Джина вернулась домой. Яркий свет, проникающий в комнату сквозь открытые окна, резал глаза. И женщина с раздражением задернула тяжелые, темно-бордовые шторы, отчего в спальне воцарился полумрак, будто бы наступил поздний вечер. Она обессиленно рухнула на кровать. Как осуществить угрозу, произнесенную в доме Сандры и Майкла? То, что ни Доминик, ни отец ни при каких условиях не должны завести с ней разговор о разрыве помолвки, было непреложной истиной. Но как помешать им это сделать?

Неподвижно пролежав в темноте какое-то время, Джина поднялась с кровати и направилась в гостиную. Судорожно роясь в книгах, она с яростью бросала на пол ненужные, пока не обнаружила то, что искала.

— Вот что мне нужно! — зловеще усмехнулась она, подняв в вытянутой руке книгу небольшого формата.

На обложке золотыми буквами было написано: «Джеймс Браун. Типичные истории самоубийств: психоанализ и выводы. Издание Гарвардского университета».

— Профессор Браун! Как давно это было… — Джина постучала пальцами по обложке. — А ведь вы и не подозревали, как пригодится мне ваша книга! — Она громко рассмеялась и таинственно улыбнулась, глядя в пустоту. — Доминик Корсэрес! Ты имеешь дело с самой умной женщиной в истории Североамериканских Штатов! Как же ты ошибся, спихнув свою проблему на плечи моего добряка папочки! Джину никто никогда не бросал и не бросит, тем более — ты, ничтожество!.. Ты недостоин меня, но, так и быть, я сойду с Олимпа ради тебя. И ты будешь меня за это благодарить!

Поглядев на себя в зеркало и поправив идеальную прическу, Джина села на край кровати и принялась судорожно листать книгу, вглядываясь в пожелтевшие страницы, пока наконец не отыскала нужное место. Удовлетворенно вздохнув, она заложила в книгу листок бумаги и захлопнула ее, спрятав под подушку.

Впервые за последние несколько дней Джина спала крепко и безмятежно.

Утром следующего дня Доминика и Нэш, безмятежно обнявшихся во сне, разбудил сигнал таймера. Настал понедельник — начало новой недели, продолжение реальности, конец романтического уик-энда, принесшего им любовь и надежду на счастье… Нехотя поднявшись с постели, Доминик мотнул головой и прорычал что-то невнятное. За его спиной послышался звонкий смех.

— Эй, медведь! Ты же не в берлоге, а в моей квартире. Ты еще помнишь, как тут оказался?

— Еще бы мне не помнить! — улыбнулся Доминик, вытягиваясь в полный рост и вгоняя тем самым Нэш в краску. — Ну-ну, детка, ты краснеешь, будто впервые увидела обнаженного мужчину! Я начинаю подозревать, что был у тебя первым…

— Так, как с тобой, у меня никогда и ни с кем не было, — уклончиво ответила Нэш.

— А я уж подумал, что теперь, как честный человек, должен на тебе жениться, — произнес Доминик и потянулся, чтобы поцеловать Нэш.

— Ты снова об этом… Ник, во-первых, не забывай, что Джина официально еще твоя невеста…

— Так, понятно… Ну а во-вторых?

— Во-вторых, сегодня понедельник. Разве ты не едешь на работу?

— О черт! — Доминик аж подпрыгнул. — Как быстро пролетели выходные! Кажется, еще вчера… О нет!

Он взглянул на часы и начал искать свои брюки и рубашку. Нэш протянула ему вещи, оставленные на стуле с ее стороны кровати.

— Спасибо, — буркнул Доминик, впопыхах с трудом попадая в рукава. — Ничего тут не найду… Непременно переедем жить ко мне.

Нэш сделала вид, что не слышит его, и ушла в ванную. К сожалению, с любимым придется ненадолго расстаться, вздохнула она. Ее ждут работа, покупатели… Слава Богу, одним потенциальным заказом, который Нэш ни за что не хотела бы выполнять, стало меньше. Если отнестись к словам Доминика серьезно, то, может быть, вскоре она с усердием возьмется за другой, более приятный ее сердцу заказ…

Одарив Нэш на прощание нежным поцелуем, Доминик умчался в офис. Как только он сел в машину, в голове его словно щелкнул переключатель: теперь он думал только о работе, но образ возлюбленной все равно всплывал перед глазами. И Доминик улыбался, предвкушая вечер, когда переключатель сработает в другую сторону и уже ничто не помешает ему любить Нэш, его Нэш…

Войдя в кабинет, он первым делом поднял жалюзи, и яркий солнечный луч заиграл у него на столе, открывая взору слой пыли. Доминик поморщился и хотел было вызвать секретаршу, но зазвонил телефон.

