— Дарвин говорил не о роботах, — промолвил Марк тоном, которым десятилетняя девочка общается с несносным младшим братишкой. — Он говорил о живых существах, — снисходительно улыбнулся Марк.

— Богооткровенная истина — редкий и благословенный дар, — заметил доктор Поликарп. — И мы счастливы, что эти заповеди попали к нам.

Улыбка Марка исчезла.

— Голая истина, доктор Поликарп, заключается в том, что вы не являетесь результатом происхождения с видоизменением.

— А вот и нет, — возразил доктор Игнатий, университетский специалист по гибридизации. — Это есть в «Происхождении видов».

— И в «Происхождении человека». — Ипполит затянулся, и белое магниевое пламя пыхнуло к потолку.

— Вы — результат человеческого творения, — вмешался я. — Вас сделал факультет социобиологии Гарвардского университета. Каждый из вас — это уникальное, отдельное, неизменяющееся создание.

— «Естественный отбор будет модифицировать строение детенышей сравнительно с родителями и родителей сравнительно с детенышами», — процитировал Ипполит. Пуф, пуф. — «Происхождение видов», четвертая глава, раздел первый, параграф одиннадцатый, стих первый.

— Вот! — воскликнул Марк, моментально ощутив твердую почву под ногами. — Видите, что я имею в виду? У вас ведь нет детенышей. Вы никак не могли участвовать в естественном отборе.

— Божественный замысел проявляется постепенно, — возразил декан Тертуллиан. — Мы должны быть терпеливы.

— Я никогда не мылся с вами в душе. — Ухмылка расплылась по лицу Марка, когда он ставил аристотелевскую ловушку. — Но бьюсь об заклад, у вас отсутствуют необходимые предпосылки для размножения. Ну… я прав? Прав?

— Для эволюции необходимо время, — разозлился Ипполит. Пуф. — Масса времени. И в конце концов мы получим эти предпосылки.

— Пришествие Великой Гениталии, — добавил Игнатий. — Оно было предсказано — прочтите слова Дарвина. «У животных, имеющих разный пол, — процитировал он, — самцы необходимо отличаются от самок органами воспроизведения». «Происхождение человека», восьмая глава, раздел первый, параграф первый, стих первый.

— И до Пришествия Великой Гениталии, мы надеемся, вы не будете упоминать о своей теории специального сотворения в наших аудиториях, — заявил Поликарп.

— Это глупая идея, — подхватил Тертуллиан.

— Аморальная, — подтвердил Игнатий.

— Противозаконная, — заключил Ипполит; магниевое пламя в его трубке стало желтеть.

— Противозаконная? — удивился я.

— Противозаконная, — повторил Ипполит. Пуф. — Том 37 Общественного права, Закон № 31428 определяет как преступление проповедь теории происхождения андроидов, противоречащей точке зрения, изложенной в «Происхождении видов».

— Преступление? — У меня даже отвисла челюсть. — И какой же степени тяжести?

— Серьезное преступление, — сообщил Игнатий.

— Заседание считается закрытым, — объявил Поликарп.

13 июля 2059 года

Воскресенье. Нет занятий. Дождь льет как из ведра, даже, скорее, из бочки. Решили последовать совету мисс Бландины и посетить церковь. Когда шли по проспекту имени Грегора Менделя, Марк внезапно схватил меня за рукав и потащил в отделение службы телепортации. Достав из жилетки запечатанный конверт, он распорядился, чтобы его корреспонденция в спешном порядке материализовалась в Институте эвристики.

Я взглянул на имя адресата.

— Что тебе нужно от архиепископа Клемента?

Марк ничего не ответил.

— Полагаю, ты не настолько глуп, чтобы нарушать этот закон, — сказал я. — Общественное право, том… какой-то там.

Я сторож брата своего, и одна из неприятностей, от которой я намерен его уберечь, это тюрьма.

— Разве не наш долг как ученых-миссионеров противопоставить невежеству истинное знание, Пирс? — задал риторический вопрос Марк.

— Преступление, — без всякой риторики возразил я. — Серьезное преступление — помнишь?

