Немногие земли, сохранившие независимость, медленно догнивают сейчас в агонии. Сделав когда-то ставку на этический слой и традиции, не смогли принять быстро меняющийся мир. А он потому и силен, этот мир, потому и выживет всегда, что впитал в себя все культуры, этносы и нации. Глобализация, мать ее.

С негромким шипением поезд остановился, мягко опал на рельсы, когда магнитная подушка отключилась. В вагоны, без переборок и тамбуров, вошли слаженные группы пограничников. Мрачные янки никогда не доверяли чип-паспортам Грибницы, хотя сегменты виртуальности здесь широко распространены. Пришлось доставать фальшивый пластиковый паспорт, уповая на мастерство Майка.

Розовый встрепенулся, под суровым взглядом солдата расстегнул кобуру с оружием. Тут же нашлись все доверенности и разрешения, необходимые документы и лицензии. Уверен, что без преступных связей карлика тут дело не обошлось, недаром он так сверкает золотозубой улыбкой.

Немного покопавшись в деке Майка, меня они вообще практически проигнорировали, лишь мельком заглянув в паспорт. Козырнули и пожелали счастливого пути.

— Все отлично, босс, видите, — осклабился Майк и, отвернувшись к окну, сунул в рот зубочистку, которой пять минут назад потрошил муху. Кажется, он под кайфом.

Да уж отлично. Особенно если учесть, что за нами ведут охоту по меньшей мере две корпорации. И еще кое-кто. Загадочный призрак, укравший мое имя. Какую игру ведет он, для меня так и не стало понятно. Сначала он помогает корпорации Януса отбить меня у «Новой надежды», потом каким-то образом взламывает ее защиту и вызволяет меня с помощью Розового.

С последним вообще странно.

Карлик считает меня чуть ли не Пророком, если вообще не Богом. Янус Карт не солгал, говоря о виртуальных капищах во имя Сетевого Дьявола. Насколько я понял, они появились после перезагрузки виртуальности. Многим не пришлась по душе политика «Новой надежды» по тотальному контролю киберсети. Да, убийств в виртуальности стало меньше, а стоимость услуг «мясников» и хакеров возросла в десятки раз, что автоматически уменьшило их популяцию. Сеть стала почти безопасна. Так может быть безопасным тюремный двор под неусыпным наблюдением цепных псов.

Прошло время, люди стали привыкать. Виртуальность быстро росла, снова обретая новые формы. Одной из таких метаморфоз стало открытие игровых зон. Людям нужно было место для развлечений, тем более что по мере роста Сети ее услуги дешевели, и в виртуальность устремилось еще больше народа.

На одном из серверов для игр и появился первый Храм Сетевого Дьявола. Может быть, в шутку, а может, и нет, но его создатель начертал «пророчество». Мол, когда вернется Сетевой Дьявол, виртуальность окончательно сбросит с себя жадные лапы «Новой надежды» и обретет свободу. Станет тем, чем ей положено быть — информационной свалкой, мусорником, оружием и свободным волшебным миром одновременно.

Идея понравилась. Многие ее поддержали, хотя и не верили в мифы Сети. Храмы стали открываться один за другим. Некоторые, особо экстремистские, закрывали официальные власти, другие исчезали сами, когда пропадал интерес создателей. Дольше всего держались те, у чьих истоков стояли люди, действительно знавшие о моем существовании. Кто бы мог подумать, что одним из них окажется глава преступного синдиката с окраин Грибницы — Розовый. И та заварушка, которую устроил я при побеге из «Лабораторий биоформ „Януса“», только укрепила в карлике уверенность в моей избранности. Теперь он был готов оберегать меня даже ценой своей жизни…

— Внимание! Уважаемые пассажиры, мы рады сообщить, что поезд продолжает путь. Просьба занять свои места.

Загудели турбины, поднимая стальную гусеницу над рельсами. Короткая дрожь неустойчивости исчезла, когда включилась магнитная подушка.

Поезд заскользил дальше.

В Донецк мы прибыли под утро. Время суток угадывалось лишь по сероватой каше неба, похожей на грязный снег. На вокзале Нового Детройта царит вечный неоновый день, пахнет горелой резиной из нор метро, группа буддистов на пятачке площади расширяет сознание коноплей. Полицейские патрули на каждом шагу.

Майк быстро поймал такси, умудрившись попутно выспросить местонахождение недорогого борделя, на что Розовый пообещал его кастрировать. Потом, сунув таксисту пару мятых банкнот, назвал адрес. Побросав чемоданы в багажник, залезли в салон. За пыльным окном скрипучей «акуры» побежали серые панельные блоки многоэтажек.

Район сменяется районом так плавно, что кажется — здания едины и просто перерастают друг в друга. Минуту назад подпирали небо элитные комплексы на полном самообеспечении, в зеленых парках мажорные мамаши выгуливали щенков в колясках, презрительно игнорируя свору питбулей-охранников за спинами; теперь зачастили панельные девятиэтажки, многие окна квартир зияют угольной чернотой, перед подъездами обожженные остовы автомобилей, в окружении вооруженной до зубов гопоты скучают драгдиллеры.

Автомобиль свернул с широкой дороги, я заметил впереди пробку. Чуть дальше пылает кверху колесами внедорожник, полиция пытается навести порядок в толпе зевак.

За окном потянулась холмистая степь, я присмотрелся с удивлением. Посреди небольшого лесочка возвышается громадная решетка, в обугленных ребрах я с трудом узнал бывший футбольный стадион.

Проезжая мимо, водитель опустил стекло и с ненавистью плюнул в ту сторону. Процедил по-английски:

— Это место построил за счет местных жителей один мафиози. Когда в разворованную страну пришли янки, горожане прозрели от такого поворота событий… теперь, в память о той сво… гм… о тех событиях, на сожженном стадионе вешают экономических преступников.

Приглядевшись, я заметил в окошках-ребрах раскачивающиеся на ветру фигуры в петлях. Судя по их количеству, янки действительно занялись правосудием. А в следующий миг мы снова въехали в жилые кварталы.

Стараясь не смотреть на надпись «препарат вызывает зависимость», я вытряхнул из пластикового тюбика еще пару таблеток психостимулятора. Эта химическая дрянь позволит мне продержаться до места назначения.

Водитель было завел разговор насчет дешевых наркотиков, но Розовый демонстративно задремал. Майк же, помня обещание шефа, только отворачивался.

Чтобы скоротать время, достал новый наладонник. Скачать из Сети модель моей двухкомнатной квартиры и ID-матрицу Макса не составило труда. Пес по-прежнему ждет меня, большую часть времени проводя во сне. Он даже не удивляется, когда на кухне вдруг раздается грохот, и его миска из нержавеющей стали наполняется кормом. Первое время он радостно лаял, мчался встречать хозяина, но теперь и этого не делает. Теперь он лишь тяжело вздыхает, жалуясь пустой квартире на тоску…

Сердце защемило, я поспешно закрыл программу. Наверное, это и называется персонификацией иллюзий, но ничего поделать не могу. С хитрым рыжим ретривером я прожил слишком долго, чтобы просто стереть его из памяти. В обоих смыслах этого слова.

За окном небоскребы сменились остатками металлургического завода. Судя по вывескам, теперь там ночные клубы и еще черт знает что.

«Акура» стала притормаживать, под колесами захрустел гравий.

— Тут идти недалеко, — пояснил Розовый, когда мы выбрались из такси. — Сегодня отоспимся в отеле, а завтра отправимся к доктору.

Говорил он странно. Вроде бы нейтрально, но прятал глаза. С тех пор как он узнал мою личность от Сетевого Дьявола (!?!), он только так и говорит, будто стесняется. Или считает себя недостойным для общения с богом виртуальности?

Интересно, кем ему представился мой таинственный знакомец? Не может же быть двух Сайтов. Да и вообще, нужно разобраться в мотивах этого пародиста-косплеера, что он за птица. Зачем понадобилось забирать у одной корпорации, сдавать другой, а потом с помощью Розового вытаскивать?

Но с разбирательством придется подождать. Внезапный помощник пока больше не проявлял себя ничем. Как в воду канул…

Переулок швырнул под ноги замусоренный асфальт. Под мусорными баками копошатся крысы и бомжи. Однажды под подошвой ботинка хрустнул использованный глазной имплант. Искусственный белок растекся, оставив пластиковую радужку обиженно глазеть вслед.