Являясь в 1907–1910 гг. председателем думской комиссии по государственной обороне, Гучков смог войти в тесный контакт со многими генералами и офицерами, некоторые из которых занимали высокие должности в военном руководстве. В конце 1916 г. охранное отделение составило приблизительный список военных, с которыми Гучков поддерживал политические контакты. Среди них были три бывших военных министра: генерал от инфантерии А.Ф. Редигер, генераладъютант А.Н. Куропаткин и генерал от инфантерии А.А. Поливанов, бывший морской министр вице-адмирал С.А. Воеводский, главнокомандующий войсками Северного фронта генерал-адъютант Н.В. Рузский, генерал-лейтенант пограничной стражи Е.И. Мартынов³⁰⁸.

По сообщениям охранного отделения, Гучков «устроил в квартире некоего генерала на Сергиевской улице так называемый «гучковский главный штаб»³⁰⁹. В собраниях этого «штаба» принимали участие чины Генерального и Главного штабов, офицеры разных родов войск, военные писатели и члены Комиссии по государственной обороне. На этих частных собраниях нередко оглашались и совершенно секретные сведения³¹⁰.

По сведениям охранного отделения, «Гучков явно стремился к тому, чтобы сосредоточить в своих руках все нити управления вооружёнными силами страны»³¹¹.

В 1916 – начале 1917 г., Гучков вошёл в тесный контакт с начальником штаба Ставки генерал-адъютантом М.В. Алексеевым и многими главнокомандующими фронтами.

Тесные контакты были у Гучкова и с главнокомандующим войсками Северного фронта генерал-адъютантом Н.В. Рузским. Последний считал своим долгом советоваться с Гучковым даже по специальным, исключительно военным вопросам³¹².

Особые отношения объединяли Гучкова с генералом от кавалерии В.И. Ромейко-Гурко. В 1899–1900 гг. Гучков и Гурко воевали за дело буров против англичан в Южной Африке.

Довольно тесные контакты Гучков поддерживал и с капитаном 1-го ранга А.В. Колчаком. Именно Гучков сделал всё возможное, чтобы в 1916 г. «либерал и оппозиционер» Колчак получил звание вице-адмирала и был назначен командующим Черноморским флотом³¹³.

Другой связью Гучкова был командир 25-го армейского корпуса Особой армии генерал-лейтенант Л.Г. Корнилов. Имя Корнилова попало в гучковский список «сторонников Думы»³¹⁴.

Особо доверительные отношения были у Гучкова с полковником Генерального штаба С.И. Зиллоти³¹⁵, родным братом любовницы Гучкова М.И. Зиллоти³¹⁶.

Не исключено, что вовлечению военных в планы Гучкова способствовала т. н. «военная ложа», бывшая частью масонского ордена Великого Востока народов России, который был создан в 1913 г. и преследовал исключительно одну политическую цель – свержение самодержавного режима³¹⁷. По свидетельству Л.А. Ратаева, масонская «атака на армию велась уже давно: ещё до Японской войны»³¹⁸. Военный, попадая под влияние масонской организации, переставал считать приказы верховной власти главными для себя. Командир лейб-гвардии Финляндского полка генерал-майор В.В. Теплов при приёме его в масонскую ложу на вопрос одного из «братьев» о царе ответил: «Убью, если велено будет»³¹⁹.

Военная ложа была создана зимой 1913–1914 гг. Организатором её был библиотекарь Генерального штаба С.Д. Масловский (псевдоним Мстиславский-³²⁰. Среди членов ложи В.И. Старцев называет генералов А.А. Свечина, А.А. Орлова-Давыдова, В.В. Теплова³²¹.

Другой исследователь русского масонства В.С. Брачев называет имена генералов В.И. Гурко, П.А. Половцева, М.В. Алексеева, Н.В. Рузского и полковника А.М. Крымова³²².

Известная исследовательница русского масонства Н.Н. Берберова указывала, что «генералы Алексеев, Рузский, Крымов, Теплов и, может быть, другие были с помощью Гучкова посвящены в масоны. Они немедленно включились в его «заговорщицкие планы»³²³.

