Франни (озадаченно). О, дорогуша. (Раздумывает.) Это, ну, как танцуешь.
Такер. Бычье дерьмо.
Иов. Точно.
Такер. Эй, как, по-вашему, нет здесь обменных карточек?
Франни (серьезно). Меня бы это не удивило. (Роется в отбросах.) Давай поищем.
Такер достает из кармана рубашки пачку обменных карточек, разворачивая их веером, как игральные карты.
Такер. Я собираю серию под названием «Операция „Буря в пустыне“». (Сверяет карточку с контрольным списком.) Мне нужны номер сорок два: «Центр управления ракетами „Пэтриот“ и номер семнадцать: „Генерал Колин Пауэлл“».
Франни вытаскивает из кучи картонный прямоугольник.
Франни (читает). «Что Пьер увидел в замочную скважину»: номер тридцать четыре из серии «Настоящие французские почтовые открытки».
Такер. Уууу — дай.
Франни передает Такеру почтовую карточку, затем возобновляет поиски.
Фу-ты ну-ты!
Франни (находит карточку «Буря в пустыне»). Эй, вот одна. (Приносит карточку Такеру.) У тебя есть номер четыре: «Генерал Норман Шварцкопф»?
Такер (разочарованно). Аж две.
Франни. Мой сын собирает бейсбольные карточки. (Кашляет.) То есть будет собирать бейсбольные карточки, после того как выздоровеет.
Такер. Как его зовут?
Франни. Брэдли-Чемберс. (Взрагивает.) Энди.
Иов. В пинг-понг, Боже? В блошки? (К Франни и Такеру.) Похоже, прикрыл лавочку. Отправился с ревизией на пятую планету Альфа Центавра, заливать серой аборигенов.
Внезапно дверца сушилки «Вирпул» резко открывается, и барабан начинает вращаться с безумной скоростью, разбрасывая по сцене носки и нижнее белье. Из камеры громко и отчетливо раздается ровный, спокойный и звучный голос.
Голос из сушилки (медленно и размеренно). Не будь так самоуверен…
Иов и Франни подскакивают на три фута и обнимают друг дружку.
Иов. Господи!
Франни. Боже!
Такер. Ого!
Франни. А сушилка даже не подключена.
Барабан продолжает вращаться, поднимая сильный ветер, который сдувает с кучи куски мусора на зрителей.
Голос из сушилки. Кто это, кто .запутывает дело словами без понимания?
Иов (испуганно). Э, Вы не-е помните меня? Ваш с-слуга, Иов?
Когда Голос говорит, мы чувствуем, словно рядом напыщенный Санта-Клаус или непереизбранный сенатор от южных штатов. Голос определенно не кажется злобным.
Голос. «Препояшь, как муж, чресла твои». («Хлопушка».) Конечно, я тебя помню. Что у тебя на уме, сын мой?
Такер (показывает на Иова). Он называет себя Иовом. (Поворачивается к Франни.) Он действительно Иов?
Утвердительно кивая, Франни откатывает Такера от нашего героя. Такер кладет назад в карман обменные карточки.
Франни. Побудь здесь. Объясню после.
Иов. Ты тот Бог? Современный?
Голос. Я есть тот, кто есть.
Такер (Франни). Он — Попай-моряк?
Франни. Тсс.
Голос (с мягкой укоризной). Ну же, раб, я не собираюсь торчать здесь весь день.
Иов. В мои намерения не входит проявление неуважения, сэр, но… я могу говорить свободно?
Голос. Конечно.
Иов. За Вами извинение.
Голос. Что?
Иов (сморщившись и зажмурившись). Извинение.
Иов и Франни обнимаются.
Голос. Я не извиняюсь.
Иов. Дело вот в чем, сэр. Как мне все это видится, Вы терзали меня, чтобы выиграть пари, а затем сделали все, чтобы купить мое молчание. Мне кажется, я чувствую, что меня немного…
Голос. Эксплуатировали.
Иов. Точно.
Голос. Использовали?
Иов. Верно.
Голос. Одурачили?
Иов. Моя жена называет меня козлом отпущения всемирной истории.
Голос. Фу.
Иов. Как это?
Голос. Я сказал «фу». Козел отпущения истории! (Сдавленно хихикает.) Ты действительно думаешь, что спор закончился на тебе? Не будь тщеславным, сынок. Соперничество между Богом и Сатаной продолжается вечно — совсем как вшивая мыльная опера, которую вы смотрите. Помнишь бубонную чуму?
Иов. Кто бы забыл?
