведь Кейси Уокер мужчина, не так ли? У большинства мужчин нет сердца, они не способны на сочувствие. Разумеется, она оценила усилия Кейси найти убийцу Т. Дж. Макалистера, но была уверена, что сделал он это из-за осознания своей вины, а не по любви.

— О чем ты задумалась? — спросил Кейси, поудобнее устраиваясь на постели рядом с ней.

— Я думаю о том, как легко тебе было соблазнить меня.

Кейси нахмурился:

— Я ласкал тебя, и ты мне отвечала. Я уверен, что ты питаешь ко мне какое-то чувство. Вспомни, что ты доверила мне своего сына.

— У меня не было выбора.

— Понимаю. Я всего лишь меньшее из двух зол, — медленно произнес Кейси, с трудом сохраняя самообладание. Чем еще он может убедить Белл, что она ему дорога? — Ты не слишком хорошо думаешь обо мне, насколько я понимаю.

Белл заметила, каким горячим взглядом Кейси окинул ее обнаженное тело, и потянулась за простыней. Накрывшись ею до самого подбородка, она посмотрела прямо в его светло-карие глаза. Помолчав, сказала:

— У меня нет оснований доверять кому-либо из мужчин, и ты не изменил в этом смысле мое мнение. Том был исключением.

Кейси тяжело было слушать речи Белл о Томе, об этом образце добродетели. Он понимал, что никогда не сравнится в ее глазах с покойным мужем, как бы ни старался.

— Отзывалась ли ты на ласки Тома, как отзываешься на мои? Доводил ли он тебя до того, что ты кричала, что извивалась под ним, как подо мной? Закипала ли у тебя вся кровь от страсти? — вопрошал Кейси, а Белл не сводила с него изумленных глаз. — Я знаю, какие эмоции вызывают в тебе мои ласки. Я чувствую твое возбуждение, вкус твоей страсти. Она переполняет тебя, будто сладчайший мед.

Белл казалось, что его теплые слова обволакивают ее и проникают в глубину души, но ей не хотелось признавать, что Кейси вызывает у нее ощущения, каких она не испытывала от близости с Томом.

— С Томом у меня было то же самое, — с горячностью заявила она.

Белл знала, что говорит неправду. Их с Томом интимные игры были приятными, сдержанными и отнюдь не ошеломительно страстными. И она даже злилась на то, что Кейси пробуждает в ней более сильные чувства. Ей казалось, что она предает память мужа. Том женился на ней вопреки воле отца и поплатился за это жизнью. Во имя любви. Ей не пристало испытывать страсть, которую вызывал в ней Кейси.

— Лгунья. — Кейси ласкал ее грудь, чувствовал, как сильно бьется сердце Белл от его прикосновений, и откровенно посмеивался. — Отрицай, если тебе так хочется. Но ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе.

Он забрал в одну руку шелковистые пряди ее волос, а другой притянул Белл к себе. Та поняла, что он снова готов овладеть ею, и поразилась, как быстро он этого захотел. С Томом у них ничего подобного не случалось.

— Что ты собираешься делать?

— Собираюсь заняться любовью со своей женой. Потом мы чего-нибудь поедим и ляжем спать.

— Ты не можешь! Это слишком скоро. Том никогда…

— Проклятие, Белл, я больше не желаю слушать, что делал и чего не делал Том. Он умер. Я просто устал от твоих рассказов о бывшем муже. Я мужчина, и когда занимаюсь с тобой любовью, я не хочу, чтобы меня сравнивали с другим.

Белл вдруг поняла, каково было Кейси терпеть постоянные сравнения с Томом. Но она ничего не могла с собой поделать. Том был единственным мужчиной, которому она доверяла. Он подарил ей Томми.

— Я не имела в виду… — залепетала она, но договорить ей не пришлось, потому что Кейси закрыл ей рот долгим поцелуем.