Приближался день концерта. Марта чувствовала возбуждение матери и ходила по дому с загадочным видом. На расспросы Линды она отвечала, что сейчас не может ничего рассказать, а только потом, когда мама откроет ей какую-то важную тайну. Линде не нравились все эти тайны, но и Сильвия ничего ей не сказала, попросив не лезть раньше времени в их с дочкой дела. Служанка не обиделась. Она давно уже не только привыкла к импульсивной хозяйке, но и полюбила ту за доброту и отзывчивость, а также за то, что мисс Даймонд всегда быстро остывала после очередного приступа гнева, который, к счастью, случался нечасто.

Наконец однажды утром Сильвия пораньше разбудила Марту и радостно сказала:

— Марти, детка, сегодня мы идем с тобой на концерт! Ты знаешь, что это такое?

— Нет, — пролепетала девочка, протирая сонные глазки.

— Это чудесно, великолепно! Ты никогда не видела ничего подобного! Только представь: огромный зал, полный слушателей, на сцене играют музыканты, музыка плывет в зал, несется вверх, к потолку, замирает там и солнечными струями стекает вниз, в наши души и сердца!

— Мамочка, я не понимаю… — расстроилась Марта.

— Ничего, дорогая, ты обязательно все поймешь, как только услышишь.

— А флейта там будет?

— Непременно! На ней будет играть знаменитый музыкант, мировая известность, талант! Люди едут в наш город только для того, чтобы увидеть его виртуозную игру!

— А как его зовут? — поинтересовалась девочка, чем поставила мать в тупик.

— Зовут? Детка, я не помню его имени… У него такая сложная фамилия, что-то вроде… Нет, не помню!

К своему стыду, Сильвия действительно не запомнила длинную фамилию музыканта. Да и к чему это, когда у нее были совершенно иные цели! Подумаешь, какая важная птица эта мировая известность! Если бы он был так знаменит, как говорится в афише, то давно бы уже сменил фамилию на более благозвучную и простую, как, например, Даймонд… Или он рассчитывает, что его и с таким незапоминающимся именем все будут узнавать? Не много ли он о себе воображает?

Сильвия надела свое старое, но любимое голубое платье, расшитое жемчугом, белые туфли на высоких каблуках, белые перчатки и шляпу с широкими полями. Марта выбрала бордовое бархатное платьице, отделанное белым кружевом, и черные лаковые туфельки. Мать сама сплела ей причудливую «корзиночку» из непослушных волос и приколола сбоку искусственную белую фиалку. Девочка была так хороша в своем наряде, что Линда, увидев ее спускающейся по лестнице, всплеснула руками и прослезилась.

— Марта, что же будет, когда ты вырастешь! Ты вторая мисс Даймонд!

Сильвия вышла следом и, не обращая внимания на оханья служанки, быстро прошла через холл к двери. Марта побежала следом.

— А можно я возьму флейту? Вдруг этот знаменитый музыкант захочет сыграть на моей волшебной флейте? — спросила девочка с милой непосредственностью, садясь рядом с матерью в машину.

Но вместо того чтобы умилиться, Сильвия резко сказала:

— Не говори глупостей! Я запрещаю тебе брать с собой инструмент. Он слишком дорогой, чтобы таскать его за собой повсюду!

Что со мной? — поразилась она. Я срываюсь на Марте! Неужели я так нервничаю из-за этого концерта? Конечно, не следовало совершенно отказываться от светской жизни. Теперь приходится привыкать заново…

Сильвия покачала головой и притянула к себе малышку.

— Прости меня, я просто немного волнуюсь, — прошептала она и поцеловала Марту в лоб.

Их лимузин остановился у подъезда концертного зала. Сколько же здесь было роскошных машин! Послушать мировую знаменитость собрался весь цвет города. Все только и говорили, что о талантливом музыканте и композиторе, повторяя его замысловатую фамилию. Да, я действительно отстала от жизни, призналась себе Сильвия, разглядывая туалеты дам и их кавалеров.

Марта словно попала в сказку. Никогда еще она не видела столько яркого света, исходящего от огромных хрустальных люстр, подвешенных так высоко, что казалось, до них нужно лететь на самолете. Пестрые наряды, блестящие украшения, запах духов, гул голосов — все это приводило девочку в восторг. Когда-нибудь и я буду такой же красивой, как мама, думала Марта, в восхищении глядя на Сильвию, поправляющую прическу перед большим зеркалом.