— Адвокатская контора, Доминик Корсэрес! — быстро произнес он в трубку, недовольно поглядывая на раскрытую дверь приемной.

Где же Бренда? В конце концов, кто из нас секретарь? — раздраженно думал он.

— Ник! Это Майкл. У тебя найдется пара минут для меня? — послышался встревоженный голос О'Брайана.

— Послушай, я с трудом настроился на рабочий лад… Если у тебя нет ничего срочного, может, поговорим за ланчем?

— Ник, это очень важно! Всего пара минут…

— Ну хорошо, — сдался Доминик, — Если настаиваешь, я слушаю тебя.

— Дело в том, что вчера утром Джина была у нас. Она находилась в жутком состоянии, говорила что-то о твоем разговоре с ее отцом… Короче, она знает, что ты хочешь ее бросить.

— Тем лучше: проблема решилась сама собой.

— Не скажи! Джина была явно не в себе, как-то странно смеялась… Она все твердила, что не отдаст тебя никому, понимаешь? — Майкл был не на шутку взволнован.

— Если честно, то не совсем, — сказал Доминик, теряя терпение. — Давай поговорим позже.

Он всегда был рад слышать друга. Но когда тот начинал делать из мухи слона, Доминику хотелось поскорее от него отделаться.

— Ладно, — согласился Майкл. — Только учти: все это мне очень не нравится.

Доминик повесил трубку и задумался. То, что рассказал Майкл о поведении Джины, настораживало. Корсэрес никогда не видел невесту в оскорбленных чувствах, так что не исключено, что друг не напрасно тревожится.

— Что у нас на сегодня по плану? — обратился он к Бренде, которая как раз в этот момент появилась в приемной.

Начался обычный рабочий день в адвокатской конторе с его суетой, с напряжением, с переговорами, с посетителями. Доминик Корсэрес превратился в человека, вершащего судьбы других людей. Если бы его сейчас видела Нэш! Ах, он даже не сказал ей, чем занимается…

Утром, сунув книгу с золотыми буквами на обложке в сумочку, Джина покинула свою квартиру. Сев в машину, она повела ее в известном ей одной направлении. По дороге женщина то и дело улыбалась, нервно хихикала и что-то шептала себе под нос.

Наконец, остановившись в одном из кварталов на окраине города, она вышла из автомобиля и огляделась. Сырой асфальт, не успевший высохнуть после ночного дождя из-за того, что солнце едва проникало сюда сквозь стену многоэтажных зданий, придавал улицам мрачный, таинственный вид.

В глубине одного из проулков Джина разглядела неяркую надпись на китайском языке и изображение желтого дракона. Она направилась туда, держа под мышкой сумочку.

Вскоре Джина оказалась перед низкой, массивной деревянной дверью. Справа болтался старый медный колокольчик на засаленной веревке, служивший звонком. Немного помедлив, женщина дважды дернула за веревку — раздался неприятный глухой звон.

Когда дверь бесшумно приоткрылась, Джина шагнула внутрь. Она немного растерялась, очутившись в полнейшей темноте, когда дверь за ней захлопнулась словно сама собой. Нащупав ногой впереди себя ступеньки и держась рукой за холодную, сырую стену, женщина начала осторожно спускаться.

Наконец она попала в небольшое, слабо освещенное помещение, напоминающее обыкновенный подвал, стены которого были сложены из камня. Однако развешенные на них маски драконов и прочие мистические атрибуты, а также аромат благовоний, источаемый расставленными повсюду тлеющими пирамидками, говорили о том, что здесь находится «святая святых» — жилище Великого учителя, китайского колдуна и целителя.

Сам Учитель стоял на коленях посредине комнаты на маленьком тканом коврике, украшенном причудливыми узорами и изображениями все тех же драконов. Большая, в человеческий рост, позолоченная фигура дракона находилась перед ним. Вероятно, совершалось молитвенное действо.