– Мы пришли к общему мнению, что очерк должен состоять из четырех частей, – продолжал Йен. – И каждая будет строиться вокруг главного героя. Тебе придется неотступно следовать за Арчи Шериданом. Просто пиши о том, что видишь. Больше от тебя ничего не требуется. Если, конечно, ты согласна.

Первая полоса!

– Это потому, что я женщина, да?

– Потому, что ты нежный цветок! – ответил Йен.

Харпер стал лауреатом Пулитцеровской премии, еще работая в «Таймс». Однажды даже разрешил Сьюзен подержать свою медаль. Теперь она почти физически ощутила ее тяжести в руке.

– Да, – сказала Сьюзен с учащенно забившимся сердцем. – Я согласна.

Йен улыбнулся. Он знал, что улыбка делает его неотразимым.

– Ну и хорошо.

– Итак, – произнесла Сьюзен, захлопывая блокнот. – Я готова взяться задело. Где его можно найти?

– На три часа назначена пресс-конференция, – ответил Йен. – Я тебя отвезу.

Теперь, когда Сьюзен приняла на себя обязательство, ей не терпелось добиться результата.

– Но я должна наблюдать за ним в работе!

– Ему понадобится немного времени, чтобы решить организационные вопросы. – По выражению лица Йена Сьюзен поняла, что спорить бесполезно.

Полдня – это целая вечность для пропавшего без вести человека.

– А чем прикажешь мне заниматься до тех пор?

– Закончи остальные дела, – посоветовал Йен. – Ознакомься со всей информацией по заданию, какую сможешь найти. – Он поднял бурую от типографской краски трубку телефонного аппарата на столе и набрал номер. – Дерик? Можешь подойти сюда?

По истечении, наверное, одной наносекунды Дерик Роджерс вырос в дверях переговорной комнаты. Он и Сьюзен были одного возраста, что пробуждало в ней, по чистосердечному признанию в минуты копания в собственной душе, сопернический инстинкт. Дерик окончил журналистский колледж в Южной Дакоте на стипендию игрока университетской команды по американскому футболу. Полученная травма положила конец его футбольной карьере, и он занялся спортивной журналистикой. В редакции «Орегон гералд» Роджерс работал по совместительству в отделах полицейской хроники и городских новостей. По-прежнему походил на качка с квадратной челюстью и ковбойской походкой – чуть косолапя и вразвалочку. Сьюзен подозревала, что он каждое утро делает прическу, укладывая волосы с помощью фена. Но сегодня Дерик, вопреки обычаю, не надел строгого костюма и выглядел немного помятым. Сьюзен подумала, что, возможно, его личная жизнь протекает более интересно, чем она предполагала. Дерик улыбнулся, пытаясь заглянуть ей в глаза. Он всегда старался встретиться с ней взглядом, но Сьюзен не позволяла ему подобной роскоши.

Роджерс внес проектор, лэптоп и коробку с пончиками. Подвинул коробку к центру стола и поднял крышку. Комнату наполнил густой сладкий аромат.

– Это «криспи-крим», – с гордостью сообщил Дерик. – Ездил за ними аж в Бивертон!

Очень мило! Тут решается судьба девочки, а Дерик пончиками балуется! Сьюзен выжидающе взглянула на Клэя, но, к ее удивлению, тот не принялся распекать молодого коллегу за легкомыслие. Наоборот, взял сразу два пончика и впился зубами в один из них.

– Они вкуснее, пока свежие, – пояснил он.

Йен выбрал себе яблоко во фритюре.

– А ты разве не хочешь? – спросил он Сьюзен.

Конечно, хотела. А вот подыгрывать Дерику желания не было.

– Не хочу.

Роджерс тем временем занялся установкой аппаратуры.

– Сейчас будет готово, – объявил он, открывая лэптоп и включая проектор. На белой стене засветился разноцветный квадрат и радужные пятна сфокусировались в заставку программы «Пауэр-Пойнт». Заголовок на кроваво-красном фоне:

– Убийца школьниц? – с сомнением произнес Клэй низким голосом. К уголкам его губ прилипли белые крошки глазури.

Дерик застенчиво потупил взгляд.

– Я еще работаю над заголовком.

– Слишком буквально, – покачал головой Клэй. – Надо что-то более хлесткое.

– А как такое – «Уилламетский душитель»? – спросил Дерик.

– Звучит как-то избито. – Йен пожал плечами.

