С ними отправился лейтенант. Взяв два билета, он уехал, попросив Насыра и Болата никуда не отлучаться из аэропорта. Когда они остались одни, Кахарман взмолился:
– Болат-жан, дорогой мой, сейчас ты должен достать водки. И как можно быстрее…
Обеспокоенный нездоровым цветом лица Кахармана, Болат возразил:
– Кахарман-ага, не до водки сейчас. Судя по всему, у вас пошаливает давление – у вас на лице все признаки этого…
Кахарман решительно протянул Болату оставшиеся пятьдесят рублей:
– Плевать я хотел на давление. Иди, покалякай с таксистами, у них всегда найдется…
Болат, неодобрительно пожав плечами, отправился к стоянке. Его подняли на смех:
– Эх, парень, мы бы и сами не прочь выпить, да только где взять? Ты что, не знаешь, какие очереди-страсти за водкой?
– Счастливый человек!..
– Ребята, найдите. Две или три цены – без разницы…
– Постыдились бы в такой день искать водку, – неодобрительно заметила какая-то женщина, слышавшая их разговор. – Горбачев в городе, а они…
– Постыдятся, жди, – поддакнула другая.
Болату указали с неуверенностью на крайнюю грузовую машину. По виду это была машина геологов. Шофер спал в кабине. Болат растолкал его и объяснил суть дела. Он не ошибся – машина была из Кустанайского геологоразведочного управления. Шофер встречал партию геологов, прибывших из Москвы. Это был совсем молодой русский парнишка.
– Водка есть, да не я ей хозяин. Надо спросить у начальства…
– Пусть будет десятка сверху – давай без начальства договоримся.
– Геолог с геолога не сдирает, – обиделся парень.
Болату стало неловко: Извини, не то ляпнул. Но тоже пойми меня, – соврал он. – Начальник мой подыхает с жуткого похмелья. Вы-то по дороге сможете купить, а мне позарез бутылка нужна сейчас.
– Понял, – согласился парень. – Только ничего сверху за свою цену.
Болат сунул бутылку во внутренний карман и поспешил к Кахарману. Тот сидел на лавке в той же позе, в какой его оставил Болат: уставившись в одну точку. Встрепенулся он, когда Болат был совсем уже рядом.
– Хоть в этом нам повезло: купил у геологов за свою цену…
– А закусить ничего не взял? Не сообразил? – раздраженно отозвался Кахарман.
– Сейчас улажу, найду чего-нибудь в буфете…
– Что там может быть, кроме консервных банок. – Затем крикнул вслед удаляющемуся Болату: – Не забудь прихватить свежих газет…
Пили из бумажных стаканчиков. Очень быстро Кахарман почувствовал прилив крови – раскраснелся, сбросил пиджак, сорвал галстук, и смяв, сунул его в карман.
Видя, как он все это безжалостно проделал, Болат рассмеялся:
– Галстук ваш, Кахарман-ага, одноразовый, что ли? Больше не пригодится?
Вообще все, что делал сегодня с утра Кахарман, временами казалось ему суетным, однако не лишенным юмора.
– Галстук мне не помог, как видишь… Зачем он мне теперь? – Кахарман пытался сказать это шутливо, но у него ничего не получилось.
Вскоре он задремал на лавочке – давала себя знать ночь, проведенная без сна. Болат углубился в газеты. Кахарман время от времени открывал глаза, Болат наливал ему водки, и Кахарман снова принимался дремать. Когда он в очередной раз попросил Болата налить из бутылки, Болат поинтересовался:
– Каха, каковы ваши планы на дальнейшее?
– Не знаю, – откровенно признался Кахарман, рассеянно разглядывая пустой бумажный стаканчик. – Я сделал все, что мог. Осталось ли в Москве или Алма-Ате заведение, где бы мы не побывали? Наши заявления побывали на съездах, на многих пленумах. Мы – бессильны. Стена непрошибаема. Сегодня я и ты убедились в этом лишний раз…
Самолет на Алма-Ату вылетал на два часа раньше, чем семипалатинский. Болату было больно прощаться с Кахарманом, Кахарман обнял его, прижал к груди и прошептал:
– Всего тебе хорошего. Будь здоров!
– Справлю сорок дней Кадыру и отправлюсь на Синеморье. Проведу там лето и осень, – сказал Болат. Кахарман почувствовал, что Болат чего-то не договаривает.
– Ты что-то скрываешь от меня. Так не годится. Выкладывай все начистоту.
Болат помолчал.