Голос. Мой способ испытания Самюэля Шехнера, необыкновенно набожного торговца коврами, жившего в Лондоне в четырнадцатом веке.
Франни (смущенная). Что? Целая эпидемия? На одного еврея?
Такер. Боже!
Голос. Потом был полиомиелит. Сатана и я хотели посмотреть, бросит ли Франклин Делано Рузвельт проклятия мне в лицо.
Франни (обеспокоенная). И вы создали полиомиелит только для этого?
Голос. Угу.
Франни. Силы Небесные!
Голос. А землетрясение в Колумбии в 1982 году? Я проверял веру Хуана Дельгадо, преуспевающего торговца кофе, жившего в Боготе. Что касается диабета и эмфиземы — да, Франни, они существуют для единственной и святой цели — позволить тебе продемонстрировать мне свою преданность.
Франни. Я стараюсь изо всех сил.
Голос. Наконец, конечно, есть СПИД. Страшная погибель, безусловно, но не идет ни в какое сравнение с выдержкой и мужеством юного Такера.
Такер (без убеждения). Э, конечно…
Франни (кашляет). Ему всего тринадцать.
Такер. Тринадцать с половиной.
Иов. И сколько было этих испытаний?
Голос. Достаточно, чтобы не потерять интерес к своей работе.
Франни (настойчиво). Сколько?
Голос. Четыре тысячи семьсот пятьдесят восемь.
Франни. И какой счет?
Голос. Смотри!
На «Зените» материализуется цифра 4758, а на «Сони» — 0.
Голос. Бог — четыре тысячи семьсот пятьдесят восемь. Сатана — ноль.
Такер. Этот старый дьявол жаден на наказания.
Голос (соглашаясь). Никак не хочет учиться.
Франни (с недобрым предчувствием). И в каждом случае Вы возвращали жертве здоровье, богатство и счастье?
Голос. Ну, может, и не в каждом.
Франни (негодующе, обращаясь к Такеру). Я считаю, что он должен извиниться перед всеми этими людьми.
Голос. Что там такое, Франни?
Франни (обращаясь к сушилке белья). Я сказала… Вы должны извиниться перед всеми этими людьми. (Набравшись мужества, зажмуривается.) Он нас еще не испепелил?
Иов. Еще нет.
Голос. Предлагаю тебе сделку, Франни. Я не буду тебе рассказывать, как тебе вести свою скобяную лавку, а ты не будешь рассказывать мне, как управлять Вселенной. «Где была ты, когда Я полагал основание земли? Кто положил краеугольный камень ее?»
Иов (презрительно). Только не надо нам Твоей теории о плоской земле. (Размахивая куском дерьма.) Не надо нам Твоей геоцентрической солнечной системы, додарвиновской биологии и подобной чуши.
Франни. Это конское дерьмо.
Иов. Верно.
Голос (покровительственно, но не злобно). Эге, да у вас тут в последнее время наметился прогресс. Здорово. Рад за вас. А что, если и я был кое-чем занят? Например, пару тысячелетий назад я изобрел загробную жизнь. Следите за тем, что я говорю? В одном углу у нас вы, люди, со своей топорной работой, разной там наукой, а в другом — Создатель, решающий проблему самой смерти. Не приходите ныть ко мне со своим диабетом и СПИДом, когда я раздаю бессмертие, ладно?
Иов. Нам не нужна справедливость на Небесах.
Франни. Нам она нужна на собственной куче дерьма.
Такер. Он — не очень добрая сушилка для белья.
Франни. Он нас испытывает.
Иов (теперь уже как обвинитель). Имя Наоми Барнс говорит тебе что-нибудь?
Голос. Кто?
Иов. Наоми Барнс.
Голос (слегка огорченно). Я создал так много людей…
Иов. Она была моим ребенком, одной из тех семи сыновей и трех дочерей, которые были у меня вначале. Глава первая, стих девятнадцатый. (Дрожащим голосом.) У нее было имя. Лицо.
Франни. С веснушками?
Иов. Без веснушек.
Голос. Так ты решил цитировать Писание, умник? Тогда давай продвинемся вперед к главе сорок второй. И вдруг у тебя появилось семь новеньких сынов и три новенькие дочери, не хуже прежних. Даже лучше. «И не было на всей земле таких прекрасных женщин, как дочери Иова».
Франни. Он и не собирается извиняться, не так ли?
Иов. Это не в Его природе.
Франни усаживается на кучу дерьма, совершенно обескураженная.
Голос. Знаете, что мне в вас нравится, люди? Вы такие невинные. А у нас невинность вознаграждается. Валяйте, назначайте цену. Хотите загородную виллу?
