Грейс внимательно слушала рассказ Гордона, вглядываясь в его лицо.

Он рассмеялся.

— Теперь, боюсь, она и вовсе лишит меня наследства, ибо я согрешил.

Она заглянула ему в глаза.

— Ты считаешь, что согрешил?

— Разумеется, нет, — ответил он. — Я хочу, чтобы мы поженились. Как только вырвемся отсюда.

Грейс поудобнее устроилась у него на коленях и склонила голову ему на грудь, борясь с противоречивыми чувствами. В то время как одна ее часть обрела покой и умиротворение от того, что вновь попала в мужские объятия, другая настойчиво нашептывала о том, что это следует расценивать как предательство по отношению к Брюсу.

— Знаешь, что я думаю? — спросил Гордон, нарушив затянувшуюся паузу.

— Не знаю, но догадываюсь.

— Нет, не это, — улыбнулся он. — Я думаю о рыбе с жареной картошкой.

— О рыбе с жареной картошкой?

— Да. Просто я перебирал в уме блюда, которые не отказался бы сейчас попробовать, и остановился в итоге на рыбе с жареной картошкой. Ты любишь это?

— Еще бы!

Гордон прилег и стал смотреть в небо.

— Когда я был студентом, у нас там, на углу улицы, ютился крохотный рыбный ресторанчик. Так вот там готовили это блюдо лучше всех в мире! Не отказался бы я сейчас…

— Слушай, может, не надо говорить о еде? — попросила она. — У меня сейчас в желудке спазмы начнутся.

— У меня тоже пусто в животе, — сказал он. — Просто я подумал, что воспоминания о еде или размышления о блюдах, которые мы попробуем, как только вырвемся отсюда, помогут.

— Боюсь, рыбу с жареной картошкой тебе попробовать не удастся, — сказала Грейс. — Ближе Кэрнса я не знаю ни одного повара, который бы готовил это блюдо.

— Значит, поедем вместе с тобой в Кэрнс, а? — предложил он.

На нее нахлынули воспоминания о Кэрнсе. Брюс, крокодил, любовь на песке, свадьба в забавной пустой церквушке…

— Не знаю, — ответила она.

— У меня такое впечатление, что ты не хочешь говорить о будущем, — спокойно сказал Гордон. — Как ты думаешь, у нас с тобой может быть какое-нибудь совместное будущее?

— Как мы можем говорить сейчас об этом? Может, нам суждено остаться в этой ловушке до конца наших дней! Прошу тебя, не настаивай на том, чтобы я сейчас давала какие-либо обязательства, — взмолилась Грейс.

Постепенно сумерки сгустились и наступила ночь. Они задремали, обнявшись.

Третий день начался светлым и ярким утром. Они увидели, что запас питьевой воды практически на исходе. Все утро Грейс отчаянно вглядывалась в горизонт и вдруг заметила в южной части неба увеличивающееся в размерах пятнышко.

— Гордон! Самолет! — закричала она.

Он подлетал все ближе. Гордон сорвал с себя рубашку и изо всех сил стал размахивать ею над головой.

— Он заметил нас! — крикнул он радостно. — Нас заметили!

Не оставалось никаких сомнений в том, что им удалось привлечь к себе внимание летчика. Наконец, самолет был уже почти над их головами. Летчик снизил высоту, высунул голову из кабины и крикнул:

— Это ж надо было додуматься садиться здесь!

— Я узнаю этот голос! — взволнованно воскликнула Грейс. — Это Нобби Стабс! Нобби! — воскликнула она. — Торопись! Вытаскивай нас отсюда как-нибудь!

— Оставайтесь там, я пришлю лодку! — в ответ крикнул Нобби, покачал крыльями и улетел в сторону Нормантауна и залива.

— Кто такой этот Нобби? — спросил Гордон.

— Мой старый пилот. Он исчез, как сквозь землю провалился. Я думала, что он просто решил смыться от меня, — объясняла Грейс. — Как хорошо, что он так вовремя объявился!

Спустя несколько часов они уже сидели в моторном катере, направлявшемся навстречу заливу и безопасности.

