— Я против, — твердо сказала Маша. — Взрослые слишком заняты своими проблемами, чтобы прислушиваться к тем, кто моложе их. Мы сами должны провести расследование и найти виновника гибели солдата.

Сеня был совершенно не согласен со своей новой подружкой, но почему-то перечить ей не хотел. Маша ему очень нравилась, даже когда делала глупости, и мальчик решил что станет помогать ей, чем бы не закончилась эта авантюра. И все же он попытался немного охладить пыл новоявленного следователя:

— Не забывай, что возможно мы имеем дело с ранее судимым убийцей, а это крайне опасно.

— Будем действовать осторожно, — беспечно улыбнулась Маша. — Или ты боишься?

— Я? Конечно, нет! — заверил ее Сеня. — Я с удовольствием стану помогать тебе в расследовании.

Двое стояли на тянувшейся вдоль берега моря набережной и созерцали тусклый солнечный диск, медленно спускавшийся к воде. На волнах горела золотистая дорожка, уходившая к самому горизонту.

— Нет ничего красивее заката над морем — это зрелище наполняет душу щемящей, сладкой грустью, — негромко произнес мужчина, обращаясь к своей спутнице.

— Да, в самом деле. Ужасно, но я почти разучилась чувствовать красоту. Умом я понимаю, насколько прекрасен какой-нибудь пейзаж, но в голове тот час же начинаю прикидывать, кто может стать генподрядчиком работ, во сколько обойдется строительство коттеджа или отеля на этом месте и дальше, дальше в том же духе… Крутишься как белка в колесе, вокруг ничего не видишь, — женщина грустно вздохнула. — А когда-то я мечтала стать художницей, потому и поступила на архитектурный факультет. Теперь же: деньги — работа, работа — деньги…

— Забота о хлебе насущном губит таланты.

Ирина Владиславовна собиралась продолжить философскую беседу, но тут ее взгляд переместился с морских далей на берег и засек две поднимающиеся к набережной фигурки:

— Смотрите, это моя дочка Маша, а с ней какой-то паренек. Хорошо, что она так быстро нашла здесь знакомых!

— Паренька зовут Сеней, и я познакомился с ним не далее, как сегодня утром. Смышленый мальчишка, любознательный, — откликнулся стоявший рядом с Машиной мамой Дмитрий.

Маша и Сеня тоже уже успели заметить прогуливавшихся по набережной взрослых. Мальчик отнесся к этому совершенно спокойно, а вот его спутница оказалась потрясена до глубины души. То, что сейчас происходило, с ее точки зрения больше смахивало на фантастику. Вместо того чтобы сутки напролет сидеть за компьютером «добивая» очередной проект, ее мама спокойненько созерцала морские дали в обществе элегантного мужчины! Не так давно Маша даже придумала мрачную шутку о том, что мама «ушла в работу и не вернулась», и вдруг она, позабыв о делах, наслаждалась жизнью так, как это и следовало делать на морском курорте.

— Круто… — пробормотала под нос девочка. — Ты не знаешь, откуда взялся этот блондин?

— Это фотограф. Он поселился в бывшем санатории «Чайка» — том самом, что стоит рядом с воинской частью.

— Понятненько.

Тем временем они поднялись по склону и подошли к прогуливавшимся. Последовали взаимные представления, и вот уже все четверо вступили в общую беседу. Наверное, окажись на месте Ирины Владиславовны другая женщина, она бы непременно поинтересовалась, где гуляла весь день ее дочь, но Машина мама так была занята своей работой, что даже не заметила многочасовое отсутствие девочки. Вместо строгого «допроса» блудного ребенка Ирина Владиславовна, как ни в чем ни бывало, делилась с Машей, Сеней и Дмитрием своими впечатлениями о природе и «милых людях, живущих в поселке», коих, по правде говоря, почти не встречала. Дмитрий охотно отвечал ей, не забывая время от времени вворачивать в разговор комплименты. Мама была счастлива, а Маша — недовольна. Во-первых, девочке очень хотелось есть, а во-вторых, она всегда недолюбливала болтливых блондинов вроде этого назойливого фотографа.

