Вынув обойму, он вогнал патрон с оранжевым пояском на самый верх.

Профессору Валенти, который мог бы, подобно ламе Норбу, занять одну из монашеских келий, великодушно позволили разбить палатку у подножия монастырского холма. Обнаружив на юго-западном склоне довольно просторную и защищенную от ветров нишу, супруги Валенти не замедлили натянуть стропы, которые на тибетский манер привязали к тяжелым камням. Так в дзонге «Всепоглощающий свет» возник второй очаг западной цивилизации.

Несмотря на то что с рассвета и до полудня профессор проводил с братьями по дхарме, продолжая углубленное исследование ламаистской обрядности, свои вечерние часы обитатели черного шатра охотно посвящали светским обязанностям.

Роберт Смит, арендовавший единственный в дзонге пустующий дом, сделался не только постоянным гостем итальянской четы, но и великодушным наставником Джой, пожелавшей освоить комбинационные богатства покера. Добродетель обычно вознаграждается, а между тем порок приятен уже, сам по себе. По достоинству оценив доблесть, проявленную за карточным столом, равно как и мастерство исполнения итальянского гимна на корнет-а-пистоне, Томазо Валенти скрепя сердце дозволил Смиту сделать анатомический соскоб со своей несравненной Праджияпарамиты. Так, по существу ценой маленького кощунства, было достигнуто дружеское согласие в колонии, объединившей представителей трех континентов. Встречались почти ежедневно: либо в феодальной башне англосаксов, либо у итальянцев.

На сей раз Смит принес в палатку сенсационную новость.

— Я только что узнал, Том, — поспешил он поделиться услышанным, — что ваш приятель верховный лама довольно-таки коварная бестия.

— А в какой мере это касается нас?

— В самой паршивой. Короче, все наши планы летят к черту… Высокопреподобный, оказывается, тайно отправил курьера к губернатору, чтобы тот помог ему поскорее выпроводить нас куда-нибудь подальше. Ничего себе? Во всяком случае моим надеждам попасть в Бутан теперь окончательно не суждено сбыться.

— И этому можно верить? — огорчилась Джой.

— Не знаю, но весь «Всепоглощающий свет» болтает только об этом.

— Даже так, — не сдержал иронической улыбки профессор.

— Представьте себе… К счастью, у моего друга Тигра что на уме, то и на языке, иначе бы мы пребывали в полном неведении.

Застелив клеенкой шкуру гималайского медведя, которую удачно выменяла на мохеровое платье, Джой заправила сифон углекислотным баллончиком.

— Компари? — предложила она, отвинчивая пробку.

— Да, спасибо, — кивнул Смит, разбавляя рубиновую жидкость водой. — Не знаю, как будет с гостями самого короля, но бродяге Чарли не видать долины как своих ушей. Уж это точно.

— Он еще не вернулся? — спросила Джой.

— Что-нибудь задержало, по всей видимости, — поправляя очки, пожал плечами Смит. — То-то обрадуется, когда возвратится! — В своем неподдельном огорчении американец был столь смешон и по-детски трогателен, что Джой даже захотелось на миг пригладить его торчащие вызывающе рыжие вихры.

— Что-нибудь можно сделать? — обернулась она к мужу.

— Не знаю, — задумчиво протянул Валенти. — Посмотрим, как будут развиваться события.

Прожив с монахами не один год, он так и не удостоверился с полной научной объективностью в их сверхъестественных способностях проникать в чужие мысли. Но в том, что гималайские ламы не умеют хранить свои собственные тайны, убеждался неоднократно. Сведениям, принесенным Тигром снегов, безусловно, следовало верить. Отчаиваться, впрочем, не стоило. На Востоке любые запреты, равно как и разрешения, весьма относительны, поэтому все зависело от конкретных обстоятельств.

— Вы не хотите поговорить с этим бродячим святым? — поинтересовался Смит, придвигая профессору сифон. — Может быть, удастся узнать какие-нибудь подробности?

— И раскрыть, что нам все известно? — Валенти с сомнением пощипал ус. — Не преждевременно ли?

— Как насчет чего-нибудь перекусить, Роберто? — Джой переместилась в дальний конец, где на деревянном, сбитом на скорую руку помосте сверкал хромом новехонький примус и громоздились разноцветные пирамиды консервных банок.

