«В последних рапортах от 27 декабря 1805 года, привезенных сюда майором Растворовским, князь Цицианов доносил о присоединении к Российской державе ханства Ширванского, причем доставил подлинный акт, заключенный им с Мустафой-ханом, извещая, что, снабдив войска потребным продовольствием, отправится под Баку на помощь к генерал-майору Завалишину, который при склонении Гуссейн-Кули-хана Бакинского к мирным переговорам встретил затруднение. И действительно, февраля 2-го дня текущего года отряд генерала от инфантерии Цицианова соединился с отрядом генерал-майора Завалишина. Начались о сдаче крепости переговоры, которые продолжались до 8-го числа. Того же числа поутру войска подвинулись к колодцу, от города в полуверсте отстоящему, после чего старшины Бакинские привезли к князю Цицианову городские ключи, хлеб и соль, кои были им приняты. Между тем сии посланцы представляли князю Цицианову, что хан их сомневается в получении прощения за то, что действовал вооруженной рукой против войск Российских, почему и не дерзает лично поднести сии ключи главнокомандующему, и просили князя Цицианова, чтобы для ободрения хана их он сам приехал к ним навстречу. Князь Цицианов, коего неустрашимость известна была персидским и горским народам, не поколебался согласиться на сие коварное предложение; отдал ключи обратно посланцам с тем, чтобы они были поднесены самим ханом. Поехал к городу, взяв с собой только одного подполковника князя Эристова и одного казака, и запретил прочим за собой следовать, говоря, что хан, увидев многочисленную свиту, может испугаться. Не доезжая шагов за сто от ворот городских, встречен он был Гуссейн-Кули-ханом, который поднес ему городские ключи, и в то самое время, когда князь Цицианов принимал оные, позади князя стоявший персиянин выстрелил по нем из ружья, а другой выстрелил в князя Эристова. Князь Цицианов упал с лошади, и в то же время несколько других персиян, бросившись на него с саблями, изрубили и увезли стремительно в город. Таким образом, генерал от инфантерии князь Цицианов, находившийся с 1802 года в Грузии и на Кавказской линии главнокомандующим, заслуживший отличной деятельностью своей и усердием к Отечеству особенное внимание правительства и присовокупивший во славу русского оружия многие полезные в Персии завоевания к Российской империи, соделался жертвой своей неустрашимости, свойства, наиболее его отличавшего. Сие происшествие произвело здесь чистосердечное сожаление о внезапной потере толико достойного и полезного для службы Отечества чиновника. Государь император, отдавая полную справедливость усердной службе покойного, высочайше указать соизволил оставить фамилии генерала от инфантерии князя Цицианова право пожизненное на аренду, которая была ему пожалована»[796].

Гибель Цицианова вызвала приостановку в боевых действиях. Осенью 1807 года, после перемирия, длившегося несколько месяцев, война возобновилась. Русские попытались взять крепость Эривань, но эта попытка закончилась полным провалом. Преемник Цицианова на посту главнокомандующего Иван Васильевич Гудович очень не любил своего предшественника и поэтому из кожи вон лез, чтобы «затмить» его. Гудович не удержался от выпада в его адрес даже в прокламации к эриванцам от 4 октября 1808 года: «Жители Эривани! Вы не берите в пример прежней неудачной блокады крепости Эриванской. Тогда были одни обстоятельства, а теперь совсем другие. Тогда предводительствовал войсками кн. Цицианов из молодых генералов, не столь еще опытный в военном искусстве, а теперь я имею счастье командовать победоносными войсками моего великого и всемилостивейшего Государя Императора, водив уже более 30 лет сильные Российские армии»[797]. Лучшим способом для доказательства собственной состоятельности было взятие Эривани, от стен которой Цицианову пришлось уйти ни с чем. Однако старинная крепость действительно оказалась крепким орешком: ее гарнизон проявил удивительную стойкость. Гудович объяснял свою неудачу отсутствием осадной артиллерии и недостатком сил для действенной блокады крепости. Но отступление от Эривани потребовало оставления и других территорий. 17 ноября 1808 года Гудович «предписал» генерал-майору Небольсину: «…как штурм Эриванской крепости был неудачен, то и решился я оставить здешнюю область, чтобы не довести солдат до изнурения, не могши более держать их при блокаде крепости на оружейный выстрел, хотя и ныне держу крепость в тесной осаде, почему и вам порученный отряд не может держаться в Нахичевани»[798]. Оправдываясь в своих неудачах, Гудович не упустил случая негативно отозваться о предшественнике. Во всеподданнейшем рапорте от 8 сентября 1807 года он напомнил, что Цицианов даже летом не смог обеспечить свои войска пропитанием, а в письме канцлеру Румянцеву указал: «Князь Цицианов имел при блокаде Эриванской крепости одного только неприятеля, имея тыл свободный, и тут он, потеряв много людей старых солдат и весь почти обоз, едва мог ретироваться во внутрь Грузии, претерпев под Эриванью недостаток в провианте, в дровах и фураже, где дров совсем нет, а фуража весьма мало»[799].

