— Хорош, Петя, венок, а?

Он отстранился, вырвал венок и с силой замахнулся им.

— Ты что это? — с испугом подняв руку, закричала Нина.

— А вот то! Надо работать, а не венками заниматься. А то вы с братом…

— Что с братом?

— Ничего! Оба вы — два сапога пара.

— Что у вас здесь происходит? — выскочила из кустов Лара.

— Это ты у неё спроси, — ответил Петя, косясь на Нину.

— Да что, в самом деле, — закричала Нина, и в её глазах заблестели слёзы, — уже братом попрекает… А что мне брат?

— Ты же ему птиц кормила, да? Вместе с ним браконьерничаешь.

Лара заметила под ногами у Нины венок, и ей всё стало ясно.

— Выбрала время! Да ты посмотри хоть, как ребята работают. Некоторые по двадцать вёдер воды принесли. А тебе не стыдно? Пошли на работу!

— Где тут носят воду? — раздался веселый голос Артёмки, сбегающего к ним с берега.

— А где же твои ребята? — спросил Петя.

— Они остались в винограднике с Антониной Тихоновной.

— Так она здесь?

Петя бросился сквозь кусты, хрустя валежником, к учительнице. Антонина Тихоновна сидела, окружённая ребятишками. На коленях у неё Митя мирно поглядывал чёрными глазами, а Серёжа держался обеими руками за её плечо, словно боялся, что у него отнимут тётю. Под левым глазом у малыша краснела почти зажившая ранка — след от удара камнем из рогатки.

— А, Петя, Здравствуй. Ну как твои мухоловки? Прилетели или нет?

— О-о! Ещё как прилетели! Пойдёмте, я вам покажу гнёзда, — обрадовался Петя и пошёл впереди учительницы.

Она шла за ним, неся на левой руке Митю, а правой вела Серёжу. Пете захотелось рассказать Антонине Тихоновне о том, что его мучило.

— Антонина Тихоновна, а мы сейчас с Нинкой поцапались. Я её чуть венком не ударил.

— За что, Петя?

— А всё за венки эти самые. Мы работаем, а она выдумала венки плести. Тунеядка!

— Какой же тунеядец Нина? Ты что, Петя? Учится она хорошо, да и дома помогает. Нет, Петя, Нина — хорошая девочка, и напрасно ты её обидел.

— Так у неё же брат тунеядец! И тут, конечно, не без Нины. Она же кормила ему птиц, да? А он их продавал…

— Но ведь мне говорили, что Нина сама их выпустила у него.

— Как же сама! Я выпустил у неё птиц…

— Но больше Николай не занимается этим.

— Его вчера снова оштрафовали за браконьерство. Мы же его и поймали.

— Да? — переспросила учительница. — Но не может же Нина во всём отвечать за брата. Нет, Петя, тут ты не прав.

Учительница увидела ромашку, сорвала её и, подавая Серёже, сказала:

— Это тебе, Серёжа.

— Я и сам нарву, — не выговаривая букву «р», сказал Серёжка и бросился за новой ромашкой.

Митя тоже захотел собирать цветы. Он, болтая ногами, спустился с рук и заковылял за братом.

Петя показывал Антонине Тихоновне домики, которые они когда-то сделали с Артёмкой. Почти во всех жили мухоловки. Только одну их постройку заняли синицы, которые уже вывели птенцов, и вот-вот их дети должны были вылететь.

— Смотрите, Антонина Тихоновна, — улыбаясь, показал Петя желторотого птенца мухоловки.

Учительница любовно взяла маленькую мухоловку. А та сидела-сидела у неё — на ладони и вдруг низко полетела и упала через несколько шагов в траву.

— Ой, Петя! — вскрикнула Антонина Тихоновна и побежала туда, где опустилась мухоловка. Она поймала беглянку и подала Пете. Тот немедленно поселил птичку в домик, ловко спустился с дерева и отряхнул штаны от прилипшей коры.

— А птиц много стало у нас, Антонина Тихоновна! Я даже и не думал никогда, что их может быть столько в одном месте.

Но некоторые гнёзда, уже были пусты: часто встречались стайки желторотых птенцов, которые летали за взрослыми птицами и пищали, открывая рты.

— Смотрите, Антонина Тихоновна! — показал Петя на полянку перед деревьями акации.

Там, освещённый солнцем прыгал красногрудый реполов. Он что-то искал в траве, а за ним по пятам носились четыре такие же птички, и то одна, то другая подбегали к реполову и широко открывали рот.