— Я здесь только начинаю осматриваться, — говорил он, небрежно вертя в руке подобранную тут же сосновую шишку, — ищу эффектные пейзажи, уголки природы, взгляд на которые должен вызывать у зрителя душевное волнение. Спасибо Сене — он обещал показать мне все здешние закоулки и укромные места. Кстати, интересно было бы поснимать не только с земли, но и с какого-нибудь высокого объекта, например с крыши одного из корпусов пансионата.

Это легко устроить, — обрадовалась Ирина Владиславовна. — У меня есть ключи от всех помещений и лестниц. Приходите, к примеру, завтра, выберите подходящую точку для съемок.

— Отлично. Мне сегодня везет на замечательные знакомства!

Беседа продолжалась, но Маша не принимала в ней участия. Наконец, девочка не выдержала:

— Мам, можно я вас оставлю и сбегаю, приготовлю ужин?

— Как хочешь… — рассеяно откликнулась Ирина Владиславовна.

Сеня посмотрел на часы:

— Мне тоже домой пора. Я пойду.

— Да, нам всем пора расходиться, — согласился фотограф. — Жаль. Сегодня был дивный вечер.

Откланявшись, они разошлись в разные стороны. Мужчина и мальчик направились к дремавшей под сенью деревьев лестнице, а мама с дочерью двинулись вглубь территории пансионата. Смеркалось, и буйная растительность казалась в полутьме настоящими джунглями, скрывавшими множество тайн и загадок. Маше стало не по себе. Вроде бы бродяге незачем было возвращаться в пансионат, вроде бы все опасности миновали, но оставшийся на самом донышке души страх не позволял воспринимать окружающий мир как прежде, и теперь девочке повсюду мнилась скрытая угроза.

— Мам, как ты познакомилась с фотографом? — спросила Маша, когда они подошли к Голубому корпусу.

— Он сам меня нашел, — откликнулась Ирина Владиславовна, отпирая стеклянную дверь вестибюля. — Дмитрий общительный человек, в поисках красивых пейзажей он забрел к пансионату и охранник рассказал ему, что мы здесь живем.

— Понятно.

Мать и дочь вошли в пустующее здание, проследовали по лестнице и длинному полутемному коридору третьего этажа, вошли в свой номер, на время ставший для них домом. Маша ворвалась в помещение первой, включила свет, молниеносно распахнула дверь санузла, заглянула в шкаф и под кровать…

— Что ты делаешь? — изумилась Ирина Владиславовна.

— Проверяю, нет ли посторонних.

— Ах, Маша, тебе бы только в игры играть!

— Мам, это серьезно.

— Не сомневаюсь. Теперь, когда выяснилось, что шпионов здесь нет, мы займемся приготовлением ужина, — сказала мама, заглядывая в холодильник. — А хлеб для бутербродов ты купила?

— Вчера. Он еще мягкий.

— Отлично. Сейчас мы закатим пир горой.

«Пир» получился скромненьким — из всех блюд Ирина Владиславовна умела только делать бутерброды с сыром да заваривать кофе. Покончив с едой. Маша поднялась из-за стола:

— Мам, можно я посижу за твоим компьютером? Мне надо письмо Илье отправить.

— Ладно, я пока просмотрю старые распечатки.

В отличие от мамы, которая после короткого «просветления» вновь погрузилась в омут работы, девочка проявила меньшую сознательность и вместо того, чтобы заняться уроками, уставилась на экран ноутбука. Она писала не простое письмо, а самый настоящий отчет, детально сообщая Илье обо всех своих сегодняшних наблюдениях. Полагая, что один ум хорошо, а два лучше, девочка хотела узнать мнение эксперта, который, находясь за много километров от маленького приморского поселка, мог не так, как она оценить события и сделать другие, возможно более верные выводы. Но для этого следовало составить как можно более подробный отчет, постараться не упустить даже самые маленькие, на первый взгляд незначительные детали.

— По информации, полученной из заслуживающего доверия источника, неуставных отношений в воинской части не наблюдается… — бормотала она, склонившись над клавиатурой и быстро вводя текст в компьютер.

— Маша, ты спать собираешься?

— Сейчас, заканчиваю.

— Ладно, когда все сделаешь, я еще часочек посижу, поработаю. Сегодняшняя прогулка отняла слишком много времени. Боюсь выбиться из графика и не уложиться в срок.