Машины Семен Семеныча все еще не было.

– Шумахер хренов… Вернешься, уж я тебя… и твой луноход… – Аэлита Витальевна всхлипнула и разрыдалась.

Утирая слезы, она уже составляла в уме небольшую, но убедительную проповедь относительно мерзавцев, которые изменяют своим женам, как вдруг зазвонил телефон. Звонок прозвучал неожиданно и поэтому страшно.

– Алло! Сема, ты?

– Это я, мама…

Что-то в голосе дочери заставило Аэлиту Витальевну вздрогнуть.

– Нина, доченька, что случилось?

– Я сейчас приеду к тебе, мама…

– Что случилось, я тебя спрашиваю?! – Аэлита Витальевна кричала в телефонную трубку и уже понимала: происходит что-то ужасное.

В ответ на другом конце провода страшно кричала Нина.

– Гони! Быстро! – скомандовал ей прямо в ухо незнакомый голос.

Рядом с Дайнекой сидел парень и, не вынимая правой руки из кармана, жестко смотрел в глаза.

Она с силой вдавила педаль. Машина рванулась вперед. В зеркале заднего вида виднелся светофор, который все еще мигал желтым глазом. Не зная, куда ехать, она боялась спросить незваного пассажира. Тот же сидел молча.

Дайнека лихорадочно перебирала в уме все возможные варианты спасения, а заодно пыталась сообразить, откуда он взялся. Хотя что тут соображать? Пока она пялилась на «Мерседес» застенчивого импотента, а потом разговаривала по телефону, парень и заскочил в машину.

Она вовремя вспомнила, что специалисты по заложникам рекомендуют завязывать с похитителями доверительные отношения. Говорят, это помогает обозначить себя как личность, а не как объект для насилия. «Спокойно», – сказала сама себе и, собравшись с духом, спросила:

– Как тебя зовут?

– Джамиль, – ответил парень, не глядя на нее.

«Мама дорогая! Вот я попала!» – запаниковала она, но вслух сказала:

– А я – Дайнека.

Стараясь незаметно рассмотреть пассажира, она все же встретилась с ним взглядом. Сразу же запомнились не сами серо-голубые глаза, а взгляд: сначала острый, как укол, а потом мгновенно отстраняющийся и безвозвратно уходящий в себя.

Парень стащил с головы бейсболку, и Дайнека увидела светлые волосы. «Джамиль? Что-то не похоже, – мелькнула у нее мысль. – Но уже обнадеживает».

Они проезжали мимо узорчатых ворот Ботанического сада, когда он сказал ей:

– Не бойся, я сейчас выйду.

Почувствовав, как отступает страх, Дайнека почти непринужденно спросила:

– От кого бежал?

– Расскажу в другой раз.

На душе у нее окончательно полегчало. Было видно, зла странный пассажир не замышляет. Скорее, очень устал. Какое-то время они оба молчали.

– Где остановить? – наконец не выдержала Дайнека.

– Все равно, – ответил парень не слишком любезно. – Да вот хоть здесь…

Он вышел. На сиденье осталась лежать тысячная бумажка. Дайнека улыбнулась, затем подняла глаза, пытаясь определить, куда их занесло. Настроение мгновенно испортилось: совсем рядом чернели ворота Владыкинского кладбища.

Машина, казалось, сама тронулась с места и закружила по улочкам в поисках нужного направления. Неожиданно впереди обозначилась фигура ее недавнего пассажира. Парень брел по улице, словно не зная, куда податься. Дайнека притормозила:

– Садись, довезу до дому.

– Не надо, я сам.

– Садись, за все «уплочено», – пошутила она.

Джамиль открыл дверцу и сел на прежнее место. Девушка уже сориентировалась и направилась в сторону Останкинского центра.

– Ну, говори, куда ехать.

– Не знаю.

Дайнека остановилась, прижалась лбом к рулю.

«Господи, ну за что мне все это…»

Потом она выпрямилась – и огни ночного города весело побежали навстречу автомобилю. Полагаясь на естественный ход событий, Дайнека больше не гадала, чем закончится ночное приключение. Вернее, не боялась его продолжения.

Она напомнила о незаконченном разговоре:

– От кого ты убегал?

– Так… Ничего особенного, – ответил Джамиль.

– Тогда почему бежал?

– Пожить еще захотелось.

– А-а-а… Слушай, откуда такое имя? Вроде ты русский.

– Родился в Алма-Ате, у родителей было полно друзей казахов. Вот папа с мамой и сообразили… – Помолчав немного, он добавил: – Это уже потом все стали врагами.

