– Спасибо, Морж.

– Прочитай всем, – посоветовал Джуб. – Пишут, изобрели новое лекарство, которое превращает джокеров в тузов.

Светляк рассмеялся.

– И впрямь. – Он начал перелистывать страницы, и по его светящемуся лицу расплылась улыбка. – Эй, погляди только, Сью Эллен собирается вернуться к Дж. Р.

– Уже в который раз, – заметил Джуб.

– Теперь она хочет родить ему маленького джокеренка, – уточнил Светляк. – Бог ты мой, и откуда только берутся такие безмозглые курицы? – Он сложил газету и зажал ее под мышкой. – Ты слыхал? Гимли возвращается.

– Да что ты! – отозвался Джуб.

Дверь за спиной у них открылась. Светляк подскочил и придержал ее, потом подозвал такси для вышедшей хорошо одетой парочки. Он помог им занять места и протянул мужчине бесплатный экземпляр «Дейли ньюс», за что получил пять долларов. Купюра мгновенно исчезла с его ладони, и Светляк подмигнул Джубу. Тот махнул рукой и отправился дальше, а фосфоресцирующий портье с «Информером» в руке задумчиво уставился ему вслед.

«Хаос-клуб» и «Дом смеха» были шикарными заведениями; что касается баров, закусочных и кафе в стороне от центральных улиц, то здесь редко удавалось заработать, хотя Моржа везде знали и позволяли предлагать свои газеты сидящим за столиками посетителям. Джуб забежал в «Преисподнюю» и в «Кухню Волосатика», сыграл партию в шаффлбоард в «Подвальчике Хлюпика», занес номер «Пентхауса» Уолли из одноименной забегаловки. У «Пивной Черного Майка», задержавшись под неоновой вывеской, он терпеливо выслушал рассказ двух поджидавших клиентов девочек об одном политике-натурале, обладателе весьма нетрадиционных вкусов, которого они обслуживали вдвоем.

Он оставил «Таймс» для капитана Макферсона у дежурного сержанта в джокертаунском полицейском участке и продал «Спортинг ньюс» переодетому детективу, который почему-то решил, что Джуб может дать ему кое-какие сведения о «Неистовых джокерах», где на прошлой неделе прямо на сцене кастрировали какого-то мужчину-проститутку. В «Кривом драконе» на границе китайского квартала Джуб избавился от китайских газет, после чего направился к «Шизикам» на Четэм-сквер, где продал экземпляр «Дейли ньюс» и с полдюжины «Джокертаунских криков».

Редакция «Крика» располагалась на другой стороне площади. Ночной редактор всегда брал «Таймс», «Дейли ньюс», «Пост» и «Вилледж войс» и угощал Джуба чашечкой мутноватого черного кофе.

– Что-то сегодня за всю ночь ничего интересного, – пожаловался Крабовик, жуя незажженную сигару и клешнями перелистывая страницы конкурирующих изданий.

– Говорят, легавые собираются прикрыть джокерскую порностудию на Дивижн-стрит. – Джуб мелкими глоточками потягивал кофе.

Крабовик прищурился.

– Думаешь? Я бы на твоем месте не был так уверен, Морж. У них там все схвачено. Они же принадлежат семье Гамбионе, если не ошибаюсь. Откуда у тебя такие сведения?

Джуб растянул каучуковые губы в ухмылке.

– Шеф, я свои источники не раскрываю. Хочешь анекдот? Один парень женился на джокерше, роскошной красотке: длинные белокурые волосы, ангельское личико и тело тоже под стать. В брачную ночь она приходит к нему в спальню в белой ночнушке и говорит ему: «Милый, у меня две новости, одна хорошая, другая плохая». Он говорит: «Давай сперва хорошую». Тогда она продолжает: «Хорошая новость – это что из-за дикой карты я стала такой», – и она крутится перед ним и строит ему глазки, пока он уже не начинает пускать слюни от восторга. «А какая же тогда плохая новость?» – спрашивает он. «Плохая, – отвечает она, – это то, что на самом деле меня зовут Джозефом».

Крабовик поморщился.

– Иди-ка ты отсюда.

Завсегдатаи заведения Эрни разобрали еще несколько «Криков» и «Дейли ньюс», а для самого Эрни у него в запасе был выпуск «Ринга», который вышел сегодня днем. Ничего интересного не происходило, и Эрни угостил его стаканчиком пинаколады, а Джуб рассказал ему свой анекдот о джокерше-новобрачной, у которой было две новости для своего мужа.

