Возможно, из-за его активности христианские круги при попытке восстановления алтаря Виктории устроили донос императору на Симмаха. Говорили, что городской префект вытащил верующих из церкви, даже подверг их пыткам. И хотя Симмах смог впечатляюще оправдаться, даже предъявить письмо от римского епископа Дамаса о снятии вины, он смирился с судьбой и подал заявление об отставке.
Как с язычниками, Амвросий боролся также и с «еретиками», особенно с арианами или кого там за них принимали.
АМВРОСИЙ УНИЧТОЖАЕТ АРИАНСКОЕ ХРИСТИАНСТВО ЗАПАДА
«Еретики» для Амвросия были «не кем иным как братьями евреев» (non alind quam fratres sunt Judaeorum). Конечно, ужасный упрек в его глазах Иногда, правда, евреи ему казались еще хуже, чем «еретики», но в большинстве случаев последние хуже, чем евреи, так как они намного непосредственней угрожали церкви, они раскалывали Ереси выскакивали из-под земли как грибы. Каждый день, утверждает Амвросий, приносит новые «ереси», и чем больше с ними борются, тем больше их возникало. Одного единственного дня недостаточно, чтобы перечислить все «nomina haereticorum diversarumque sectarum».[183]Св. епископ жалуется вечно на одну и ту же тему, на эту непрерывную войну. Но он не отступится от этого. Если бы он, истинный «apostolicus», знал, что выиграет «сокровище с процентами», то атаковал бы «еретиков», хитрых и неукротимых как лисы, нападающих ночью на «христиан» как волки.
Если Амвросий даже и оспаривал всяческие «лжеучения» — только две книги «De paenitentia» он направил против новациан, — главная его борьба относится к арианам, против них он написал пять книг «De fide ad Gratianum», три книги «De Spiritu Sancto», и другие опусы. Ариане были для него самым большим злом, так как они сидели в его собственном епископском городе и особенно в близкой Иллирии. Из всех «ересей», убежден он, они собирают яд и потом разбрызгивают его вокруг, совершенно не раздумывая о своих средствах, фальсифицируя «Священное Писание», изощренно — по необходимости — изымая куски, придумывая, «Антихристы», хуже Сатаны. Если последний все же признавал истинное божество Христоса, то Арий — нет (verum filium dei fatebatur, Arrius aegat).
Такого дьявола надо прикончить, и Амвросий это сделал 3 сентября 381 г на синоде в Аквилее, который ему, «душе заседаний» (Раушен), одним махом прибавил славы.
Возбудила встреча у Грациана старого противника Амвросия, Палладия из Ратиарии. Конечно, тот желал всеобщего собора, каковой император даже пообещал. Но Амвросий, годы боровшийся с арианством, особенно с их цитаделью в Северной Италии, в Иллирикуме, боялся собрания со многими представителями Востока. Он хотел не дискуссии, — осуждения «еретиков». Таким образом, он сорвал большой собор, изобразив императору его трудности и стоимость, — проезд со всей, империи, тяготы для далеко живущих, плюс к тому же простой аферой. Он предложил вызвать только итальянцев, себя же чувствовал в петиции к Грациану уже «в избытке» наделенным со стороны некоторых североитальянских братьев по должности полномочиями определять истинную веру Юный правитель уступил, и таким образом вместо объединенного Всеобщего собора состоялся лишь маленький провинциальный синод, на котором даже римляне не были представлены ни участием, ни легатом. За исключением приехавших из Иллирии хотя и не ариански, но и не никейски настроенных (омеанских) епископов Палладия из Ратиарии и Секундиана из Зингидунума, теперь заседали около трех дюжин ортодоксальных католиков из них десять-двенадцать верхнеитальянцев как твердое ядро, как «заговорщики» (Палладий) Амвросия, которые впоследствии насмехались над двумя «еретиками», «осмелившимися выступить против собора с дерзкими и безбожными речами». Короче, там были только враги обоих, даже арианские миряне были исключены как слушатели Амвросий имел такой собор, каким его желал, и — бразды правления.
Иллирийцы прибыли о Аквилею не без недоверия. Император Грациан должен был развеять их сомнения прямо в Сирмии, во время аудиенции. Он утверждал — неверно, — будто прочие восточные земли тоже приглашены. Или он лгал епископам, или, — более правдоподобно, — св. Амвросий его обманул Лишь в Италии оба увидели себя без своих коллег и одураченными.