– И давно ты в Москве?

– Недавно.

– Так и жил в Алма-Ате? – спросила Дайнека.

– Нет. Оттуда мы уехали сразу, когда все началось. – Джамиль отвечал нехотя.

– Что началось?

– Ну, знаешь, когда идешь по улице, а в спину тебе могут камень бросить. Или морду набить ни за что. Или приходишь на тренировку, а для тебя места в зале не находится.

– Ты спортом занимался?

– Было дело.

– А теперь?

– А теперь нет.

– Не получилось?

Джамиль развернулся к ней всем телом, как будто что-то его сильно задело:

– «Не получилось» – это не про меня. Я чемпионом Европы был. – И, помолчав, добавил: – Чего-то добиться в спорте – это в обмен на жизнь, как сделка с дьяволом. Только все равно он тебя обманет…

Дайнека поежилась – уж очень мрачно прозвучали его слова. За разговором она не заметила, как снова подкатила к своему дому. Остановилась в арке, едва не ткнула бампером мужчину, вывернувшего из-за угла.

– Пошли ко мне, что ли, – вдруг предложила она в надежде, что парень откажется.

– Пошли. Но я хочу, чтобы ты знала: я никогда не плачу… за это. – Джамиль прямо посмотрел ей в глаза.

– Да пошел ты!

– Ладно, не парься. Я ж не знал. Меня не каждый день просто так в гости зовут.

Поставив машину на сигнализацию, она пошла к подъезду. Джамиль направился следом. У забора мелькнула тень. Дайнека напряглась, однако, разглядев маленькую собачку, зачем-то подняла голову – у Нины светились все окна.

Открывая свою дверь, она подумала, что скоро придет Нина, и хорошо бы к тому времени распрощаться с нежданным гостем. Недоброе предчувствие заставило ее развернуться и шагнуть к соседней двери, оказавшейся почему-то приоткрытой.

Сквозь зияющую щель на лестничную площадку выплескивался яркий свет из прихожей. Дайнека распахнула створку и увидела лежащую у порога Нину. Вокруг нее растекалась красная лужа, похожая на вино…

– Эй, ты как? Давай, вставай! – Голос Джамиля доносился издалека.

Дайнека открыла глаза, осознавая, что ничего не отменяется – Нина мертва.

– Не пугай меня. Ну и что мне тут делать с вами, с двумя? – Джамиль поднял Дайнеку и прислонил к стене. – Стоишь?

– Стою.

Он наклонился к Нине, приложил пальцы к ее шее и замер.

– Вызывай полицию, а мне здесь оставаться нельзя.

В следующую минуту она услышала его удаляющиеся шаги, а в приоткрытую входную дверь просунулась настороженная собачья морда.

– Тишотка… – прошептала Дайнека. – Тишоточка-а-а…

Она заплакала навзрыд. В эту минуту собака показалась ей единственным существом, способным оказать хоть какую-нибудь поддержку.

Дворняжка нерешительно вошла в прихожую. Медленно переставляя худые лапы, подошла к Дайнеке и ткнулась холодным носом в ее ногу. Потом подняла голову и, глядя в глаза, дружелюбно замотала хвостом.

Нина лежала у самого входа. Одна рука, сжимая мобильник, была вытянута вперед, а другая неестественно вывернута. Открытые глаза, казалось, грустно смотрели на собаку.

Дайнека не могла преодолеть себя и подойти ближе. Она видела все как будто со стороны: лежащую у двери мертвую Нину, ее собаку и себя, онемевшую от ужаса. Было невыносимо бездействовать, но сил сдвинуться с места не находилось.

Когда оцепенение наконец прошло, Дайнека, готовая броситься вон из квартиры, безотчетно направилась сначала в гостиную, потом, не останавливаясь, в смежную с ней спальню. Интуиция явно подсказывала ей эти действия. Тишотка потрусила за ней.

Дайнека села на кровать и осмотрелась. Увидев включенный компьютер, сама не понимая зачем, подошла и пошевелила мышку. Темный экран немедленно ожил. Электронный почтовый ящик был открыт. Она щелкнула по надписи «Входящие» и внимательно просмотрела имена респондентов. Среди последних особенно часто повторялось имя Virgilius. Верхнее сообщение, датированное сегодняшним числом, было прочитано. Дайнека уже собиралась открыть его, как вдруг Тишотка сорвалась с места и с воем выскочила из комнаты, увлекая ее за собой.