Улыбаясь, он выволок меня на мокрую улицу. Я всегда верил в то, что с таким жизнелюбием и целеустремленностью мой братишка далеко пойдет, хотя не был уверен, что он выберет правильное направление.

Церковь была забита сотнями прихожан. На передней скамье сидела мисс Бландина, начищенная до зеркального блеска и излучающая доброжелательность, которую я никак не рассчитывал встретить у ей подобных. Алтарь представлял собой копию корабля Его Величества «Бигль», а в нишах его стояли насупленные мраморные статуи мрачных Альфреда Уоллеса [22], Чарлза Лайеля [23], Герберта Спенсера [24], Д. Д. Гукера [25], Т. Г. Гексли [26] и, разумеется, Дарвина — Высшего Пророка.

Пастор, модель-415, голос которого, казалось, долетал до нас из глубокой лифтовой шахты, зачитал отрывок из «Журнала плавания “Бигля”», затем поднял огромную голову и возопил:

— Одноклеточные животные родили…

— Многоклеточных животных! — подхватили прихожане.

Пастор продолжил:

— И многоклеточные животные родили…

— Червей!

— И черви родили…

— Рыб!

— И рыбы родили…

— Ящеров!

— И ящеры родили…

— Птиц небесных и животных полевых!

— И животные полевые родили…

— Людей!

— И люди родили…

— Андроидов!

От жесткой скамьи заболел зад.

— Что было в том письме? — спросил я, меняя положение.

— Узнаешь.

— Из-за тебя у нас будут неприятности.

14 июля 2059 года

Дождик, дождик! Перестань! После завтрака — хозяйка Вика умудрилась заставить яйца и сыр взаимодействовать удивительно гармонично и сладострастно — прибыл мокрый посыльный из службы телепортации с деревянным ящиком размером с солдатский сундучок.

К общему ужасу посыльного и Вики, Марк вырвал форзац из нашего экземпляра «Происхождения видов» и, нацарапав записку, прикрепил священный листок к ящику, который затем велел доставить на квартиру доктору Поликарпу.

— Что в ящике, Марк? — поинтересовался я, хотя знал ответ на свой вопрос.

— Противоядие от иллюзий.

16 июля 2059 года

Заседание факультета. Первый вопрос на повестке дня — ящик Марка.

— Мы тщательно изучили эти артефакты, — молвил доктор Поликарп, обращаясь к моему брату.

— Очень тщательно, — добавил доктор Игнатий. Поликарп сунул руку внутрь ящика, возвышавшегося в

центре стола, — можно было предположить, что в нем содержится какая-то бесценная археологическая находка, возможно, корона, а может, погребальная урна. Однако, когда он вынул руку, в ней не оказалось ничего впечатляющего, лишь пачка ксерокопий и несколько голограмм.

— Вы собрали веские доводы в поддержку своей теории специального творения, — сказал профессор Ипполит.

— Весьма веские, — добавил Игнатий.

Марк ухмыльнулся, как статуя Вольтера работы Гудона.

— Однако, — продолжал Поликарп, — эти доводы недостаточно убедительны.

«Вольтер» помрачнел.

— Например, — пояснил декан Тертуллиан, — хотя эти голограммы действительно могли бы служить подкреплением вашей теории, есть все основания предполагать, что изображенная на них линия сборки андроидов сама возникла в результате естественного отбора.

«Вольтер» застонал.

— И хотя здесь приложены чертежи моделей 517-й, моделей 411-й и моделей 973-й, — заметил профессор Ипполит, — мы не смогли найти ничего по 604-й или 729-й. Я, между прочим, 729-й.

И он ударил себя в грудь — раздался медный звон.

— Короче говоря, — заключил Игнатий, — в предоставленных материалах имеются изъяны.

— Большие изъяны, — подхватил Поликарп.

— Изобличающие изъяны, — добавил Тертуллиан.

— С учетом вышесказанного, — заключил Ипполит, — естественный отбор остается намного более вероятным объяснением нашего происхождения, чем теория специального творения.