Продавец из круглосуточной пирожковой взял «Таймс». Когда Джуб свернул на Генри-стрит, которая была конечным пунктом его путешествия, пухлая кипа так полегчала, что тележка прямо-таки летела над асфальтом.

У навеса над входом в «Хрустальный дворец» стояли три машины такси, караулившие пассажиров.

– Эй, Морж, – окликнул его один из шоферов. – «Крик» есть?

– А как же! – отозвался Джуб.

Он отдал газету и получил взамен монетку. Вместо правой руки у таксиста был пучок тонких змеистых щупальцев, а вместо ног – ласты, но его машина была оборудована ручным управлением, а по городу он мог бы проехать даже с закрытыми глазами. И на чаевых зарабатывал весьма неплохо. В последнее время найти таксиста, который говорил бы по-английски, стало так трудно, что пассажиры уже не обращали никакого внимания на его внешность.

Швейцар втащил тележку Джуба по каменным ступенькам главного входа в трехэтажный дом начала века. Очутившись внутри обставленного в викторианском стиле вестибюля, Джуб оставил шляпу и тележку в гардеробе, зажал газеты под мышкой и вошел в огромный сводчатый зал. Элмо, карлик-вышибала, тащил к двери кальмаролицего мужчину в маске с блестками. На виске у того расплывался багровый синяк.

– Что он натворил? – поинтересовался Джуб.

– Натворить не натворил, но собирался.

Коротышка толкнул витражные двери; кальмаролицый мешком висел у него на плече.

В «Хрустальном дворце» еще оставались последние припозднившиеся посетители. Джуб обошел главный зал – в боковые зальчики с их укромными занавешенными альковами он редко заглядывал – и продал еще несколько газет. Потом взгромоздился на высокий табурет у длинной стойки красного дерева. Бармен Саша смешивал коктейль «Удар копытом», и его безглазое лицо с тонкой полоской усиков отражалось в зеркале. Бокал он без единого слова – и не потребовав денег – поставил перед Джубом.

Джуб потягивал напиток, когда сбоку вдруг пахнуло слабым ароматом знакомых духов. Он повернул голову и увидел, что на соседний табурет села Кристалис.

– Доброе утро, – сказала она. Голос у нее был ровный, с легким британским акцентом. Одну ее щеку украшала спираль из серебристых блесток, и прозрачная плоть под ней превращала ее в туманность, застывшую над белым пятном черепа. Губы она покрыла серебристым же блеском, длинные ногти сверкали, словно кинжалы. – Как идут дела, Джубал?

Он осклабился.

– Слышала анекдот о новобрачной-джокерше, у которой была для мужа одна хорошая новость и одна плохая?

Призрачно-серые тени лицевых мышц изогнули ее посеребренные губы в гримаске.

– Пощади мои уши.

– Как скажешь. – Джуб приложился к своей соломинке. – В «Хаос-клубе» в коктейли вставляют такие маленькие зонтики.

– В «Хаос-клубе» напитки подают в кокосовых орехах.

Джуб обхватил свой бокал обеими руками.

– Слушай, помнишь ту контору на Дивижн-стрит, ну где снимают порнуху? Я слышал, за ней стоят Гамбионе.

– Все об этом знают! – фыркнула Кристалис.

Заведение закрывалось. Загорелся яркий свет. Элмо начал обходить зал, поднимая стулья на столы и выпроваживая засидевшихся посетителей.

– Тролля назначают новым начальником службы безопасности в клинике Тахиона. Док сам мне сказал.

– В рамках борьбы с дискриминацией джокеров? – сухо спросила Кристалис.

– Отчасти, – согласился Джуб. – Но еще и потому, что он девяти футов ростом, зеленый и практически неуязвимый. – Он с шумом высосал остатки коктейля и принялся соломинкой перемешивать ледяную крошку на дне. – Один легавый вышел на кого-то в «Неистовых джокерах».

– Он ничего не раскопает, – отрезала Кристалис. – А если раскопает, то очень об этом пожалеет.

– Будь у них хоть капелька мозгов, они просто спросили бы тебя.

– Во всем городском бюджете не хватит денег, чтобы расплатиться за эту информацию. Что у тебя еще? Ты всегда приберегаешь самое интересное напоследок.

– Не уверен, что тебя это заинтересует. – Джуб повернулся, чтобы видеть ее лицо. – Но я слышал, что Гимли возвращается домой.