На остановке стоять чревато. Быстро идти — опасно. Забиваться в угол — тоже. Слишком отчетливо давление. Слишком активно его пытаются отыскать. Пилить до метро через дворы пешком в это время суток — значит открыто нарываться на неприятности. Своего рода нарисовать мишень на спине и нести плакат «Я — потенциальная жертва. Обери меня до нитки, угрожая ножом». Хотелось остановиться посреди улицы и заорать: что вам всем от меня надо?!

Влад только сильнее стиснул зубы и рванул к арке выхода из двора. Там — оживленная дорога и поймать хотя бы попутку до метро проблемы не составит. Главное, чтобы попутка не оказалась машиной оперативников. Он только усмехнулся. Это, должно быть специфическое чувство юмора пробивается. Так и начинается паранойя. Когда в каждой машине чудится оперативник и ищейки за каждым углом. Ты сходишь с ума, Владик…

Полупустая маршрутка, пара нетрезвых мэнов на задних спаренных сидениях, три студентки, сонный водитель. Пустота внутри встрепенулась. Здесь есть эмоции. Здесь можно спрятаться.

Он сел на одиночное сидение, сунул руки в карманы и по самый нос зарылся в воротник куртки. За окном пробегали сонные кварталы. Расстояние между ним и загонщиками все увеличивалось, и это не могло не радовать.

…Старушку-«Тойоту» не нашли и на штраф-стоянку не перегнали. Влад сел за руль с некоей долей облегчения, точно подсознательно и здесь тоже ожидал засады. Но его никто не вел, ни когда он в центре снимал деньги в банкомате, ни когда парковался в паре кварталов от анатомки.

Приятель-анатом курил на улице, в кое-то веки уважив правила техники пожарной безопасности. Приветственно кивнув, благосклонно принял ароматные «Диабло», завел разговор «за жизнь». С ищейками разговаривать приятнее, чем с обычным его контингентом — покойниками. Странное, весьма специфическое чувство юмора работников тихой обители чем-то перекликалось с полным отсутствием такового у особистов, что порой давало совершенно удивительный результат, вроде почти-дружбы.

— Угу, я с твоим другом еще не закончил, — Армин, патологоанатом, с удовольствием затянулся сигаретой и выдохнул клуб табачного дыма. Ни один, даже самый забористый табак не способен был уничтожить неистребимый запах формалина, витающий вокруг. Наверное, только почти абсолютный пофигизм сотрудников Особого следственного, позволял им находиться рядом. — Но знаешь, я о таком никогда и не слышал. Парень обкололся по самые брови. Это наркота, Владик. Очень сильная. Эффект по меньшей мере странный. Он истощен, но с другой стороны, по некоторым признакам напоминает коллапс мозга. А вместе соединить это не получается…

Истощение и коллапс. И результаты окончательные только назавтра к вечеру. Извини, мил-друг, но раньше никак.

Влад вернулся к машине, и некоторое время просто сидел в салоне, глядя в пасмурное хмурое небо. А мог бы быть дома. Спокойно спать в собственной постели. Или действительно отправиться к Дашке… Вот только не хотелось. Просто не хотелось.

Около часа он колесил по ночному городу, пока не вырулил к уже знакомому подъезду. Наверное, кто-то другой посчитал бы это знаком свыше. Или может какой-то шуткой. Влад же просто перебрался на заднее сидение и, достав из-под переднего пакет с крохотной подушечкой и пледом, вытянулся, сквозь не самое чистое стекло глядя на темные окна дома. В одной из квартир на двадцатом этаже живет Червонная Королева. И кто бы сказал, почему так хочется снова ее поцеловать?..

Спал он в лучшем случае часа три. Отчаянно ныла рассаженная ладонь, жевательная резинка и бутылка газировки, купленные в магазинчике, положения не спасали. Безумно хотелось в душ. Еще лучше — в постель. Но за домом скорее всего продолжают наблюдать. Так что соваться туда в ближайшие пару дней — самоубийство чистейшей воды.

Консьерж смерил его подозрительным взглядом, но хмуро смолчал, едва только в стекло уперлась «корочка».

Лифт работал, несмотря на достаточно ранний час. Ну да, дом же — буржуйский. Куда там конечной «Медведково» до «Пассажа».

