Родственники невесты прибыли с Украины, молча жались друг к другу за родительским столом и потихоньку наполнялись чувством причастности к великим мира сего. Вместо тамады группа эстрадных артистов неплохо справлялась с задачами по увеселению гостей. Под фанеру эффектно пели и двигались три молоденькие девочки, которые по экстерьеру не уступали подружкам невесты. Это было интересно, потому что в общении они не были эпатажными и циничными. Я уж было хотел позвать их прокатиться в какой-нибудь модный ночной клуб, но вовремя выяснил, что у каждой из них есть по близкому приятелю из числа эстрадной группы. Еще немножко пофлиртовав со всеми тремя, я оставил их в покое и поехал в центр, по дороге решая, куда именно.

Сначала хотел поехать в какой-нибудь гламурный клуб. Но вспомнив о нетрезвых подружках невесты, решил посетить место попроще. В результате оказался в одном приятном заведении где-то в районе Маросейки. На улице было холодновато, но в клубе чувствовалась весна. Девицы оглядывали вновь пришедших глазами голодных кошек. Я сосредоточился на девушке, вооруженной на ковбойский манер бутылкой текилы вместо револьвера и высокими рюмками вместо пуль. Cогласился выпить при условии, если она будет пить со мной.

Мы бодро продвигались ко дну бутылки. Я рассказывал о свадьбе друга в Жуковке. Девушка жадно внимала рассказу. Ее интерес к моей личности рос с каждой минутой. После третьей рюмки my cowgirl растаяла и дала номер мобильного. Я посчитал программу-минимум выполненной.

К тому времени я хорошенько рассмотрел всех окружающих и особо отметил ее. Отличная фигура. Она не пыталась показать в танце, насколько она хороша, но по тем легким движениям, которые я заметил, любому мужчине был виден такой страстный потенциал, что я решил обязательно познакомиться. Она была с подругами. Хороший знак. Текила подсказывала мне, что все будет нормально. Подруг было две, и обе симпатичные. Это большая редкость. Одного моего приятеля будет достаточно. Я позвонил Глебу и в трех словах описал ситуацию. Он тоже тусовал в центре и тут же согласился приехать. Я не стал ждать, когда он доедет, и пошел знакомиться.

– Редко встретишь такую симпатичную девушку в этом клубе! – проорал я ей на ухо, пытаясь перекричать грохот динамиков.

В ответ – понимающая улыбка. Для меня так и осталось загадкой, услышала ли она мою первую фразу. Я улыбался обезоруживающей детской улыбкой во все тридцать два зуба. После стольких рюмочек текилы это было легко.

– Отличная музыка, и диджей сегодня веселый. Смотрите, как пританцовывает, – продолжал я все с той же улыбкой счастливого идиота.

– Меня Лео зовут, – просто ответила она и улыбнулась мне как старому знакомому. В ее глазах было и понимание, и тепло.

Мне стало как-то уютно рядом с ней. Создалось впечатление, как будто мир схлопнулся вокруг и заключил нас в прозрачную непроницаемую сферу. Грохот дискотеки остался где-то за пределами.

– Полностью мое имя Клеопатра, но я предпочитаю сокращенное Лео. Так проще и теплее, – продолжила она.

Голос мягкий и обволакивающий. Мне тоже стало теплее. Точнее, бросило в жар, словно вся выпитая текила в одно мгновение воспламенилась где-то на уровне лица. Не знаю, было ли заметно, как я покраснел, но ее изучающий взгляд доброжелательно и понимающе скользил по мне. Я чувствовал, что срочно нужно сказать что-то оригинальное, чтобы вернуть инициативу в разговоре.

– По поводу имени: – ваши родители, наверное, большие оригиналы, – совершенно неоригинально заметил я. И по ее глазам понял, что так говорит ей каждый новый знакомый.

– Так, наверное, говорит вам каждый, кто с вами знакомится, – добавил я и попал в точку.

– Так звали мою прабабушку. Я родилась на следующий день после ее смерти. Родители посчитали это своеобразным знаком судьбы. Вы верите в судьбу? Вы верите, что я, кажется, ждала вас? – спросила она.

– Пожалуй, да… – промямлил я и подумал про себя, что уже года два как не езжу в такие места. Также стало понятным, что, наверное, впервые в жизни при знакомстве с девушкой я как-то теряюсь, не понимаю, что происходит, и в разговоре, потеряв инициативу, становлюсь ведомым.

