«Pia fraus»^[19]с его различными типами фальсификации (апостолизация, соперничество пилигримов, имущественное обеспечение, правовое обеспечение) исследуется в собственном сложном комплексе, тем более что в Европе до позднего Средневековья фальсификаторы были сплошь духовными лицами Везде в монастырях и епископских резиденциях они пытались, исходя из церковно-политических причин, реализовывать свои соперничающие претензии фабрикацией фальшивых свидетельств или интерпретацией старых Утверждение, что в Средние века было почти столько же поддельных документов, летописей, хроник, как и настоящих, вряд ли преувеличено, «благочестивый» обман стал политическим фактором, «фальсификаторский цех-упорядывающей инстанцией церкви и права» (Шрайнер).

Беззастенчивое использование невежества и суеверия, в результате чего праздновало триумф надувательство с реликвиями, книжонками о святости, чудесами и легендами (по-научному сказано «Перетолковывание исторических событий в духе агиологической причинности» Лоттер), направляет взгляд на культурную, прежде всего воспитательную сферу.

Конечно, благодаря церкви, главным образом римской, появились значительные культурные ценности, особенно постройки, что имело обычно в высшей степени корыстные основания (демонстрация мощи), также в области живописи, что тоже было идеологически обусловлено (бесконечные иллюстрации сцен из Библии и преданий о святых). Но оставим в стороне то, что превозносимая культурная отрада находится в противоречии с культурным равнодушием раннего христианства в целом, которое было «не от мира сего», которое было полно эсхатологического презрения к нему и ожидало его непосредственного конца, фундаментальный обман, в том числе Христа большая часть культурных достижений церкви стала возможной благодаря беспощадному ограблению масс, порабощению и разорению от столетия к столетию. И этому культурному продвижению противостоит гораздо больше культуру тормозящее, культуру отравляющее и уничтожающее. Почти повсюду были уничтожены великолепные языческие храмы, дорогие постройки превращены в пепел, срыты, не в последнюю очередь в Риме, где остатки храмов использовались как каменоломни, валом лежащие статуи, архитравы, картины были разрушены, прекрасные саркофаги использовались как лохани или свиные кормушки. Даже грандиозная мавританская культура Испании была растоптана — «я не говорю, какими ногами» (Ницше). Тем более в Южной Америке католицизм уничтожил — наряду с миллионами человеческих жизней — намного больше величайших культурных ценностей, чем создал там, несмотря на всю эксплуатацию.

Едва представим по разрушительности ущерб в сфере воспитания Старое всеобщее образование будет все больше изгоняться из школ, богословское образование стало просто преподаванием. В течение всего Средневековья любая наука была нужна постольку, поскольку подпирала церковную проповедь. На Халцедонском соборе заседали 40 епископов — неграмотных Папы следующих столетий кичились своим невежеством, не знали греческого, плохо говорили по-латыни Григорий I «Великий», наряду со Львом I единственный учитель церкви из пап, сжигает, по преданию, на Галатинском холме богатейшую библиотеку. Даже не все папы IX и X столетий могли в действительности читать и писать.

Artes в Средние века были просто instrumentum teologiae, были даже периодически проклинаемы как «глупость и злая шутка» («Моя грамматика — Христос»). И в орденах «illiterati et idiotae»^[20]были многочисленны От процветающей в Античности книжной торговли больше ничего не осталось, деятельность в монастырях чисто рецептивная Еще 300 лет спустя после смерти Алквина и Рабанса школьников наставляли по тем самым учебникам, которые те написали. И по-прежнему, согласно Фоме Аквинскому, официальному церковному философу, стремление к познанию «грех», если оно не имеет целью «познание Бога».

