Похоже, женитьба — все же единственный выход. Он не сомневался, хоть это было и весьма самонадеянно, что Кэтрин пойдет за него. Сегодняшняя ночь показала, что их близость значит для нее не меньше, чем для него.

«Путь к душе женщины — через ее тело» — так, кажется, гласит пословица. И Эван нынешней ночью сделал все, чтобы пройти этот путь. Но достаточно ли этого Кэтрин? Ему вдруг страстно захотелось заглянуть в ее душу.

Он открыл какую-то дверь, которая вроде бы должна была вести в кабинет, быстро вошел внутрь и огляделся. Улыбка коснулась его губ. Кабинет Кэтрин. Скорее всего. На кресле лежала ее шаль. Рядом, на столике — открытая шкатулка с принадлежностями для шитья. Стол. И стул — как в любом другом рабочем кабинете. Только стол был на изысканных гнутых ножках, как и стул, который наверняка подкосился бы, попробуй на него сесть Эван.

Зато книжные полки выглядели более основательно. Похоже, их смастерили много-много лет назад, когда в доме еще подолгу жили мужчины. Желание посмотреть, какие книги нравится читать Кэтрин, заставило его подойти ближе к полкам.

Не без удовольствия Эван отметил, что у Кэтрин и в самом деле имелась его книга о кельтских языках. Он обнаружил и другие научные труды. В основном связанные с мифами и легендами. У нее даже был экземпляр недолго просуществовавшего валлийского журнала.

Он переходил от одной полки к другой, перебирая книги, по которым с радостью устанавливал круг ее интересов, пока вдруг случайно не задел чуть выдвинутую полку, которая неожиданно легко подалась внутрь.

Потайная полка. Сейф в обычном книжном шкафу? Интересно, знает ли о нем Кэтрин?

Движимый любопытством, он надавил еще сильнее, и хорошо смазанные шарниры выдвинули сейф целиком. Солнечный луч упал на него, высветив какое-то металлическое изделие. Нет, это скорее бронза, — заключил Эван. И вдруг похолодел. Перед ним стоял старинный массивный сосуд.

В памяти всплыла та страшная ночь, когда был убит Юстин. Отправляясь на встречу с Леди Туманов он показал Эвану сосуд. Именно этот.

Который, как уверяла Кэтрин, она так и не купила. «Боже!» — простонал он и, взяв сосуд в руки, принялся рассматривать его, терзаемый желанием убедиться, что произошла ошибка. Но ошибки не было. Он узнал этот сосуд сразу, хотя видел его лишь мельком. Но эту необыкновенную гравировку и эти загадочные письмена нельзя было спутать ни с чем. Кроме того, не будь это именно тот сосуд, который искала Кэтрин, зачем бы она его прятала? Ощущение, что она обманула его, обожгло сердце, будто к нему прикоснулись раскаленным железом. Это могло означать только одно: на самом деле Кэтрин встречалась с Юстином. И так искусно, так убедительно лгала, что он поверил ее словам и отбросил прочь все подозрения.

Его милая, застенчивая Кэтрин не та, за кого она себя выдает.

Ошеломленный открытием, Эван даже не слышал, как дверь отворилась. Но когда нежный голосок спросил:

— Эван, ты здесь? — он повернулся, сжимая сосуд в руках.

Кэтрин, в белом шелковом капоте, с падающими на плечи завитками волос… казалась небесным созданием. Губы ее были розовыми… в глазах еще не растаяли остатки сна.

Но она вовсе не ангел, мысленно выругавшись, напомнил он себе. И тотчас получил тому подтверждение, ибо, едва ее взгляд упал на сосуд в руках Эвана, Кэтрин побледнела как полотно.

Выражение страха, промелькнувшее в ее глазах, также укрепило Эвана в его подозрениях:

— Входи и закрой дверь, — коротко велел он. — Настало время нам объясниться начистоту.

Кэтрин переступила порог, но так и не отпустила дверную ручку. Сердце ее бешено колотилось. Случилось самое ужасное. Сначала она, проснувшись, обнаружила, что его нет рядом. Самые противоречивые предположения пронеслись у нее в голове, пока она в поисках Эвана обежала дом. Но она уж, конечно, никак не ожидала обнаружить его в кабинете с бронзовым сосудом в руках.

Поплотнее завернувшись в капот, она прошептала:

— Представляю, о чем ты сейчас думаешь, но…

— Закрой дверь, — прошипел Эван.

Кэтрин без звука выполнила его приказ. Как ей объяснить все это? Как прорваться сквозь пламя ярости, бушующее в его глазах?