– Так как вас зовут? – продолжила она.

– Юлий, – в попытке реанимировать ситуацию заявил я и гордо поднял голову.

– Не надо. Вы не Юлий. И ваша фамилия далеко не Цезарь. Так вас зовут…

– Леонид. Леня, – окончательно сдался я. – Может быть, что-нибудь выпьете?

– Да. Если не трудно, принесите колу со льдом.

Меня отпустили за колой. Непроницаемая сфера распалась, и на уши надавила музыка из многочисленных динамиков. Я молча прошел мимо девушки с текилой в поисках барной стойки и колы.

Спустя минут пять приехал Глеб. Я познакомил его с Лео и ее подружками. Все приходило в норму. Мы немного пили, танцевали, общались с девушками. Мне пришла в голову идея перебраться в «К..» с его неспешным марокканским ритмом, коврами, бесчисленными подушками, кальяном, восточными сладостями, чаем и возможностью обнять возлежащую рядом спутницу.

Так мы и сделали. Подушки были мягкими. Девушки – соблазнительными. Глеб определился, к какой из двух подруг он менее равнодушен. Это было заметно по тому, что именно Ольге он что-то шептал на ухо, одновременно с этим поглаживая округлость ее бедра. Я же чувствовал, как к моему правому боку плотно прижалась Лео, и мое сердце стучало о ребра, как у шестнадцатилетнего подростка. Лео положила свою голову мне на плечо, а правую руку на сердце, предоставив моей правой руке возможность касаться ее талии и самую малость ниже. Болтали о всякой ерунде. Время шло к утру. Решено было разъезжаться по домам. Обменялись телефонами. Мы с Лео договорились о встрече следующим вечером.

Глеб вызвался отвезти меня домой, тем более, что ему было почти по пути. Он что-то говорил о своих впечатлениях по поводу наших новых подруг. Я молчал. Он посмотрел на меня с удивлением. Спросил, все ли в порядке. Пришлось ответить, что устал и хочу спать.

Утро тусовщика ранним не бывает. Все мои друзья-тусовщики просыпаются в выходные не раньше четырех. Но это не ко мне. Даже если я тусил всю ночь, пил всю ночь и заснул в восемь утра, встаю все равно не позже двенадцати. Мне просто жаль тратить время на сон. Ведь хочется успеть так много.

Но иногда в двенадцать встать ой как непросто. Пятнадцать минут самоосмысления приводят меня в чувство. Главное начать задавать себе правильные вопросы, такие как:

кто я;

где я;

а что было вчера;

если ее нет рядом, значит ли это, что она уже ушла, или я лег спать один;

как ее зовут;

она действительно мне понравилась или я выпил много;

чего я хочу в настоящий момент – чаю, что-нибудь съесть или не вставать.

Все эти мысли – они словно масло, немного вязкие. Все эти вопросы – они как программа самореабилитации. Ты их себе задаешь, а они тебя лечат. И вот спустя пятнадцать минут, восстановив память, ты идешь в ванную комнату для восстановления тела. Десять минут горячего душа – и появляется чувство голода. Но здесь у меня всегда прокол. Очередной раз заглянув в холодильник, я понимаю, что мой микрозавтрак – это кружка горячего красного чая с долькой лимона и двумя ложечками сахара.

А нормальный завтрак – овсянка, тост с тунцом или яичница и мегакапучино – меня жду в ресторанчике или кофейне. Бывали ли вы когда-нибудь поутру в воскресенье на Чистых прудах в «Кофе-Бине»? Свежая пресса, десятки сортов кофе, завтрак, утренние жители из соседних домов и отсутствие машин на Бульварном кольце. Лучи света наполняют солнечными зайчиками внутреннее пространство кофейни. Блики прыгают по деревянным столам и стульчикам. И ты думаешь: черт побери – отличное утро. Завтрак наполняет смыслом человеческое существование. Самоосмысление завершается, и ты готов к новым подвигам.

Воскресный день – это возможность быть живым в понедельник. Надо восстановиться самому, привести в порядок гардероб, сделать кое-какие дела по дому, поучить испанский, побывать на тренировке в спортклубе, расслабиться в сауне, чтобы в ночь с воскресенья на понедельник переключиться на работу.