– Но ты же не каждую ночь тут ночевала. Твой Петенька только позавчера приехал, а отсутствовал он месяца три.

– Да-а-а, за три месяца можно на Луну слетать, не то, что изучить привычки охранников, – ответила подружка и добавила: – Всё же золотой человек этот Николаша. Если бы не он…

– Однако, – съязвила я, – вот уж никогда бы не подумала, что у вас с ним такие нежные отношения.

– Дружеские, – огрызнулась Ленка, – только дружеские.

Она встала с диванчика, скомандовав:

– Пошли! – и мы двинулись по коридору, стараясь не дышать и ступать на цыпочках. Чем ближе подходили к заветной двери нашего офиса, тем явственнее слышали какие-то неестественные стоны, вздохи, всхлипывания и рычание мужчины.

– Всё ясно, – зашептала Ленка мне прямо в ухо, – Витюша дежурит. Сегодня баба что-то громко стонет, наверное, новая, не та, что раньше была. Вот гад, у самого трое по лавкам, жена, тёща, а он с любовницей.

– А может, с женой, – зашептала я в ответ, – сама же говоришь, что у парня дома полный семейный набор и никакой личной жизни. Вот они и нашли выход из положения.

– Ой, Сашка, я тебя умоляю. Жена. Это такая же жена, как я Мадонна. Поверь мне, этот кобелино ничем от остальных не отличается: сколько волка ни корми, а он всё равно в лес норовит.

– Да уж, – снова согласилась я с подругой, да и как можно было не согласиться с такой глубокой философской мыслью.

– А ты знаешь, я все-таки им немного завидую, счастливые, а тут лет сто никакой личной жизни и, кажется, ещё столько же не предвидится.

Что касается меня, то я тоже давно махнула на себя рукой: видно, надо мной висело какое-то родовое проклятие безбрачия. Чего нельзя сказать о брате, который менял женщин как перчатки.

Мы не стали включать свет в нашем офисе, обошлись фонариком. Зелёная папочка лежала там, где и сказал Андрей: в третьем нижнем ящике стола.

– Удивляюсь я, – прошептала Лена, – как этой папочке удалось уцелеть? Катька раз сто перевернула всё в этом столе. А Андрей Альбертович всё же молодец, что так спрятал: вроде и на виду, а вроде и нет. Всё гениальное просто.

– Не совсем, – возразила я, – не думаю, что так же просто мы найдём ей безопасное место.

Ленка тряхнула головой и сказала:

– Не волнуйся, пристроим папочку так, что все разведки мира не найдут её. Дай лучше я посмотрю, что в ней, а то у меня терпение кончается, страсть, как хочется узнать, из-за чего сыр-бор.

Она расположилась за столом брата и сосредоточенно уткнулась в бумаги. Я не стала ей мешать и совать в документы свой нос, всё равно бухгалтерия для меня – китайская грамота. От нечего делать стала рассматривать безделушки на столе. И вдруг мой взгляд упал на пепельницу, из которой торчал не сожжённый до конца клочок бумаги. Я вытащила его и рассмотрела: это был кусок факса, на котором сохранились обрывки слов: «…упаковать… берта… вывести из состава… сфальсифицир… фирму оформить на… панца, господина… осса… лимпус…».

«Странная бумажка, – промелькнула мысль, – что «упаковать», кого «вывести из состава»? Странно, ладно, прихвачу её с собой, дома с Ленкой разберёмся». Подруга прервала мои размышления:

– Я так и думала, – она аккуратно складывала документы обратно в папочку. – Это просто чудо, что Крыса до них не добралась. Есть всё же Бог на свете…

– Что там? – поинтересовалась я, машинально убирая кусочек факса в карман.

– Там, Сашка, – Ленка многозначительно посмотрела на меня, – действительно важные документы. Не буду вдаваться в подробности, лишь скажу, что потеря этой папочки приведёт к потере фирмы, а пока она у нас, у Андрея Альбертовича есть козырь, и они прекрасно это понимают, вот почему так за ней охотятся. Чувствую, что избиение твоего брата – это только начало, и надо готовиться ко второй части «Марлезонского балета».