Вообще-то можно было и не приезжать. Все равно окончательный отчет Армин сможет дать только вечером, когда получит данные биохимии и анализа крови на токсины и прочее. Но предварительные выводы — коллапс. Вследствие применения какого-то наркотического вещества. Вот и понимай, как знаешь.

На двадцатый этаж он поднялся, разглядывая собственное помятое отражение в зеркальной двери кабины лифта. Дверь справа.

Влад утопил кнопку звонка, и устало прислонился к стене.

Кира застонала, зарылась лицом в подушку. Чееерт… Сколько там время? Немного расфокусированный взгляд нашел электронные часы. Цифры показывали семь пятьдесят пять. И даже можно не гадать, кого принесло в такую рань. «Черную дыру» она чувствовала даже здесь. Влад. Крепко приложив неугомонных ищеек, шастающих по утрам, она встала, накинула на себя коротенький халатик и пошла открывать. Остановилась у зеркала в холле, улыбнулась своему отражению. Без макияжа, с растрепанными волосами, она не казалась ни сильной, ни волевой, а нежной и беззащитной. Просто девушкой.

Заправив за ухо прядку, она отвернулась от зеркала и открыла дверь, зябко вздрогнув от ворвавшегося в квартиру сквозняка.

— Привет, — Влад усилием заставил себя отлипнуть от стены и выпрямиться. — Отчет будет только к вечеру, но по предварительным оценкам у нас большие проблемы… — глаза просто закрывались, а рядом с ней, уютной и теплой, сонной, держать себя в руках и не свернуться клубком на пороге ее квартиры было во сто крат сложнее.

— Ты бы мне это еще стоя этажом ниже поведал, — она втянула его в квартиру и захлопнула дверь. Зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой. — Ты рано. И выглядишь… помятым, — Кира окинула его более внимательным взглядом и окончательно проснулась. — Что-то случилось?

— Меня ждали возле дома, так что в качестве приветствия принимается приглашение посетить душ и чашка кофе за самоотверженную ночевку в собственной машине. Тебе во сне не икалось, часом? — Влад прикусил уголок вязанного воротника курточки и с силой потер ладонями лицо.

— А ты меня вспоминал? — Кира бессознательным жестом накрутила прядку на палец. — Полотенце найдешь в ванной. Ты уверен, что тебе нужен кофе, а не пара часов нормального сна? У меня есть диван, — странно, почему она так легко и просто пустила в дом мужчину, которого знает всего-то дня два?

— Вспоминал. С нежностью, — Влад принялся стаскивать обувь, одновременно пытаясь снять куртку. — Что до кофе… то по обстоятельствам. Если жаждешь утренней беседы, то да, нужен, если намерена досыпать, то я воспользуюсь гостеприимством и на пару часиков обживу твой диван.

— Я бы поспала, но теперь вряд ли усну. Да и собираться все равно нужно, — она еле успела поймать сползающий с плеча халатик. — Так что иди в душ, а я пока приготовлю кофе и что-нибудь на завтрак. Сможешь поспать, когда я уйду.

— Смею напомнить, что ты, во-первых, так и не спросила в какие же неприятности мы влипли, а, во-вторых, собираешься оставить совершенно незнакомого тебе мужчину в своей квартире одного, — он повесил куртку на вешалку, едва не застонал, когда ноги коснулись гладкого паркета пола.

— Ты хочешь, чтобы я передумала?

— На всякий случай напоминаю, — пожал плечами Влад, отводя взгляд. Царапнуло что-то. Что-то, чего вчера еще не было. Наливающийся сочным пурпуром след поцелуя на точеной шее. — Ванная? В смысле в какой стороне?

— Ты не способен на преступления, — Кира рассмеялась почти вызывающе. — Для этого ты слишком пуст. Ограбить можешь — это да. Но вряд ли соберешься. В той стороне… — запахнула халатик потуже, вернулась в спальню за носками, которые носила дома вместо тапочек, и прошла на кухню.

А Влад промолчал. Добрел до ванной, прикрыл за собой дверь. Разделся, некоторое время просто стоял, рассматривая собственное отражение в зеркале, а потом выкрутил краны и шагнул под воду, тихо застонав сквозь сжатые зубы. Физически хорошо. И плохо.