Прозвенел третий звонок, приглашающий публику занять свои места, и Сильвия с дочерью уселись в удобные бархатные кресла. Девочка нетерпеливо вертелась на месте, дергая мать за руку.

— Ну когда же? Когда?

Наконец свет в зале погас, софиты осветили сцену, занавес поднялся. У Сильвии защемило сердце: такие до боли знакомые ощущения, будто сейчас ее пригласят на сцену… Тем временем из-за кулис вышла элегантная молодая женщина в вечернем платье, расшитом стеклярусом, и хорошо поставленным голосом произнесла:

— Леди и джентльмены! Мы рады приветствовать вас на нашем концерте. Первое отделение открывает композиция номер пять. Вы услышите флейту соло. Маэстро, прошу!

Женщина протянула руку в сторону кулис, и на сцену вышел… Мартин. У Сильвии потемнело в глазах. Я сошла с ума! — сказала она себе.

— Марта, дай-ка мне бинокль.

Мисс Даймонд выхватила маленький театральный бинокль из рук дочери и сквозь слезы попыталась рассмотреть человека, так разительно напоминающего Мартина. Да, сомнений нет — это он! Но каким он стал! Невероятно… Все вокруг расплылось, будто акварель на листе мокрой бумаги, осталось лишь яркое пятно — сцена, а на ней он!

Словно во сне Сильвия смотрела на высокого мужчину в отлично сшитом черном фраке, в ослепительной сорочке и в галстуке-бабочке. Он немного поправился, но это придало его облику силы и мужественности. Волосы, аккуратно уложенные на бок, большие серые глаза, тонкий нос, четко очерченные скулы…

— Да, это Мартин, мой Мартин! — твердила Сильвия, не замечая, что произносит эти слова вслух.

— Мамочка, а почему ты сказала, что не знаешь, как его зовут? — удивилась Марта, которая все слышала.

Но Сильвия была не в состоянии замечать что-либо, кроме человека на сцене, такого родного, но в тоже время такого далекого и незнакомого.

Мартин прищурился, словно стараясь разглядеть кого-то в зрительном зале. В его глазах отразилась невысказанная тоска. Сильвия машинально вжалась в кресло, будто боясь быть замеченной. Но это было невозможно: софиты достаточно освещали сцену, чтобы за световым занавесом ничто не мешало музыканту. Помедлив немного, Мартин поднес к губам флейту, ту самую, которую Сильвия ему когда-то подарила. Оттого, что она узнала свой подарок, мурашки пробежали по ее телу.

Однако маэстро не спешил начинать концерт. Не выдав ни единого звука, он опустил флейту. В зале послышалось недоуменное перешептывание. Музыкант подошел к микрофону и, немного наклонившись, произнес:

— Я хочу лично поприветствовать вас на моем концерте. Я рад, что вы проявили интерес к моему творчеству, и постараюсь не разочаровать вас… Моя композиция называется «Далекие дни» и посвящается всем, кто когда-либо любил и был любим.

И зазвучала музыка. Прекрасные, протяжные звуки поплыли сквозь туман, который возник перед глазами Сильвии. Она не верила в происходящее. Готова была кинуться на сцену, забыв о приличиях, закричать, что есть силы, лишь бы Мартин не оказался видением, лишь бы не исчез в следующий момент!

Но музыка проникала в ее сознание, заставляя расслабиться и погрузиться в приятные грезы. Снова вернулась та солнечная поляна с сочной зеленой травой и прозрачно-голубым небом над нею. Снова Сильвия чувствовала запах меда и цветов, слышала пенье райских птиц. А рядом стоял Мартин и играл для нее, только для нее. И не было вокруг ни души! Как не хотелось мисс Даймонд возвращаться оттуда!

Но мелодия закончилась. Несколько мгновений слушатели сидели в полнейшей тишине, приходя в себя после чарующих звуков. Затем раздались громовые аплодисменты и крики «браво!». Ни один мускул не дрогнул на лице Мартина. Он спокойно пережидал бурю эмоций публики, только глаза его были полны глубокой скорби. Он смотрел куда-то вдаль, поверх голов людей, отдающих должное его мастерству, и думал о чем-то своем.