После этих неудач русское командование, не располагая достаточными силами для наступления, придерживалось оборонительной стратегии. Персы также готовились к будущим боям и потому ограничивались набегами на пограничные территории. Усилившееся в эти годы лавирование азербайджанских ханов между Россией и Персией, трактуемое русскими генералами как характерное для персиян «двоедушие», коварство, ветреность и т. д., во многих случаях объяснялось трезвым пониманием того, что обе противоборствующие державы не могут обеспечить их безопасность, несмотря на все уверения. «Акты Кавказской Археографической комиссии» содержат записку Мустафы-хана Ширванского, в которой тот пеняет на фактическое невыполнение русской стороной обещаний защитить их от внешней угрозы. Персы разорили земли этого российского подданного и увели около двух тысяч семейств «в свои пределы». В мае 1806 года карабахцы буквально умоляли русское командование спасти их от угрозы разорительного нашествия[800]. Почувствовав, что со смертью Цицианова «русская рука» ослабла, азербайджанские владетели, соскучившиеся по феодальным распрям, вернулись к прежним своим развлечениям: запылали пограничные селения в Шекинском и Ширванском ханствах, а в Тифлис полетели взаимные кляузы. Попытки представителя коронной власти подполковника Тихановского примирить стороны не увенчались успехом, равно как и «уговоры» самого Гудовича[801].

Летом 1810 года персидская армия перешла пограничную реку Араке, но была наголову разгромлена отрядом генерала Котляревского, многократно уступавшим ей по численности. Войска под командованием Паулуччи разбили персов у крепости Ахалкалаки, провалом закончился и рейд иранской конницы в долину Куры. Однако это не спасло Карабах и другие земли от разорительных набегов. Неспособность царских генералов защитить Азербайджан от персов, недовольство населения реквизициями, антироссийская пропаганда мусульманского духовенства привели к тому, что некоторые местные правители или открыто перешли на сторону противника, или отказывались содействовать русским властям. Самым серьезным испытанием стало восстание в Кубинском ханстве в 1810 году. В 1811 году персидские эмиссары и бежавшие в Дагестан азербайджанские ханы сумели привлечь на свою сторону горцев. Многотысячное ополчение, составленное из аварцев, лакцев и табасаранцев, разгромило на реке Самур отряд генерала Гурьева, но затем потерпело поражение у города Куба. В 1812 году русский отряд численностью в 400 человек при поддержке Каспийской флотилии оборонял Гюмушеванскую косу, на которой искали спасения более тысячи семейств из Талышского ханства. Несмотря на осенние холода, яростные атаки противника и нехватку продовольствия, защитники косы держались до последнего. В октябре 1812 года персидские войска сосредоточились около укрепления Асландуз для вторжения на территорию Азербайджана. Генерал Котляревский собрал имевшиеся в его распоряжении небольшие силы и в двухдневном сражении наголову разбил армию Аббас-Мирзы, а 1 января 1813 года решительным приступом взял крепость Ленкорань[802]. Эти поражения заставили Персию пойти на подписание Гюлистанского мирного договора, который закреплял за Россией территориальные приобретения в Восточном