Ты улыбаешься во весь рот. Тебе не терпится поскорее рассказать все Джефу.

После представления Бонза говорит тебе, что собирается уезжать во Флориду.

— А когда вы уезжаете? — Ты страшно огорчился.

— Прямо сейчас, — вздыхает он. — Я уже продал всех своих животных. Какая-то женщина купила лошадей, и ей не терпится их забрать. А грузчики вечером заберут все мои вещи.

— Но в чем дело? Что стряслось?

Бонза широко улыбается.

— Когда завтра утром люди из Союза Озабоченных Горожан начнут собираться под моими окнами, они вдруг обнаружат, что я исчез.

— Но ведь они могут подумать, что вы исчезли потому, что сделали что-то плохое, — говоришь ты.

— Знаю, — подмигивает тебе Бонза. — И это даст им новый повод для разговоров еще на долгое время.

— Ты небось думаешь, что шар держится на нитке? — спрашивает Бонза.

— Ну да! — радуешься ты.

— Но, видишь ли, шар слишком тяжелый, — возражает Бонза. — Да что тут говорить, лучше смотри.

Он подходит к шару и обвивает его руками, сцепив пальцы так, что шар словно в обруче. А потом начинает двигаться вместе с шаром, но не касается его руками!

Ты прищуриваешься. Если б шар держался на нитке, он колебался бы при каждом движении руки.

— Ну, вот и хорошо, — говорит Бонза. — Пора шарику отправиться на свое место, в шкаф.

Он подходит к шарику, но тот вдруг отскакивает от него. Бонза подходит еще ближе, но шарик опять ускользнул. Наконец резким движением руки Бонза ловит его и уносит.

Бонза осматривает пол и даже потолок, как будто стакан может быть там.

— Всегда у меня что-то не то с этим фокусом! — говорит он. — Я ведь хотел, чтобы исчезла только вода, а она пропала вместе со стаканом!

— Но ведь это же здорово! Это не просто фокус, а настоящее чудо! — радуешься ты. И в то же время пытаешься сообразить, что произошло на самом деле. — Мне почему-то кажется, что стакан у вас в рукаве! — догадываешься ты.

Бонза приподнимает брови.

— Ты так думаешь? — Он трясет рукавами, но напрасно. — Хотел бы я сам знать, в чем дело! — говорит он. — Тогда бы я получил свой стакан обратно.

Придя домой, ты рассказываешь родителям про мистера Стаффорда и его предостережение.

— Я слышал об этом Стаффорде, — говорит папа. — Он адвокат Союза Горожан, которые затевают судебный процесс, чтобы выдворить Великого Бонзу из города. Он якобы производит очень много шума, наносит вред обществу и плохо влияет на детей вроде тебя.

— Какие глупости, — говоришь ты. — Но ведь у них это не получится, верно?

— Может, и не получится, — говорит папа. — Но если они сумеют доказать, что он мешает соседям, они могут заставить его прекратить свою деятельность. Ведь он и правда устроил мастерскую и держит животных — это нечто вроде его бизнеса, а в этой части города заниматься бизнесом не разрешается.

Мама говорит:

— Мы с папой всегда считали, что ты можешь учиться всему, чему захочешь, если только это не безнравственно и не противозаконно. Судя по тому, что ты нам рассказываешь, в твоих занятиях с Бонзой нет ничего ни безнравственного, ни противозаконного. Ты научился плотничать, много узнал об электричестве и других вещах, у тебя хорошо получаются фокусы. И все-таки я начинаю беспокоиться: а вдруг какие-то трюки, которые делает Бонза, опасны? И еще мне неприятно, что ты впутался в склоку с этими «озабоченными горожанами». Я бы на твоем месте была поосторожнее.

Утром ты звонишь Бонзе, чтобы успокоить его и сказать, что не хочешь бросать работу даже из-за Союза Озабоченных Горожан.

— Рад это слышать, — отвечает он. — Ты лишний раз доказал, что действительно хочешь стать магом. Теперь ты можешь участвовать в подготовке следующего представления.

— Значит, вы откроете мне самые важные тайны?

— Ну конечно, — смеется Бонза. — Ты поможешь мне в подготовке реквизита. На этот раз ты узнаешь один из моих важных секретов, а когда-нибудь, когда еще подучишься, ты узнаешь все.

Как обычно в субботу, ты отправляешься к Бонзе, но на улице около его дома тебя поджидает целая толпа пикетчиков. Ты хочешь прошмыгнуть в калитку, но какой-то толстяк преграждает тебе путь.

— Ты что, идешь в этот дом? — грозно спрашивает он, схватив тебя за руку.

— Да, иду. А в чем дело?

— Хорошо, — рычит он. — Вот и передай Бонзе, чтоб он не вздумал устраивать новое представление, а не то будет иметь дело с нами.

Ты вырываешь руку и проскакиваешь в открытую калитку. Толстяк кричит тебе вслед:

— Предупреди его! Ему же лучше будет, да и тебе тоже!

Ты пулей влетаешь в дом. Бонза улыбается, увидев тебя.

— Как хорошо, что ты пришел, — говорит он. — Давай начнем, у нас много работы.

— Ну конечно, нет. Как и в большинстве фокусов, на самом деле все очень просто, — говорит Бонза. — Видишь ли, когда женщина залезает в ящик, она просовывает через отверстия на другом конце ящика две искусственных ноги, точь-в-точь похожих на ее собственные. Свои же ноги она подбирает. Когда я открываю дверцы, публика видит руки женщины, ее бок и ноги — искусственные. Когда я перепиливаю ящик, я всего лишь отделяю женщину от ее искусственных ног.

— Классно, — говоришь ты. — А потом вы соединяете две части ящика. Женщина за веревочки втягивает искусственные ноги, а когда вы открываете верхнюю часть ящика, она вылезает и раскланивается перед публикой.

— Совершенно верно. И каждый раз публика принимает все за чистую монету. Но это только потому, что мы с моей постоянной ассистенткой Джильдой Россини очень много тренируемся, чтобы не допустить в этом трюке какой-нибудь ошибки.

Ты решаешь, что не будешь давать показания в суде, и твой отец сообщает об этом мистеру Крамеру по телефону.

Проходит неделя. В одной из газет ты видишь заголовок:

На минуту тебя охватывает радость: ах, как хорошо, что все кончилось! Но, вчитываясь в статью, ты вдруг задумываешься. Оказывается, суд отменили только из-за того, что Бонза решил уехать. В своем интервью Бонза сказал: «Я думал, что люди в Лейквилле будут рады, если я поселюсь в этом городе, но, видимо, ошибался. Увидев мое выступление, они сразу стали искать всему объяснение, а не найдя его, решили, что я делаю что-то противозаконное».

Потом репортер спросил Бонзу, куда тот собирается ехать. И Бонза ответил: «Да куда угодно, в любое место, где люди не такие ограниченные!»

Вдруг снизу доносится шум.

Ты подползаешь к краю сеновала и замечаешь огромную немецкую овчарку, на вид свирепую. Неизвестно, как она попала сюда. Она ходит взад-вперед, как будто сторожит. Ты видишь, что она подходит к приставной лестнице, по которой вы забрались наверх. Вдруг собака поднимает голову вверх и лает, всего один раз, как будто дает знать, что заметила вас.