– Н-но как… это… разве ты не…

– Мертва?

Ее улыбка выглядела всепобеждающей, но Клаус же помнил эти жующие звуки, которые он тогда слышал; у него тогда даже волосы дыбом встали. Несомненно, ее тогда олень загрыз насмерть.

– Хо-хо. В общем…

Хоро отвернулась, и вдруг свет что-то заслонило. Клаус не знал уже, какое выражение лица ему принять. Прямо за спиной Хоро стоял гигантский олень – тот самый, который пытался их убить. Глаза, которые мальчик ранил, сверкали, как обсидиан. Эти огромные глаза взглянули прямо на него и мигнули, точно здороваясь.

– Храбрый… человеческий… ребенок. Я уже… много сотен лет… так не радовался.

После того как зверь выдавил эти слова, его рот странно задвигался. Поняв, что он пытается улыбнуться, Клаус пришел в ярость.

– Т-ты не?!.

Он оттолкнул Ариетту и увидел ее мокрое от слез лицо. Вид у нее был очень виноватый.

– Глупый мальчик. Уж не винишь ли ты ее?

Хоро постучала его по голове, заставив перевести взгляд на себя. Олень отвернулся.

– Эта неожиданная ситуация возникла из-за того, что оленям здесь так скучно, а они так любят лицедейство. Я не могла их остановить.

Хоро сама выглядела чуть раздраженной; впрочем, она тут же улыбнулась. Откуда-то издалека донесся рев. Неужели это все затеяла Хоро? Клаус не мог отогнать от себя подозрения. Гигантский олень атаковал так медленно, но при этом так быстро защищался от его клюки.

Если так, то выражение ужаса на лице Ариетты, когда, казалось, олень вот-вот ее раздавит, вполне могло тоже быть притворным. Клаус взглянул на нее, чувствуя себя преданным. Но все, чего он этим добился, – еще один удар кулачком по голове.

– Ты по-прежнему подозреваешь ее? Ты воистину дурень.

Его голова снова начала раскалываться, но по крайней мере он мог быть уверен, что Ариетта не притворялась. Даже если она понимала, что олень угрожает не всерьез, все равно тогда она вполне могла быть в ужасе. Он бы точно был потрясен на ее месте, даже если бы знал. И кроме того, на ее лице была явственно написана вина.

Все постепенно становилось на свои места. Если Хоро говорила правду, он был единственным, кто дал себя обмануть и лез вон из кожи.

– Хо-хо… ты славно потрудился.

Хоро оперлась локтями в колени и улыбнулась.

– Прости, что я тебя обманула, но… – выпалила Ариетта, снова чуть не плача. Клаус просто не мог заставить себя на нее сердиться, так что взял ее за руку.

– Все хорошо. Я рад, что ты в безопасности.

– Мм…

Он рассмеялся, глядя, как при каждом кивке девочки слезы срываются у нее из глаз.

– Ой…

– Хмм?

– А наши преследователи?

– Преследователи?

Клаус спросил у Хоро, та переспросила обратно. На лице ее появилось выражение удивления, словно ей хотелось сказать «проклятье!»

– Значит, и это тоже было…

– Ох-хо-хо-хо… – рассмеялась она, и ее хвост радостно заметался. Клаус повернулся к Ариетте; та снова глядела с извиняющимся видом. У Клауса кончились все силы, и он со стуком рухнул на пол. Ему уже было все равно.

– Нельзя просто лежать тут и все. Пора идти. Здесь священное место, не предназначенное для глаз человека.

– Священное место? В лесу?

– Да. Подходящее место, чтобы закончить игру, ты согласна?

Хоро обратилась к Ариетте; девочка тут же кивнула. Да, место и впрямь было подходящее.

– Солнце уже встало, так что давай искупаемся в его свете, пока будем думать, как увековечить твой героический подвиг. Ну, конечно, – Хоро уперлась рукой о бедро и гордо взмахнула хвостом, – это будет история о нас троих.

Она рассмеялась и вышла наружу. Конечно, Клаус был счастлив, что она осталась цела и невредима. Но ее выходки он все равно ненавидел. Однако ему хотелось рассмотреть получше это святое место… На что оно похоже?