— Тётя, а мы вам набрали, — издалека кричал Серёжа и махал букетиком ромашек.

Он подбежал и протянул учительнице букет. Потом приковылял Митя и с серьёзным видом, заглядывая чёрными глазами ей в лицо, дал несколько цветков.

— Устал? — спросила Антонина Тихоновна и взяла его на руки.

Ребята уже заканчивали поливку. Красный шар солнца быстро приближался к морю. Потом это был уже не шар, а что-то вроде пирамиды, и, наконец, красное пятно расплылось совсем, окрасив небо и воду в золотисто-красный цвет. Стало темнеть. Горы одевались дымкой. Потянул холодный ветерок. К учительнице подбежал Артёмка со свитером, снятым с кого-то из младших братьев.

— Надо надеть на Митю, а то он простудится, — и принялся одевать малыша.

Антонина Тихоновна ласково посмотрела на заботливого брата.

И в этот день Петя отвёл наряд на мыс и вернулся за Юрой. Они сговорились ещё вчера идти на рыбалку. Юра был уже готов и сидел с удочками у ворот.

— Насадку взял?

— Полный порядок! — откликнулся Юра, и по этому его возгласу можно было судить, что у него отличное настроение.

Братья с удочками на плечах направились на реку. Было ещё рано, и они оба радовались хорошей погоде. Тёмные следы, которые оставались за ними по серебристой от росы траве, ясное небо и река, затянутая туманом, — всё обещало интересную рыбалку. Они тихонько спустились к реке и начали разматывать удочки. Вода легонько дымилась. Резко всплеснула большая рыба.

— Ого, вот так сазан! — тихо сказал Юра.

Закинули удочки и стали ждать.

— Интересно бы посмотреть в воде, кто там есть? — опять сказал Юра. — Наверно, есть и большие рыбины.

— Тише!

Юра оглянулся на брата. Петя сидел на корточках и, не мигая, смотрел на поплавок. Он взял удилище и опускал его, поплавок, подскакивая, медленно плыл вдоль берега. Потом исчез. Петя сделал подсечку, леса со свистом пролетела над головой.

— Сорвалось! У, такой был, такой…

Он схватил вторую удочку и вытащил небольшого сазанчика.

— Что же у меня не клюёт? — спросил Юра, перебрасывая удочку.

Не было ни ветерка. Зеленоватая вода стояла неподвижно. Но вот пробочный поплавок у Юры пошевелился и повёл себя как-то странно: то слегка подпрыгнет, то успокоится.

— Ух ты — рак! — сказал мальчики слёгка подсёк. И тут же закричал, выпучивая глаза — Есть, Петя, есть!

Рыба бесновалась на лесе до того сильно, что Юра чуть не выпустил удилища. Петя понял, что рыба очень большая, поэтому молча выхватил из рук брата удилище и, придержав немного в руках, бросил его в воду.

— Пусть поплавает. Если не заведёт за корягу, да? Мы его всё равно достанем. Для нас это пара пустяков!

— Ты что? — зашумел Юра. — Бросить-то и я бы смог. Эх, какого сазана упустил!

Сазан тянул за собой удилище. Сначала оно плыло очень быстро, так что из воды торчал только его конец, потом остановилось и, сделав полуоборот, медленно направилось к противоположному берегу. Петя разделся и поплыл за ним. Рыба почуяла Петино приближение, удилище ещё раз стрельнуло в сторону и снова остановилось. Пете удалось схватить его, и Юра со страхом увидел, как тонкое удилище стало гнуться в Петиных руках. Здесь было мелко, Петя встал на ноги и начал поднимать удилище вверх. Вдвоём им удалось вытащить на берег такого сазана, что они даже опешили. Тут-то Юра задал трепака. Он подбегал к Пете, хватал его за руки и кричал:

— Вот так сазанище! Ура-а! Я поймал!

— Ничего не ты, — пытался образумить младшего брата Петя. — Оба поймали. Тебе только клюнуло, да? А вытащил я.

Они привели в порядок свои удочки, и, хотя Юра всё время бегал смотреть сазана, Петя терпеливо ждал следующей поклёвки. Но клевать перестало. Уже первые лучи солнца упали на воду, и вдоль реки пробежал лёгкий ветёрок, а они всё сидели. Напротив, на том берегу, всё время кто-то покашливал. Но как ни смотрели они, никого не было видно. Вдруг мальчики вздрогнули от выстрела. Ива, росшая над берегом, окуталась дымом. С неё опустился человек, разделся и полез в воду. Они уже думали, что это браконьер лезет за уткой, но он вытащил рыбу.