Старый Палладий объявил вначале «Мы пришли как христиане к христианам», — ив этом он не заблуждался. Но в остальном он целиком был обманут — блокировкой со стороны синода как восточных, так и своих собственных планов. Так как хотя иллирийцам обещали свободную дискуссию, святой в мгновение ока превратил сценарий в самый настоящий допрос. Не помогло, что Палладий упрекнул его: «Твоя просьба способствовала тому, что (восточные земли) не прибыли. Ты симулировал (перед императором) намерения, каких в действительности не питал, и этот (sc[184]) всеобщий) собор тем самым сорвал». Нисколько не помогло, что Палладий требовал обещанного ему Всеобщего собора, что он непрестанно оспаривал полномочия собрания, что неоднократно заявлял за Арием не следует, об Арии ничего не знает, что Секундиан ссылался на Библию. Нисколько не помогло, что оба жаждали от них также избранных протокольных выписок. Ибо в протокол вошли почти исключительно атаки их противников. Разговор шел так же бесчестно, как был начат. Не были тронуты никакими протестами Амвросий вообще находил, что аргументация и дискутирование совсем неподходящий способ рассматривать священные вещи, ибо, как он однажды сформулировал, «философский спор щеголяет пышными словами, но благочестивость соблюдает страх Божий».
Амвросий вершил обстоятельствами, а его свита вступала в решающих местах как хор Епископ Палладий, к которому даже применяли силу, которого схватили, мешали идти, наконец взревел, назвал Амвросия (уже выставленного в полемическом послании злодеем, героем фразы, «еретиком» и врагом Библии) теперь «безбожным человеком», даже преступником. Между тем «правоверные» продолжали метать свои «анафемы». И под конец они единодушно и во всех формах прокляли «ариан», ясно дистанцировавшихся от Ария, как хулителей Христа, и позаботились об их исчезновении Епископа Юлиана Валента тоже прокляли in absentia,[185]оговорили его как изменника страны, готского идолосвященника и потребовали ссылки отвратительного богохульника Амвросий же, пренебрегавший на бурных заседаниях, чьи протоколы без видимых причин обрываются, «простейшим чувством правдивости и нравственного приличия», внушал однако же императору, которого он тотчас попросил письменно об утверждении решений, «полностью обратную картину» (фон Кампенхаузен).
На однодневном синоде святой допросил, осудил и отправил в отставку обоих епископов. Конечно, иллирийцы, видимо, уже должны были насторожиться. Ведь лишь три года до того римский синод под руководством Дамаса, при важном содействии опять же Амвросия, распорядился, «что всякий, кто осужден решением римского епископа и противоправно захотел сохранить свою церковь будет доставлен префектом Италии или императорским викарием или же явится к судьям, определенным римским епископом». Expressis verbis[186]настаивали на «государственном принуждении» и понуждали государя изгонять смещенных, но строптивых епископов из их епархий, что происходило почти регулярно, как теперь и с объявленными еретиками иллирийцами. Еще одна попытка Палладия и Секундиана, совместно с готским епископом Вульфилой, в ходе просительной поездки потерпела крушение, несмотря на относительно дружеский прием у императора. Тем самым с арианством в Западном Риме было покончено.
Но был еще знаменательный эпилог прежде всего спор с матерью — императрицей Юстиной, защищавшей арианство в умеренной форме семиариан.
После смерти пасынка Юстины Грациана ее влияние, благодаря фактической опеке над собственным сыном Валентинианом II, возросло. Однако когда она на Пасху 385 г попросила для себя и своего епископа Авксенция, ученика гота Вульфилы маленькую церковь перед городскими стенами, Амвросий отказал тотчас и бесцеремонно При этом он владел в Милане по меньшей мере девятью церквями К тому же он, когда лишь незадолго до этого император Грациан отдал арианам католическую церковь, не протестовал ни в малейшей мере. Но теперь он спрашивал, как мог он, епископ Бога, передавать «еретическим» волкам сей храм? Совершенно не стесняясь, он обзывал епископа Меркурина Авксенция волком в овечьей шкуре (Vestitum ovis habet intus lupus est), который кровожадно и необузданно искал, кого бы он мог проглотить. В действительности это он, Амвросий, был необузданным, поскольку ариане хотели только одну церковь, Амвросий же — все. В действительности проглотил — он! И так как возникли волнения, его распаленные орды уже рвались мимо стражи в дворец Государственного Совета, готовые все, как сказал Амвросий, «умереть за веру Христа», то молодой император испуганно отступил.