– А это место на самом деле такое замечательное? – спросил он у Ариетты, притянув ее ближе к себе. После секундного колебания девочка кивнула.

– Мм.

Клаусу еще сильнее захотелось рассмотреть все самому.

– Но…

Ариетта наконец посмотрела ему в глаза. Мальчик тотчас ощутил боль в груди, но отнюдь не от раны… он просто не мог дождаться ее следующих слов.

– …Море я хочу увидеть больше.

При этих словах Клауса охватила такая радость, что он просиял, забыв про боль. Он кивнул и заметил, что Ариетта застенчиво поглядывает на что-то позади него. Судя по всему, оттуда за ними кто-то наблюдал. Но ему было все равно. Может, некая хитроумная особа, которая постоянно заходит слишком далеко, подсказала ей, чтобы она вела себя именно так. Но он знал, что Ариетта никогда не лгала ему, и что, во всяком случае, на ее слово можно положиться.

– Тогда пошли.

Мальчик взял Ариетту за руку и встал. Обернувшись, он увидел мельком, как кончик хвоста исчезает в темноте. Мягкий, сухой, сладко пахнущий хвост. Если Хоро когда-нибудь захочет извиниться, он обязательно попросит ее вновь разрешить ему поспать на ее хвосте. Искушение слишком велико, подумал он.

– Э?

Как ни странно, Ариетта словно прочла его мысли. Но он не ответил – просто зашагал к выходу. Крепко взял девочку за руку и выбрался из пещеры. Кто погонится за двумя зайцами, не поймает ни одного; но, возможно, к этой овечке и к той волчице это не относилось.

– О чем задумался? Или тебе не на солнце нужно идти? – раздался позади холодный голос; Клаусу было страшно, но он все же оглянулся. Стоящая в тени деревьев Хоро весело рассмеялась, держась руками за живот.

Лоуренс поднял голову, осознав внезапно, что в комнате стихло. Но теплый солнечный свет и оживленные звуки города по-прежнему вливались в комнату через открытое окно, так что оглянулся он по другой причине. На кровати сидела, ковыряясь в зубах, подозреваемая.

– Все еще не успокоишься? Сколько ты уже съела?

Девушка с русыми волосами, каким позавидовала бы любая аристократка, Хоро – так ее звали, – шевельнула своими звериными ушами и принялась отсчитывать на пальцах.

– Десять. Нет, постой, семь… и те девять.

– А осталось еще сколько?

Ее хвост, предмет зависти любого торговца, возбужденно метался. Но лицо ее сейчас было как у собачки, которую отругал хозяин.

– Восемь… восемь…

– Восемь?

– Восемьдесят… одно.

Лоуренс вздохнул. Хоро с кислым видом уставилась на него.

– Ты намекаешь, что я с ними не справлюсь?

– Я и слова не сказал.

– А что ты собирался сказать после того, как этак вздохнул?

Помедлив чуть-чуть, он произнес:

– Значит, ты уже на пределе?

Эти слова он произнес, избегая ее взгляда, и отвернулся, чтобы обвязать шнурком свиток пергамента. Увы, это лишь напомнило ему, что левая рука по-прежнему его не слушается. Он получил рану в стычке несколько дней назад, хотя произошло это по его собственной вине.

Однако именно благодаря той стычке он и Хоро оказались теперь связаны. И определить цену подобных связей просто невозможно. Во всяком случае, поднимаясь на ноги, он подумал, что его рана – весьма небольшая цена за эту связь.

В одном из углов комнаты стояло четыре ящика с яблоками. Если верить счету, который к ним прилагался, там было всего 120 плодов. Пока что Хоро слопала 39. При всей ее любви к яблокам – все шло к тому, что они испортятся до того, как она с ними разделается.

– Похоже, ты страшно раздосадована.

– Совершенно нет.

– Правда?

Гигантская волчица в теле девушки, присматривавшая за пшеничными полями на протяжении многих человеческих жизней, под градом настойчивых вопросов Лоуренса отвернулась, как ребенок. Мгновением позже и уши ее поникли.

– Правда… что меня от них уже воротит.

Лоуренсу хватило мудрости не рассмеяться (что спасло его от гнева Хоро), и он просто согласился.