– Вот если бы он их пожирал, – сухо заметил Клэй, – тогда бы мы придумали что-нибудь действительно оригинальное.

– Так сколько времени уже отсутствует третья девочка? – вмешалась Сьюзен.

Дерик смущенно закашлялся.

– Да… Извините. – Он с решительным видом оперся кулаками о стол и обвел взглядом присутствующих. – Начнем с Ли Робинсон, ученицы кливлендской школы. Пропала в октябре. После уроков задержалась в школе на репетиции джазового хора. Когда репетиция закончилась, вышла из спортзала, где собирался хор, и, по свидетельству нескольких подруг» отправилась домой пешком. Она жила в десяти кварталах о школы.

Сьюзен открыла блокнот и спросила:

– На улице было темно?

– Еще нет, – ответил Дерик. – Но уже темнело. Ли так и не пришла домой. Прождав ее к ужину примерно час, мать начала обзванивать Подруг. В половине десятого сообщила о пропаже дочери в полицию. Тогда все еще надеялись на благополучный исход.

Дерик стукнул по клавише лэптопа, и кровавая страница преобразилась в отсканированную газетную статью.

– Это первая из серии наших статей, напечатанная в разделе «Метро» с выносом на переднюю полосу 29 октября, через двое суток после исчезновения Ли Робинсон.

Сьюзен с грустью разглядывала школьный фотоснимок девочки: прямые каштановые волосы, ортодонтические скобки на зубах, джемпер с логотипом джазового хора, прыщики на лице, голубые тени на веках, блеск для губ.

Дерик продолжал:

– Полиция открыла горячую линию для всех, кто располагает какой-либо информацией. Поступило более тысячи звонков, но ни один не вывел на след девочки.

– Ты точно не хочешь яблоко во фритюре? – спросил Йен.

– Точно.

Дерик стукнул по клавише лэптопа, и на стене появился текст другой газетной страницы.

– Первая ноябрьская статья вышла под сенсационным заголовком «Пропала девочка». – В квадрате света на стене – то же школьное фото и снимок матери, отца и брата Ли вместе с сопереживающими соседями. – Позже были опубликованы еще две статьи, мало чем дополнившие первую, – продолжал Дерик.

Очередной слайд – еще один заголовок на первой полосе газеты от седьмого ноября:

– Доброволец из поисково-спасательного отряда обнаружил тело на глинистом берегу Росс-Айленда. Ее изнасиловали и задушили. По заключению патологоанатома, труп неделю провалялся в грязи. Потом на протяжении целой недели статьи публиковались ежедневно: слухи, версии, воспоминания соседей– о том, какой милой была Ли; скорбящие одноклассники, заупокойная служба, растущая сумма вознаграждения за информацию об убийце.

– Второго февраля в средней школе Линкольна закончилось занятие танцевального кружка, – рассказывал Роджерс. – Приняв душ и попрощавшись, Дейна Стэмл направилась к своему автомобилю, припаркованному на ученической стоянке. Домой она не приехала. Ее мать, агент по торговле недвижимостью, показывала клиенту дом на Ист-Сайде и вернулась с работы только в девять вечера. Она позвонила в полицию незадолго до полуночи.

Слайд. «ПРОПАЛА ЕЩЕ ОДНА ДЕВОЧКА» – кричал заголовок на первой странице «Орегон гералд» от третьего февраля.

И опять школьная фотография. Сьюзен подалась вперед и вперилась взглядом в лицо на стене. Обе девочкиявно имели схожие черты. У Дейны не было скобок и угрей, поэтому она казалась симпатичнее Ли. Но сходство бросалось в глаза. Дейна представляла собой воплощение будущей Ли, с ровными зубами и чистой кожей. То же овальное лицо, широко посаженные глаза, ничем не примечательный носик и каштановые волосы. И та и другая – худышки с едва наметившейся подростковой грудью. Только Дейна улыбается на снимке, а Ли – нет.

В то время Сьюзен следила за развитием событий. Да и невозможно было не знать этой истории, живя в Портленде. Дни проходили, но никаких следов местонахождения Дейны не обнаруживалось, две девочки словно сливались в один образ – Дейна Ли. Местное радио и телевидение неизменно начинали информационные программы, будто мрачную молитву, одной и той же темой, независимо от того, что происходило в стране или в мире. В официальных комментариях полиция лишь допускала возможность наличия связи между обоими исчезновениями, но для остальных это было очевидным. Теперь во всех публикациях две школьные фотографии помещались рядом и речь велась не иначе, как о «девочках».