– Мы с Игорем тогда, на Балхаше, не сказали вам, Кахарман, на Синеморье создана лаборатория, которая наблюдает за процессом… как бы это выразиться…
– Наблюдает за смертью моря.
– Да, в двух словах это звучит именно так…
– Я знаю об этом от Бериша. – Кахарман снова обнял Болата. – Ну, всего тебе хорошего!
– Обязательно передам привет Насыр-аге и Корлан-апа. Расскажу им о наших похождениях…
– Не стоит, Болат. Зачем лишний раз огорчать стариков? – предупредил Кахарман.
Простившись с Болатом, Кахарман вернулся на знакомую лавочку, откинулся, вытянул ноги и прикрыл глаза. Он одинок и заброшен, точно путник в пустыне, упавший в засохший колодец. Кто услышит его крик из этой глухой, безнадежной ямы? Разве что редкие черные вороны, дремлющие в скудных зарослях, – встрепенутся, пролетят над этим колодцем, заслонив на мгновение своими крыльями свет. Сам того, не заметив, Кахарман уснул на лавочке – и мрачное его видение обернулось гнетущим сном. Он упал не в колодец, он упал в каменистую бездну. Падая, он понял, что из этой бездны ему не выбраться никогда. Было, однако, странно, что, упав, он не почувствовал боли. Ощупав голову, ноги и руки, он нашел их невредимыми. Он поднял лицо вверх, и ужас ледяным холодом сковал ему душу – ему показалось, что падал он в эту бездну вечность, так было велико расстояние до верхнего края пропасти, с которого он сорвался и полетел вниз. Он закричал от страха диким, безумным голосом…
Со дна ему виделся только колючий куст. Над пропастью летала кругами какая-то черная птица. Он долго следил за ней, сопровождая глазами ее полет, – до тех пор, пока у него голова не пошла кругом. Две ящерицы принялись резвиться рядом с ним. Вздрогнув, с омерзением поглядывая на них, он отодвинулся. Черная птица летала над пропастью весь день. К вечеру, хлопая крыльями, села у куста и стала пристально всматриваться в человека, который был на дне. Когда она наклоняла голову ниже, чтобы лучше разглядеть человека, под ее когтями осыпался песок и летел вниз. Заходящее солнце окрасило в кровавый цвет ее горбатый клюв, ее лохматые, вздыбленные перья на груди – теперь она выглядела страшнее. Солнце село. Из всех щелей пропасти стали выползать наружу со свистом и шипением всякие твари – большие и малые. Кахарман поднял голову и увидел, что там, высоко, на земле, уже темно. Звезд еще не было. В пропасть теперь заглядывали две пары светящихся глаз. Это была самка, как понял Кахарман, которая весь день неудачно пролетала в поисках корма. Ближе к полуночи стал слышен волчий вой. В этом всем была та гнетущая тоска, которая, как правило, заставляет цепенеть человеческое сердце. Кахарман застыл, прислонившись к холодным камням. Вскоре голодная стая была у края пропасти. Черные птицы торопливо отлетели, уступая место им. Волки топтались у края, вонзая когти в землю, и сверху сыпались на Кахармана песок и мелкие камни. И вдруг, вдруг… Кахарман понял, что это конец… что-то большое сорвалось сверху и летит к нему… это был волк… летит… летит… это конец… волк мгновенно растерзает его в клочья…
Кахарман проснулся в липком поту. Аэропортовские динамики объявляли посадку на семипалатинский рейс. Кахарман торопливо допил водку и, полусонный полупьяный, присоединился к спешащим людям. В самолете он сразу же откинул сиденье, застегнулся ремнем, полагая, что мгновенно уснет, но сон почему-то не шел к нему. Тогда он поднял спинку обратно и стал перелистывать оставленные старые газеты.
...
«БЕЛАЯ СМЕРТЬ» НА ЧЕРНОМ КОНТИНЕНТЕ. СПЕЦИАЛИСТЫ БЬЮТ ТРЕВОГУ: наркомания принимает все более широкие масштабы в Африке. До недавних пор это зло XX века в основном обходило регион стороной. Но мировая наркомафия включила Черный континент в сферу своих операций.
ФРГ. ШЕСТЬ ЧЕЛОВЕК ПОГИБЛО В РЕЗУЛЬТАТЕ УРАГАНА, ПРОМЧАВШЕГОСЯ ПО СТРАНЕ. Ветер, максимальная скорость которого достигала 200 километров в час, повалил тысячи деревьев в южной и западной части ФРГ.