Образование в общем получает тающая прослойка. Даже сегодня большая часть мудрости клира заключается в глупости мирян. Сами христианские князья, до времен Гогенштауфенов^[21]не были искушены в письме — уверенное проведение черты считалось по императорскому акту исполнением необходимых требований Средневековое дворянство являлось долгое время «thumb»^[22]и тем легче позволяло клерикалам надувать себя. И народные массы прозябали до нового времени в состоянии неграмотности Известно, что еще после Первой мировой войны, когда почти две трети всех испанцев страдали от эндемического недоедания, а в 1930 г в самом Мадриде 80 000 детей были без образования, католический министр образования Браво Мурилльо так санкционировал школу для 600 рабочих «Нам нужны не люди, которые думают, а волы, которые могут работать».

В университетах гипертрофированный аристотелизм существенно парализовал возможности самообразования. Не только философия и литература находились под далеко идущим влиянием теологии, но и история как наука не была известна Эксперимент и индуктивное исследование были изгнаны, опытные науки задушены Библией и догмой, естествоиспытатели загнаны в тюрьмы и на костры. В 1163 г папа Александр III (он имел, дабы еще раз об этом напомнить, четырех антипап) запрещает всем клирикам изучение физики. В 1380 г французский парламент, ссылаясь на декрет папы Иоанна XXII, запрещает всякое занятие химией. И если в арабском полушарии — в соответствии со словами Мухаммеда «Чернила школьника священней, чем кровь мученика» — наука, например, медицина, расцветает, то основы католического мира по сути не меняются более тысячи лет — до XVI столетия Больные должны искать спасения в молитве, а не у врачей Вскрытие трупа церковью запрещено Употребление натуральных лечебных средств часто считалось наказуемым вмешательством в область божественной власти. Даже большие аббатства в Средние века не имели врачей. В 1564 г инквизиция приговорила врача Андрея Везалия, основателя новейшей анатомии, к смерти, так как он расчленил труп и установил, что у мужчины ребро, из которого сотворена Ева, вовсе не отсутствовало.

С образовательно — политическим попечительством соединяется церковная цензура, которая часто — со времен чудес Павла в Эфесе — доходила до сожжения враждебных книг, языческих, еврейских, сарацинских сочинений, уничтожения (или запрета) христианской конкурирующей литературы — Ария, Нестория, вплоть до Лютера. Но и протестанты время от времени подчиняли цензуре даже надгробные речи, да и все нетеологические работы, как только они касались вопросов церкви, религии, нравов.

Таковы лишь некоторые важные темы, которые я затрагиваю в этой криминальной истории. И все же моя история здесь — лишь тонкий срез всей истории.

История!

Наполеон называл ее анекдотом, Генри Форд болтовней, Карлейль дистиллятом слухов, Сьюм — столь заслуживающий чтения и так редко читаемый — большей частью позором человечества. И я бы добавил убедительнейшим доказательством его ложного воспитания.

Бесспорно это самый комплексный и самый сложный процесс, так как окружающие и интегрирующие нас феномены человеческого мира, история индивидуумов и народов, в каждое мгновение гигантский поток, современники как грядущий мир по большей части неведомых обстоятельств, мыслей, событий, предвидение событий, воспроизведение событий, даже недоступный предчувствию кавардак былых процессов, запутанная вязь общественных и правовых форм, представлений о нормах международного права, ролевых ожиданий, образов самосознания и поведения, множество разнородных и антагонистических жизненных ритмов, мыслимых влияний, геополитических факторов, экономических процессов, классовых структур, климат и его колебания так же принадлежат ему, как концерт Баха, Варфоломеевская ночь, счастливая игра, равно как и катастрофическое падение цен, религиозные неврозы, проституция, парламентские дебаты и вивисекция, папские энциклики и приведение приговора в исполнение, коммуникация, мода, а еще вскрытые психоанализом бессознательные потоки мотивировок, аналитическая социология или историография, равно как история исторической науки, короче, по Максу Веберу, — «чудовищно хаотический поток случившегося, который катится во времени», и, по Дройзену, — история всех историй.