Он потряс перед ней сосудом.

— Это он?

Прикусив губу, Кэтрин с трудом перевела дыхание. Никогда прежде ей не доводилось видеть Эвана в таком состоянии. Даже когда он кинулся на Дейвида, лицо его не было искажено такой страшной злобной гримасой.

— Да. Тот самый.

Выругавшись, Эван повернулся и швырнул сосуд о стенку. От удара со стены сорвалась картина. Кэтрин невольно отскочила назад.

Она слышала звук шагов из зала по направлению к кабинету, потом чей-то шепоток, но Эван, похоже, не обращал внимания ни на что.

— Нам надо объясниться до конца, — выдавил он из себя, сжав руки в кулаки. — Надо полагать, ты солгала, сказав, что вернулась из Лондона ни с чем?

Скрестив дрожащие руки на груди, Кэтрин отступила е на шаг. Она не могла вымолвить ни слова. Его гнев поверг ее в ужас. Смотреть на разозленного Дейвида было достаточно неприятно. Но видеть Эвана в бешенстве было все равно, что заглянуть в пасть огнедышащего дракона.

Поскольку Кэтрин хранила молчание, Эван сначала одним махом сбросил со стола лежавшие на нем бумаги, чернильницу и перья, а потом, не удержавшись, изо всех сил стукнул по нему кулаком:

— Отвечай!

— Д-да, — прошептала она помертвевшими губами. — Солгала.

— Значит, ты виделась с Юстином? Ты купила у него сосуд? Или случилось нечто худшее? Твои люди украли сосуд еще до того, как Юстин успел дойти до постоялого двора?

Она не сразу уразумела, что имеет в виду Эван. И когда смысл сказанного все-таки дошел до нее, ей едва не стало дурно:

— Украли? Ты понимаешь, о чем ты говоришь? Не может быть, чтобы ты сам верил в это!

— Вчера — нет. — Стиснув зубы, так что они скрипнули, Эван шагнул к ней. — Но тогда я не представлял, как легко тебе дается ложь. Тогда я не знал, насколько ты двулична.

Эти несправедливые слова возмутили Кэтрин:

— Как ты смеешь! Ты обманывал меня с той самой минуты, как появился здесь. Выдавая себя не за того, кто ты есть на самом деле…

— Потому что хотел докопаться до истины, — парировал Эван. — А ты… ты покрываешь тяжкое преступление, перед которым моя ложь выглядит детским лепетом.

— Тяжкое преступление? — Кэтрин не верила своим ушам. Как может мужчина, с которым она провела такую незабываемую ночь, обвинять ее в… — Ты хочешь сказать, что это я убила твоего друга?

Эти слова, кажется, немного отрезвили его. Лицо Эвана искривилось:

— Я не думаю, что ты сама орудовала ножом, — Он судорожно перевел дыхание. — Ты либо приказала убийце поджидать Юстина неподалеку от постоялого двора, либо отправила за ним вдогонку, когда он отказался продать сосуд. — Твердым, как камень, взглядом Эван смотрел на трепещущую женщину. — Я знаю, как сильно ты хотела заполучить сосуд.

Кэтрин отшатнулась, будто он ударил ее:

— Ты с ума сошел, — проговорила она почти шепотом. Лучше убежать от него и от его безумных обвинений. Повернувшись к двери, она попыталась приоткрыть ее, но Эван успел захлопнуть дверь раньше, чем Кэтрин удалось сделать это.

Повернув ключ в замке, он положил его себе в карман и, глядя прямо ей в лицо, бросил:

— Сошел с ума? Нет. Я не в своем уме, когда поверил тебе. Поверил, что ты невинна, как голубок. Я не придавал значения всем очевидным нелепостям твоего рассказа. Поверил, будто ты понятия не имеешь о том, что произошло.

Теперь в его словах слышалась горечь:

— Даже Куинли сказал, что мне не следовало верить тебе. Но я был… так влюблен, и… — Он запустил руки в волосы. — Боже! Я даже пригрозил употребить все свое влияние, чтобы его отстранили от дела, если он посмеет выдвинуть обвинение против тебя. Какой же я осел!

Так, значит, благодаря его заступничеству мистер Куинли на время оставил ее в покое, поняла Кэтрин, глядя, как он с потерянным видом трет себе лоб. Нет, Эван не может верить во все эти ужасные вещи, в которых он только что обвинил ее. Он просто вышел из себя от гнева, обнаружив сосуд. Но как только с его глаз спадет пелена, он поймет, что она невиновна. Иначе быть не может.