— Если только легонько.

— Для нас с вами я могу сделать омлет с превосходными древесными грибами, которые меня научила готовить одна местная дама. Подойдет?

— Вполне. А синьор профессоре?

— То же, но без грибов.

— Как, и это нельзя?!

— Увы, — улыбнулся Валенти, — подагра.

— Грибы, артишоки, спаржа, а также бобы, — дала подробное разъяснение Джой, — для нас табу. Сплошные пурины.

— Сочувствую, — рассеянно кивнул Смит. — Однако вернемся к нашим проблемам… Я не могу позволить, чтобы меня вышвырнули отсюда, словно надравшегося щенка из приличного заведения. Слишком многое поставлено на карту.

— Я думаю, — многозначительно ухмыльнулся Валенти. — Это ведь не шутка: технеций в старинной бронзе! Однако не станете же вы силой врываться в чужую страну?

— И это вы говорите ветерану вьетнамской войны? — невесело пошутил Смит. — Разумеется, мне остается лишь утереть сопли… Но, видит Бог, я не сдвинусь с места. И если предстоит подохнуть от голода, то ответственность за это я заранее возлагаю на зловредного старикашку.

— Надеетесь, что президент введет в действие силы быстрого реагирования? — насмешливо прищурился Валенти. — Вы случайно не на ЦРУ работаете?

— Очень может быть, — с полной серьезностью откликнулся Смит. — Но вам меня не расколоть. Так и знайте, в новом воплощении старик превратится в скунса.

— Если вы умрете голодной смертью? — на всякий случай уточнил Валенти.

— Да, если я отдам здесь концы, — подтвердил американец. — Пусть мне дадут взять пробы, и я немедленно смоюсь.

— Как бы вам самому не превратиться в жабу, — погрозил пальцем Валенти. — Никто не пойдет ради вас на святотатство, и вы знаете это не хуже меня. Весь комизм вашего положения в том, что высокопреподобный так и не понял и, наверное, никогда не поймет, что вам, собственно, нужно… Такие перлы, как масс-спектрометрия, технеций, качественный анализ и прочая заумная чушь, поверьте, ничего не говорят его сердцу. Моему, сознаюсь, тоже.

— Я отдаю себе отчет в том, что на меня смотрят как на полного идиота! — признал Смит. — Даже Тигр подозревает, что я малость сбрендил… — Он покосился на подаренную ламой статуэтку, украшавшую, как положено, северную сторону палатки. — Но продать какой-нибудь пустячок, причем за хорошие деньги, они могут? Хотя бы несколько штук!

— Однако у вас аппетит!

— Вероятность успеха прямо пропорциональна числу проб, — погрустнел американец. — Азы методики любого эксперимента.

— Я понимаю, — сочувственно вздохнул Валенти.

— Может быть, в долине люди окажутся посговорчивее?

— Не уверен, что там вообще есть люди.

— А почему бы вам не взять меня с собой? — Смит загорелся внезапной надеждой. — Раз мне все равно нет дальше ходу, я бы с удовольствием натянул старику нос. Хотя бы из принципа!

— Насколько я понял, наше путешествие тоже находится под вопросом. Или нет?

— А зачем вам дожидаться, пока какой-то немытый тритон или трипон, не знаю точно, порвет ваши королевские грамоты? Что вам мешает выступить завтра, послезавтра, наконец?

— Многое, — отрицательно покачал головой Томазо Валенти. — Во-первых, еще недополучено продовольствие, во-вторых, не подобрана вьючная амуниция… Но не это главное. Суть в том, что меня принимают здесь как друга, и я хочу остаться им при любых обстоятельствах.

— Даже если вас, грубо говоря, вытурят?

— Это их право, мистер Смит. Устраивает нас или же нет подобное положение, но это их право.

— Ничего не поделаешь. — Американец помрачнел. — Думаете, мне не понятны высокие чувства? Очень даже понятны… Восток, если ты однажды дал слабину, выворачивает тебя наизнанку. Вроде бы ничего не изменилось, а ты уже совсем другой человек…

Джой ловко разложила аппетитно нарезанный омлет по одноразовым тарелочкам из фольги. Оранжевые желтки делали ноздреватую массу удивительно похожей на арбузную мякоть, а черные вкрапления грибов еще более увеличивали сходство.