- Ты что делаешь? - спросил я.

- Ничего. Жду обыска и арестов, - ответил он.

- У тебя отличное чувство юмора. Найди Валерия, его же ну, да и вообще всех наших. Скажи администраторам, чтобы штук семь коньяка стояло у меня на столе. Даю пятнадцать минут... Возьмите и Вику, с ней будет повеселее.

- Очень правильное решение. Хватит киснуть. Перед погибелью надо веселить-ся.

Он примчался минут через пять. В руке у него была бутылка "Наполеона".

- Где раздобыл? - спросил я. Рожа Кречета расползлась в улыбке:

- Фанатка подарила. Нашлась одна умная, а то все игрушки волокут.

- Тебе хорошо, тебя любят, тебя никто не посадит:

- Не грусти, если что... Будешь ежедневно пить "Наполеон". Я пройду сквозь любую стену....

Я налил себе полный стакан и махом выпил. Кречет смотрел на меня расширен-ными глазами.

- Ну ты даешь! - с восхищением произнес он. - Такого я еще не видел.

Облегчения не наступило, я выпил еще. Когда пришли все, я едва шевелил языком. Все, как обычно, принялись за треп и время от времени утешали меня.

Туман обволакивал меня все плотнее, мне хотелось сказать, чтобы они кати-лись ко всем чертям, я не хочу никого видеть, но вместо этого я почему-то смеялся, говорил что-то невпопад, язык мой был просто оловянный. Стоп! Я знаю, что мне нужно: только женщина рядом, все равно какая, ведь я уже не в силах буду рассмотреть как следует ее лицо, но где, черт подери, ее взять?

- Послушай, Кречет, наверняка у тебя есть...

- Что?

- Неужели ты никого... В этом отеле... Без моего присмотра.

- Ты рехнулся... Настроения никакого... Хватит тебе пить.

Я рассмеялся:

- А что мне еще делать...

И вдруг меня осенило, полнейшего идиота и выпивоху, Вика. Она сидит с бока-лом в руках и внимательно разглядывает меня. У нее округлые колени и длинные ноги, а в глазах какая-то чертятинка. Я подсел к ней поближе. Рюмка из моих рук грохнулась на пол и глухо разбилась.

- На счастье, - сказал Кречет. - Мне хочется спать:

Все остальные поплелись за ним к двери.

- Останься, - сказал я Вике. - Надо поговорить...

Я поднялся и повернул ключ в двери.

- Ты мне давно нравишься, - сказал я. - Если хочешь - любовь с первого взгляда. А что, ты мне не веришь?.. Я такой. Взял да и влюбился. А сейчас я хочу выпить за тебя... - Лучше не пей, - сказала она. - Тебе хватит...

- Давай отдохнем как следует, - пробормотал я и потянулся к ней.

- Тебе и в самом деле неплохо бы развлечься, но сделаем это в другой раз. И тебе будет приятнее, и мне... А сейчас не стоит. Ты смертельно пьян, Распутин. Лучше отдохни.

Она обхватила меня за плечи и повела к постели.

- Тогда поспи рядом... Мне страшно одному... Здесь много постелей...

- Хорошо, я побуду рядом.

Она помогла мне раздеться. Я не пытался заманить ее в постель. Меня в самом деле охватил ужас, от которого бросило в ледяной пот. Боже, Автандил сейчас в камере, в самой настоящей тюрьме, и все это не сон.

Вика выключила свет и сидела в полумраке на диване напротив.

- Ты спи... Я буду здесь. А завтра мне надо поговорить с тобой.

- О чем?

- Сегодня не стоит. Завтра утром. Закрой глаза и спи.

- Дай мне еще коньяку, - попросил я. Может, эта последняя рюмка свалит меня вконец, и я не смогу ни о чем думать.

- Не надо. Я прошу тебя...

- Хорошо.

Я отвернулся к стене и провалился в пустоту. Когда утром я открыл глаза, Вика сидела на диване напротив. Откуда она здесь? Я спросил ее об этом деревянным, нешевелящимся языком. Она сказала, что я попросил ее остаться, и она спала здесь, в этой комнате. Я принялся мучительно вспоминать, что было между нами, но так ничего и не вспомнил. Она принесла кофе, я сделал несколько глотков.

- Ночью ты упал с кровати, - сказала она. - Тебе было плохо... Ты стонал и задыхался. Хорошо, что я не дала тебе больше пить.

- Спасибо, - сказал я. И вдруг вспомнил - она о чем-то хотела рассказать мне.

- Ты хотела поговорить со мной, - сказал я, вползая повыше на подушку.

- Хорошо... Видишь ли, я знаю нескольких человек, которые очень интересуют-ся тобой, всем происходящим...

Я вздохнул: только-то и всего, мною, к сожалению, интересуются в эти дни очень многие.

- Ты знаешь их... Один из них посвятил тебе парочку заметок. Я сама читала.

- Чикин?! - неуверенно переспросил я.

- Да, он.

- Ничего удивительного. Эта скотина почувствовала запах. Она не сообщила мне ничего необычного. Ясно, что Чикин в курсе всех дел. Не случайно первым вылез с информацией на экран телевизора.

- Koгда я прочел о тебе, я понял, что ты это сделала через Чикина. У себя в газетке он все держит в руках. И, видно, неплохо заплатила?

- Я не об этом. Его человек звонил мне и расспрашивал о тебе. Мне кажется, они что-то готовят. Я думаю, они будут пытаться использовать меня...

Я внимательно на нее глянул.

- Спасибо, но все это не имеет никакого значения. Или я выкарабкаюсь, или... Но я тебе благодарен. И за эту ночь, и за информацию. Она мне может пригодиться.

Как только она вышла, я принял решение: сегодня же лечу в Москву. Я должен быть там и больше нигде. Концерты закончат сами. Откладывать встречу со следователем не имеет никакого смысла. Я сказал своим, что улетаю, и через час был уже в аэропорту. Я не взял с собой охранников и вез деньги в обычном полиэтиленовом пакете. Будь что будет - я не должен отсиживаться... Прямо из аэропорта я поехал к Джалиле. От, моего вида она ахнула:

- Ты выглядишь и больным, и усталым.

- Я болен, и я устал...

- Ты меня превратно понял. Ты взял и напился. От тебя разит за полкиломет-ра...

- Это неважно. Я бросил все и уехал. Не могу больше, не выдерживаю. Мне страшно, сердце дрожит, как у зайца.

- Сейчас ты придешь в себя, забудешь обо всем на свете ...

Она приготовила кофе, мы сидели в ее огромной кухне и почти не разговарива-ли. Наконец она сказала: