И все же резервы готовились, не могли не готовиться: враг вел наступление на Москву, и вся страна участвовала в решающей схватке. Воля советского народа, его благородные цели в войне, его решимость отстоять свое социалистическое Отечество были с исчерпывающей полнотой охарактеризованы в речи И. В. Сталина на Красной площади 7 ноября 1941 года. Эта речь широко известна, но отнюдь не все знают, что в этот день и в Куйбышеве, где тогда находились высшие государственные, партийные, военные учреждения страны[44], состоялся парад.
Командовал парадом генерал-лейтенант М. А. Пуркаев. Ровно в десять утра на площадь выехал Ворошилов. Объехав войска, он поднялся на трибуну и произнес речь. Маршал говорил о тяжелом положении нашей страны, об опасности, о суровой борьбе, о том, что гитлеровцы бросают на фронт все новые и новые полчища.
— Мы обязаны все эти полчища истреблять дочиста, без остатка. Это наш великий и святой долг. Мы защищаем свою Родину, свой дом, наше великое будущее. Мы будем биться, истреблять фашистских разбойников, сколько бы их ни было, и так долго, сколько требуется для их полного уничтожения. Гитлер с его фашистским генералитетом жестоко ошибается, полагая, что Красная Армия, советский народ уже накануне исчерпания своих сил… Нет, господа фашисты. Вооруженные Силы, боевые резервы и ресурсы страны Советского государства еще настолько велики, что их больше чем достаточно, чтобы воевать с вами до вашей полной гибели, до вашего изничтожения вчистую!
Ворошилов хорошо знал, что говорил: он был одним из тех, кто приводил эти ресурсы нашего народа в действие. Время в ту пору у него было расписано по минутам. Вот только один день — 25 ноября 1941 года[45].
С утра Ворошилов проверил, как идет передислокация штаба и соединений 61-й армии в район Ряжск — Раненбург — Мичуринск. Он ознакомился с укомплектованием дивизий, дал распоряжение точно установить местонахождение эшелонов и барж с оружием, проследить, чтобы они прибыли вовремя. Затем вместе с областными партийными и советскими руководителями маршал осмотрел строительство запасного оборонительного рубежа, причем остался недоволен и выбором места, и темпами работ. После этого он побывал в обкоме ВКП(б) на совещании партийных работников, направленных для службы в армию, и произнес перед ними речь. Наступил вечер, но рабочий день маршала далеко еще не закончился. Помощник его — Л. А. Щербаков — записал в дневнике: «В 20.00 маршал принял командующего армией т. Попова и члена Военного Совета т. Колобякова.
В 21.00 маршал заслушал доклад генерал-лейтенанта т. Чибисова о проделанной работе группы командиров по организации боевой подготовки и сколачиванию частей армии.
В 22.00 маршал принял зам. начальника Управления НКВД т. Осетрова.
В 23.00 маршал прибыл в обком, откуда разговаривал по телефону с т. Щаденко о состоянии дивизий — о неукомплектованности армии, полков связи, дивизий личным составом, вооружением и имуществом.
(Разговаривал) с т. Хрулевым о необходимости быстрее снабдить отправленные (на фронт) дивизии всем положенным.
В 0.20 (26 ноября) маршал разговаривал по телефону с начальником ГАУ т. Яковлевым о снабжении дивизий вооружением.
В 0.35 (разговаривал) с т. Василевским, который проинформировал об обстановке на фронтах.
Кроме того, в 0.50 маршал выяснил с т. Найденовым положение со снабжением дивизий средствами связи и отправкой телефонного кабеля в 325 и 326 сд.».
Эти последние дивизии входили в состав 10-й армии, штаб которой разместился в городе Кузнецке Пензенской области. Командующий генерал-лейтенант Ф. И. Голиков выехал из Москвы в Кузнецк 26 октября. В назначенных местах дивизии сосредоточились лишь 8 ноября. Днем же 24 ноября Голиков получил распоряжение двигаться на фронт. Таковы были тогда темпы! На 22 ноября три стрелковые дивизии — 324, 325 и 326-я — совершенно не имели вооружения. Тем не менее 2 декабря армии надлежало быть на фронте: защитники Москвы изнемогали, им требовалась помощь. На ходу, на железнодорожных станциях, нередко и на местах выгрузки получали бойцы винтовки, ручные пулеметы, теплое обмундирование…
Ворошилов инспектировал войска и этой армии. На дивизионном учении в 322-й дивизии он побывал в большинстве частей, расспрашивал командиров и политработников:
— Каково настроение бойцов? За этим надо следить!
