– Двадцать тонн? – переспросил Картер.

– Запросто. Может, больше.

Картер поднялся и поправил на поясе ремень с кобурой.

– Не похоже, что в коридор вылилось двадцать тонн воды, а? Двадцать тонн смыли бы дом, тебе не кажется?

– Да, пожалуй. Я об этом не подумал.

– Итак, вода появилась, залила комнату, а затем почти вся исчезла? – спросил Картер.

– Я полагаю, так. Я не знаю, как это получилось.

– А я тебя об этом и не спрашиваю. Я спрашиваю тебя, по-твоему, случилось так, как ты сказал?

Я кивнул.

– Да, так все и произошло.

– Так, согласия мы достигли, – сказал Картер. Он переступил через тело Оливера и прошел в другой конец комнаты. – Комната наполнилась двадцатью тоннами воды. Потом вода ушла так же быстро, как и появилась. Теперь скажи мне, какое снаряжение нужно, чтобы проделать такое. Насос какой-нибудь, или, может быть, брандспойт?

Об этом я уже думал. Существовали пожарные брандспойты, которые качали по нескольку тонн воды в минуту, но они были оснащены такими мощными и шумными насосами, что мысль о предполагаемом убийце, приезжающем на такой вот машине к дому Бодинов пораньше вечером, устанавливающем эту махину и включающем ее, была абсурдной. Кроме того, как могли эти тонны воды исчезнуть так быстро? Я не знал ни одного не стационарного насоса, который мог бы всосать двадцать тонн воды за считанные секунды.

Убийство Оливера казалось бессмысленным, бесцельным и проделанным с помощью чего-то абсолютно невозможного.

Я сказал шерифу Уилксу:

– Сожалею, но я не могу даже догадываться, как это проделали. Я бы сказал, что такого не может случиться, если бы не видел своими глазами.

Картер потер подбородок. Снаружи раздался вой сирены машины следователя и скрип покрышек, когда она затормозила. Захлопали двери, и мы услышали шаги и голоса.

– Есть еще одна странная вещь, – сказал Дэн Картеру. – Мы нашли ее в ванной.

– По-твоему, эта комната недостаточно странная? – спросил Картер.

– Да, странноватая. Но то, что мы нашли, еще более необычно.

Картер взглянул на одного из помощников и сказал:

– Хорошо, показывай дорогу.

Пройдя по коридору, мы оказались в ванной. Дэн отдернул занавеску и произнес:

– Вот. Что ты скажешь об этом?

Картер, нахмурившись, смотрел в ванну. Помощник тоже наклонился, затем он выпрямился и посмотрел сначала на Дэна, а потом на меня.

– Это ванна, – сказал он, подозрительно глядя на меня.

– Не ванна, – сказал я, проталкиваясь вперед, – а…

Ванна была пуста. Никаких следов чешуйчатого панциря. Я отдернул занавеску дальше, но за ней ничего не оказалось. Я посмотрел за унитазом, но там тоже ничего не было.

– Вы мне не скажете, что вы ищете? – потребовал Картер. – Или это настолько странно, что вы не знаете, что это было?

– Это был панцирь, – объяснил Дэн, пытаясь обрисовать руками в воздухе его форму.

– Что-что?

– Защитный панцирь насекомого, если проще. Роговой и жесткий, из двух половинок, соединенных как бы хребтом.

Шериф Уилкс понаблюдал за попытками Дэна обрисовать форму панциря, затем выставил вперед большой палец, а потом попытался указать размер с помощью большого и указательного пальца.

– Когда ты говоришь о панцире насекомого, ты ведь хочешь сказать, что он был маленьким? Не думаешь же ты, что он был таким большим, как ты показываешь.

Дэн опустил глаза на свои руки, между которыми было чуть меньше метра. Потом он посмотрел на шерифа.

В какой-то момент я не знал, что он скажет, но потом он опустил руки и изобразил на лице полную капитуляцию.

– Да, – сказал он устало, – я действительно не хотел сказать, что панцирь был таким большим.

– Тогда что же в нем такого странного? – спросил его Картер. – Ты сказал, что это будет необычнее, чем двадцать тонн воды в спальне, или нет?

– Кто, я?

Я положил руку на широкое и крепкое плечо Картера.

– По-моему, Дэн в шоке, Картер. Может быть, это просто игра воображения.

– Что – это?