Я ахнула и посмотрела на подругу. Если бы мы только знали, что продолжение истории будет так скоро! Нет, Андрей не может потерять фирму, он столько сил приложил, чтобы её создать: мотался по командировкам, заключал сделки, причем ему никто не помогал, и вдруг…

– Нет, нет, нельзя допустить этого, для Андрея потеря фирмы равносильна смерти.

– Понимаешь теперь, почему именно сегодня надо было папочку забрать, всё же Андрей Альбертович не зря среди ночи позвонил. Не волнуйся, мы не допустим, чтобы у нас фирму отобрали, а то без работы останемся. Судя по всему, наша многоуважаемая Екатерина Владиславовна и любимый компаньон спят и видят нас безработными.

– Ничего удивительного, мы с тобой давно о чём-то подобном догадывались, – ответила я. – Пошли лучше отсюда скорее.

Из комнатушки охранника доносился теперь довольный женский смех, басок Витюши, наверное, рассказывающего какой-нибудь анекдотец, на которые он был мастер. Уходили тем же путём, каким пришли, стараясь шуметь как можно меньше. Хотя, на мой взгляд, это было лишнее: сладкой парочке было не до нас. Лишь в курилке мы перевели дух.

– У меня идея! – вдруг воскликнула Ленка. – Я знаю, куда мы спрячем папочку.

– Ну, и куда?

Вместо ответа она взяла папку и сунула её за обшивку дивана.

– Вот и всё, – с чувством выполненного долга сказала она, – кроме нас с тобой, никто про этот тайничок не знает. А тайничок этот я давно приметила, когда было много времени, чтобы изучить диван.

– Ленка, – я с восхищением посмотрела на подругу, – это гениально: никто здесь искать не будет, ведь им в голову даже не придёт, что две идиотки спрячут важные документы у всех под носом.

– Да, – согласилась подруга, – женская логика объяснению не поддаётся.

– Главное, чтобы диванчик не заменили, – озабоченно проговорила я.

Ленка махнула рукой:

– Не беспокойся, у наших соседей снега зимой не выпросишь, это тебе не «медосцы». Так что сто лет стоял, ещё столько же простоит.

– Да, «медосцы» всё же молодцы были, щедрые ребята.

Подруга тяжело вздохнула и сказала:

– Ну почему так несправедлива судьба? Кому мешала такая замечательная фирма?

– Думаю, – ответила я, – им же самим и мешала.

Ленка согласно закивала головой, и мы обе слегка взгрустнули по старым добрым временам.

– Кстати, – заметила я, – Вадюша ведь тоже из «медосцев».

– В семье не без урода.

И опять я согласилась с подругой.

Ещё раз проверив папочку, мы, помахав ручкой нашему «форту Нокс», благополучно выбрались из здания. Ночное приключение отогнало сон, да и спать оставалось совсем немного.

Утро нового дня началось с уже ставшего привычным в последнее время «обуха по голове». Мы, конечно, притащились на работу раньше всех, злые и невыспавшиеся. Дверь здания подозрительно была открыта нараспашку. У меня почему-то сжалось сердце от недоброго предчувствия. Мы заглянули к охраннику – того на месте не оказалось.

– Не нравится мне все это, Ленка, – сказала я подруге.

Наш офис представлял собой унылое зрелище: всё было так же, как и в тот раз, за исключением крысы. Везде валялись разбросанные бумаги, ящики от столов, разбитые цветочные горшки и другая мелочь.

– Де жа вю, – проговорила я, увидев эту «замечательную картину».

Ленка, ни слова не говоря, принялась за раскопки телефона. Она нашла один уцелевший аппарат и позвонила Сергею. Пока подруга объясняла ему суть да дело, я пошла на разведку, чтобы обследовать другие помещения. Вдруг из кабинета брата донёсся стон. Я кинулась туда и увидела, что из-под стола торчат чьи-то ноги. Человек снова застонал.

– Ленка! Скорей сюда! – закричала я подруге и кинулась к раненому.

Это был наш охранник Витюша! Грудь, руки и лицо бедняги – всё было в крови. Последнее, что я услышала, перед тем как грохнуться в обморок, был Ленкин крик.

Очнулась я от резкого запаха, который бил прямо в нос. Раскрыв глаза, увидела, что испуганная подружка держит перед моим носом ватку с нашатырем, а вокруг копошатся какие-то люди в белых халатах.

– Очнулась? – прозвучал голос Сергея.