— Как устроены люди? Сыты ли? Теплое обмундирование получили? Торопите снабженцев, зима, видно, будет лютой.
— Есть ли больные? Как с госпиталями? Не стесняйтесь привлекать местные силы, советские люди всегда помогут.
Зная, что большинство бойцов и командиров армии еще не участвовало в боях, маршал считал необходимым напомнить:
— Главное — преодолеть танкобоязнь! Учите бойцов бороться с танками… И непременно добивайтесь победы в первом бою. Хоть маленькой, но победы!
В короткий срок 10-я армия общей численностью около 100 тысяч человек была создана и переброшена к фронту. Воины ее располагали 65 632 винтовками, 2 тысячами ручных и станковых пулеметов, 1209 автоматами, 249 орудиями полковой и дивизионной артиллерии, 237 батальонными и 18 полковыми минометами, 27 малокалиберными зенитными орудиями, 69 противотанковыми 45-миллиметровыми орудиями… Из этого перечня видно, что армии многого еще не хватало. Тем не менее это была немалая сила. В подобных условиях в то время приходилось создавать и другие резервные соединения и объединения. Фронт ждал, требовал резервов…
Наличие в тылу таких армий было реальной, более того — решающей помощью фронту. Советские люди, пусть недостаточно вооруженные и обученные, шли в бой, спасая свою столицу — Москву, свое Отечество. 6 декабря 1941 года 10-я армия, одна из трех резервных армий, предоставленных в распоряжение командующего Западным фронтом, перешла в контрнаступление на левом фланге фронта против войск генерала Гудериана. В битве под Москвой эта армия, как и другие резервные армии, достигла крупных успехов. Не будет преувеличением сказать: исход битвы под Москвой был предрешен тем, что партия и советский народ смогли вовремя сформировать, вооружить, обучить и перебросить на фронт новые армии.
С наступлением суровой зимы сражения на огромном советско-германском фронте, от Заполярья до Крыма, не прекращались. По-прежнему требовались резервы и всю зиму 1941/42 года Ворошилов провел в разъездах. Выполнял он и другие важные поручения Ставки.
Начиная с 1942 года Ставка при осуществлении крупных операций, в особенности когда в них участвовали два или более фронтов, направляла на этот участок своих представителей. Они располагали большими правами, но и несли немалую ответственность. Представитель Ставки оказывал помощь командованию, отвечал за составление детального плана операции, за правильную подготовку войск, за взаимодействие фронтов в ходе операции, за бесперебойное снабжение войск, а в итоге — за выполнение задачи. В свое распоряжение представитель Ставки получал небольшую группу командиров Генерального штаба и соответствующие средства связи. Как правило, одновременно на фронт направлялись и представители специальных родов войск. 15 февраля 1942 года по приказу Ставки на Волховский фронт выехал Ворошилов.
В осажденном Ленинграде голод косил сотни тысяч людей. Стремясь помочь городу, войска Волховского фронта с 13 января 1942 года вели наступательные действия, имевшие целью прорыв блокады. Войска 2-й ударной армии под командованием генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова сумели прорвать оборону противника на реке Волхове и продвинулись на 75 километров в направлении Любани. Фашистские войска, однако, не только оборонялись, но и стали пытаться перехватить горловину прорыва у Мясного Бора (ширина его здесь не превышала 13 километров) и тем самым отрезать 2-ю ударную армию.
Ставка была недовольна развитием операции. Ворошилов передал командующему фронтом генералу армии К. А. Мерецкову требование Ставки активизировать наступательные действия на Любаньском направлении. Затем маршал отправился в войска и побывал почти во всех армиях фронта. Особенно тщательно он знакомился с состоянием частей 2-й ударной армии. Несколько дней Ворошилов провел вместе с бойцами 13-го кавалерийского корпуса генерала Н. И. Гусева. Корпус этот наиболее глубоко прорвался в тыл врага, но дальнейшее его продвижение застопорилось. Побеседовав с бойцами и командирами, обследовав на месте состояние частей, Ворошилов убедился, что они не смогут достичь поставленной цели. Повсюду был большой некомплект подразделений и частей, бойцы устали. Суровая зима, недостаточное снабжение продовольствием и боеприпасами, господство вражескоц авиации — все это сказывалось на их настроении. Отметил Ворошилов и неумелую организацию наступления.