– То, что, как он думал, было панцирем.

– Мне кажется, ты тоже сказал, что видел панцирь.

Я выдавил из себя улыбку.

– Все мы ошибаемся, Картер. У нас с Дэном был трудный день.

Уперев руки в толстые бока, Картер молча смотрел на нас почти целую минуту.

– Хорошо, – сказал он наконец. – На этот раз вам сойдет это с рук. Но если кто-то утаивает вещественное доказательство, у него будут большие неприятности. Вы меня поняли?

– Никто ничего не утаивает, Картер, – заверил я его. – Просто нам так же, как и тебе, хочется выяснить, что здесь произошло.

– Хорошо. Но помните о наказании за утаивание вещественных доказательств. Наказание – тюрьма. Понятно?

Мы все вместе вышли из ванной и пересекли коридор. Помощник следователя Лоренс Дан, худой, с серым лицом человек в очках, в коричневом с отливом костюме, поднимался по лестнице со своим старым коричневым саквояжем.

– Как дела, Ларри? – спросил Картер. – Ты готов расследовать дело об утонувшем в своей спальне?

Лоренс Дан фыркнул и моргнул.

– Что бы там ни было, Картер, я к этому готов. Привет, Дэн. Привет, Мейсон. Как я понимаю, вы – те двое несчастных, которые все и обнаружили. Бедняга Оливер, да?

– Точно, – сказал Картер. – Эролл только что объявил розыск Джимми и Элисон.

– А что, они пропали?

Картер отвел Лоренса в спальню утонувшего мальчика.

– Их не было, когда приехали Мейсон и Дэн, а это случилось больше часа назад.

Лоренс встал на колени на мокрый коврик рядом с телом Оливера и открыл свою сумку. Посветив в глаза мальчику специальным фонариком, он принялся проверять другие признаки жизни – сердце, дыхание, рефлексы. Все это было формальностью. Смерть Оливера не подлежала сомнению.

– Мне нужно померить его температуру, – сказал Лоренс. – Кто– нибудь, помогите мне перевернуть его.

Шериф наклонился, и они с Лоренсом перевернули мальчика на живот. При этом у мальчика полилась вода из носа и рта, и шериф быстро выпрямился, с несчастным видом взглянув на следователя.

– Если что-либо пугает людей больше, чем обнаружить, что кто– то, кто раньше жил, умер, так это случаи, когда обнаруживаешь, что кто– то, кто умер, оживает, – сказал Лоренс.

Он разорвал пижаму Оливера на спине и стал рыться в сумке в поисках термометра.

– Ларри? – произнес шериф.

– А? Чертов термометр где-то здесь?

– Ларри, – повторил шериф Уилкс. – Что со спиной ребенка? Она поранена, что ли?

Лоренс Дэн поправил очки и посмотрел на обнаженную спину и ягодицы Оливера. Прищурившись, он наклонился, чтобы рассмотреть поближе, а потом дотронулся до кожи мальчика, очень нежно, одними кончиками пальцев.

– Дайте фонарь, – сказал он.

Дэн и я подошли поближе, когда один из помощников дал Лоренсу свой фонарь.

– Не толпитесь, – сказал шериф, протискиваясь вперед и нагибаясь, чтобы посмотреть, что делает Лоренс.

Помощник прокурора поднял пижаму Оливера повыше, и от того, что нам открылось при ярком театральном свете фонаря, у меня свело желудок.

Один из помощников прошептал:

– Господи Иисусе, – что это, черт возьми?

Кожа вокруг поясницы, ягодиц и верхней части бедер Оливера покрылась твердым, похожим на скорлупу наростом: ягодицы вместо того, чтобы быть мягкими и круглыми, были похожи на зеленовато– серые роговые наросты, а вдоль позвоночника начали формироваться темные выступы. В том месте, где бедра переходили в ягодицы, теперь были хрящевые соединения, похожие на сочленения у моллюсков.

Лоренс трясущимися руками перевернул тело на спину, и мы увидели, что на месте гениталий у мальчика была покрытая шиповатыми наростами масса голубых и зеленых зароговевших волокон.

Мы молча стояли вокруг тела Оливера в круге света полицейских фонарей, которые выхватывали из темноты промокшего дома маленький кусочек пространства, и никто из нас не знал, что сказать. Наконец Лоренс поднялся, одергивая мокрую ткань на коленях и снимая очки.