Однако видный исследователь белого движения В.Ж. Цветков хотя и признаёт связи некоторых генералов с масонами, но считает членство в масонских ложах генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова и вице-адмирала А.В. Колчака ничем не доказанным³²⁴.

А.Я. Аврех был категорически не согласен с утверждением об участии масонов, в том числе и армейских, в февральском перевороте³²⁵. Он считал, на наш взгляд, неубедительно, что раз не существовало списков масонов-военных, то и говорить о принадлежности генералов ложам нельзя³²⁶.

Тем не менее, по нашему мнению, совокупность имеющихся исторических источников всё же свидетельствует если не о прямом членстве старшего генералитета в масонских организациях, то, во всяком случае, о его тесных связях с ними. Военная ложа позволяла генералитету устанавливать прямые контакты с либеральной оппозицией.

Объяснялось ли участие генералитета в февральском перевороте членством в «военной ложе», или на это имелись другие, немасонские причины? Вопрос этот по большому счёту не имеет принципиального значения.

По замечанию С.В. Куликова, «перемена верховного главнокомандования не вывела Ставку, находившуюся в Могилёве, из числа союзников парламентаристов. Наоборот, она стала содействовать им ещё более последовательно. Связано это было с появлением в роли начальника штаба верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева»³²⁷.

Участие в заговоре генерала М.В. Алексеева, второго человека в русской армии после Императора Николая II, безусловно, являлось ключевым. Царь относился к генералу М.В. Алексееву с большим уважением. Произведя Алексеева в свои генерал-адъютанты, Император Николай II лично принёс начальнику штаба погоны со своим вензелем в кабинет. В это время генерал Алексеев уже активно вёл переписку с главным заговорщиком Гучковым³²⁸. Гучков был знаком с генералом Алексеевым ещё до начала Первой мировой войны. В ноябре 1911 г. депутат Государственной думы А.И. Савенко посоветовал А.И. Гучкову обратить внимание на генералов Алексеева и Иванова, которых он характеризовал как «даровитых и блестящих генералов»³²⁹.

Министр торговли и промышленности князь В.Н. Шаховской докладывал Императору и Императрице о переписке М.В. Алексеева с А.И. Гучковым и М.В. Родзянко. Эта переписка, по словам князя В.Н. Шаховского, привела Алексеева к политической деятельности³³⁰.

С.П. Белецкий на допросе следственной комиссии Временного правительства говорил, что «Штюрмер и Протопопов боялись влияний Алексеева, а через Алексеева А.И. Гучкова, с которым он был в хороших отношениях»³³¹.

Назначение М.В. Алексеева на должность начальника штаба Императора Николая II состоялось в том числе по рекомендации единомышленника А.И. Гучкова генерала А.А. Поливанова. 16 августа 1915 г. Поливанов писал царю «о необходимости безотлагательно приблизить генерала Алексеева к верховному главнокомандующему»³³².

Активное вовлечение Алексеева в деятельность против царя началось с отставкой С.Д. Сазонова и назначением сначала на должность министра иностранных дел, а потом и главы правительства Б.В. Штюрмера. Это назначение ломало планы оппозиции, которые находили отклик в душе М.В. Алексеева³³³.

С зимы 1916 г. А.И. Гучков поддерживал генерала Алексеева в его кампании против Б.В. Штюрмера. Алексеев активно содействовал «шпионскому» делу вокруг людей, по тем или причинам сотрудничавшим с Штюрмером: И.Я. Гурлянда, Д.Л. Рубинштейна, И.Ф. Манасевича-Мануйлова³³⁴. По согласованию с Алексеевым вышеназванные лица были арестованы генералом контрразведки Н.С. Батюшиным. За арестами кроме Алексеева стоял и Гучков.

С помощью интриг Алексеев всячески способствовал падению престижа Государя в глазах главнокомандующих фронтами. Император Николай II решил отправить на покой главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Н.И. Иванова. Сам Иванов уже неоднократно жаловался на своё здоровье и усталость. Николай II посоветовался с генералом Алексеевым, и тот высказался в пользу отставки генерала³³⁵.