38

Несмотря на все ее протесты, утверждения о том, что она в полном порядке и хочет поскорее попасть домой, Грейс пришлось провести первую ночь после спасения в городской больнице Нормантауна, где ее лечили от солнечных ожогов и дегидрации организма. После того как врачам удалось сломить ее сопротивление, она позволила уложить себя в постель с прохладной простынею и поела мясной бульон и желе. Все это время у нее было странное чувство отстраненности от жизни. В покое и уюте этой стерильной комнаты ей уже не вполне верилось в то, что все драматические события последних дней на самом деле случились. Еще меньше верилось в то, что она вкусила страстной любви с почти незнакомым мужчиной на полузатонувшем самолете посреди бурлившего наводнения.

Ей пришлось, однако, признать, что Гордон был замечательным человеком. В нем не было ни дикости Брюса, ни искушенности Фредди, тем не менее ему удалось зажечь в ней страсть, о самом существовании которой она уже почти забыла. С другой стороны, несмотря на всю возвышенность произнесенных им слов, она не могла представить свое будущее с этим человеком. Выйти замуж за Гордона, это означало стать женой миссионера, а Грейс никогда не видела себя в этой роли. Наконец, главное препятствие заключалось в том, что она уже состояла в браке.

После долгого и глубокого сна на следующее утро она была разбужена медсестрой, которая принесла ей на подносе завтрак — вареные яйца и чай. Грейс сказала, что предпочла бы обычный австралийский завтрак, — яичницу с бифштексом, — но сестра объяснила, что ей нельзя сейчас принимать много тяжелой пищи, и спросила, не готова ли Грейс принять посетителя-мужчину, который терпеливо прождал в приемной все утро.

— Разумеется, — согласилась Грейс, поправив одеяло и причесавшись.

Посетителем оказался на удивление чисто выбритый и аккуратно одетый Нобби Стабс. Она почти не узнала его, пока не услышала его голос:

— Значит, они вас отыскали и с вами все в порядке?

— Нобби! — радостно воскликнула она. — Не будешь возражать, если я спрошу тебя, где ты шатался все это время?

— Это длинная история, миссис, — ответил он. — Главное, что я теперь здесь, не так ли?

— У тебя способность появляться именно в тот момент, когда в тебе остро нуждаются. Я чуть не обезумела от счастья, когда увидела тебя тогда!

— Это хорошо. Значит, это дает мне право надеяться на то, что вы не выйдете из себя, когда я расскажу, что со мной приключилось.

— С тобой что-то приключилось? — спросила она. — Предупреждаю: меня удовлетворит только уважительная причина твоего неожиданного отсутствия в течение целых трех месяцев!

— Да, вот именно, три месяца, — проговорил Нобби. — Целых три месяца!

— И что ты этим хочешь сказать?

— То, что целых три месяца я был под замком.

— Ты сидел в тюрьме?!

— Совершенно верно. Когда я получил лицензию пилота, мне захотелось устроить по этому случаю небольшую вечеринку. Но, кажется, я тогда немного перебрал… Повздорил с полицейским… Он получил сотрясение мозга, а я — три месяца тюрьмы, вот такая у меня печальная история.

— Теперь понятно, почему никто о тебе ничего не мог рассказать, — проговорила Грейс.

— Я собирался написать вам, миссис, — продолжал Нобби. — Но потом подумал, что вы не захотите больше иметь дела с тюремной пташкой.

— Так почему же ты вернулся? — спросила она.

— Потому что я вернулся не один, а с небольшим сюрпризом, — объяснил с ухмылкой Нобби.

— Что же это за сюрприз?

— Самолет, миссис. Мне попал в руки классный самолетик! Вот я и подумал, что «Грейс Эйрвейз» пора снова обзаводиться вторым летным средством.

— Это твой самолет, Нобби? — с подозрением спросила Грейс.

— Мой, чей же еще? — с горделивой усмешкой ответил он.

— Черт возьми, где это ты сумел раздобыть столько денег, чтобы купить себе самолет?

— Взял в оплату долга в покер, — ответил он. — С парня, который сидел со мной в одной камере. Мы с ним много играли и к моменту моего освобождения он задолжал мне целый мешок денег. Вот тогда-то он и сказал: «Я тебе вот что скажу, Нобби. Денег у меня сейчас нет, но до тюрьмы в результате одной сделки мне перепал самолет. Может, сгодится?» И я тут же ухватился за это предложение. Небольшой классный «Авро»! Берет очень мало бензина и легок, как пташка. Тогда-то я и подумал: а не возьмете ли вы меня назад в качестве компаньона?