При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, сербскохорватский и шведский языки.

Стр. 178.…держимордовские взгляды…— Держиморда — полицейский, персонаж комедии Гоголя «Ревизор».

Стр. 181.…всяких там Боклей…— Генри Томас Бокль (1821–1862), английский историк и социолог.

…этих Шопенгауэров…— Артур Шопенгауэр (1788–1860), немецкий философ.

…собиралась родить, по ее вычислениям, к Илье-пророку. — День Ильи-пророка приходился на 20 июля по ст. стилю.

Впервые — сборник «Памяти В. М. Гаршина», СПб., 1889 (ценз. разр. 29 ноября 1888 г.), стр. 295–319. Подпись: Антон Чехов.

С исправлениями вошло в сборник «Хмурые люди», СПб., 1890, и включалось во все последующие его издания.

Перепечатано (по тексту 4-го издания «Хмурых людей») в сборнике «Проблески», М., изд. «Посредник», 1895.

Вошло с поправками в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. V, стр. 176–203.

24 марта 1888 г. трагически погиб В. М. Гаршин. Чтобы почтить память писателя, а также с целью создания фонда для сооружения памятника, возникла мысль об издании сборника «Памяти Гаршина». Работу над таким сборником начали одновременно сотрудники газеты «Новости» с К. С. Баранцевичем во главе и редакция журнала «Северный вестник» в лице А. Н. Плещеева. 29 марта Баранцевич просил Чехова прислать что-нибудь для сборника: «Что ни дадите — напечатанное или нет — пойдет всё» (ГБЛ). Чехов ответил ему на следующий же день: «Мысль Ваша заслуживает и сочувствия, и уважения уж по одному тому, что подобные мысли, помимо их прямой цели, служат еще связующим цементом для немногочисленной, но живущей вразброс и в одиночку пишущей братии. Чем больше сплоченности, взаимной поддержки, тем скорее мы научимся уважать и ценить друг друга <…> Я непременно пришлю что-нибудь для сборника…».

В этот же день, 30 марта, отправил Чехову аналогичную просьбу и Плещеев: «Пожалуйста, дайте хоть маленький рассказец. Все статьи будут бесплатные». При этом Плещеев предупреждал: «Такой же сборник затеяли сотрудники „Новостей“ с Баранцевичем и Лихачевым во главе. Питаем надежду, что Вы не отдадите им предпочтения перед нами» (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 314). 31 марта Чехов ответил Плещееву: «Вчера я послал Баранцевичу согласие участвовать в его сборнике „Памяти Гаршина“. Ваше приглашение пришло поздно. Как мне быть?» Плещеев в письме к Чехову от 2 апреля подробно описывал совещание по поводу Гаршинского сборника: «Привлекли мы туда и Баранцевича с К°, заявившей о своем издании, думая слиться с ними и из двух сборников составить один. Но мы так расходимся в плане и вообще во взглядах на этот сборник, что порешили: пускай издает каждый из двух кружков свой особый сборник. Они торопятся, чтобы как-нибудь, тяп да ляп, поскорей сварганить и пустить в продажу <…> Мы намерены составить свою книжку посолиднев» (ЛН, т. 68, стр. 318). Что касается участия Чехова, то Плещеев советовал ему в сборник Баранцевича, который «новых произведений у авторов не просит», дать что-либо уже напечатанное, а в его сборник «дать маленький ненапечатанный рассказец, который Вы успеете еще приготовить к 1 августа (крайний срок)». «Очень жаль, что „Север<ный> вестник“ и Баранцевич не пришли к соглашению. Два сборника, освященных одной и той же целью и выходящих один тремя месяцами раньше другого, составляют чувствительное неудобство друг для друга», — отвечал Чехов Плещееву 4 апреля. Последний продолжал упорно просить «непременно» дать рассказ в его сборник, и Чехов уклонился от посылки какой-либо вещи в сборник Баранцевича (сборник «Красный цветок», СПб., 1889, вышел без участия Чехова).

Просьбу о рассказе Плещеев повторил 13 сентября: «Мне поручено слезно умолять Вас, чтоб Вы дали что-нибудь, хоть очень коротенькое, хоть на 1/2 листика, если не можете более <…> Пожалуйста, не откажите. Сделайте это для меня, голубчик» (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 329–330). 15 сентября Чехов ответил: «Не дать рассказа — не хочется», потому что таких людей, как Гаршин, «я люблю всей душой», но «у меня решительно нет тем, сколько-нибудь годных для сборника. <…> Впрочем, есть у меня еще одна тема: молодой человек гаршинской закваски, недюжинный, честный и глубоко чуткий, попадает первый раз в жизни в дом терпимости. Так как о серьезном нужно говорить серьезно, то в рассказе этом все вещи будут названы настоящими их именами. Быть может, мне удастся написать его так, что он произведет, как бы я хотел, гнетущее впечатление; быть может, он выйдет хорош и сгодится для сборника, но поручитесь ли Вы, милый, что цензура или сама редакция не выхватят из него то, что в нем я считаю за важное? <…> Если поручитесь, что ни одно слово не будет вычеркнуто, то я напишу рассказ в два вечера». В ответ Плещеев заверил Чехова, что «сборник будет бесцензурный» и «ничего не будет изменено» в рассказе. 9 октября 1888 г. Чехов сообщил, наконец, Плещееву, что завтра садится за рассказ. «Когда он выльется в нечто форменное, то я уведомлю Вас и обеспечу обещанием. Готов он будет, вероятно, не раньше будущего воскресенья». Однако Чехов работал над «Припадком» не неделю, а месяц. 2 ноября Плещеев в отчаянии писал: «Вы нас губите <…> Ради всего святого, поторопитесь» (ЛН, т. 68, стр. 336). «Рассказ <…> уже начат (1/4 сделана…)», — ответил Чехов 3 ноября и просил дать ему «одну неделю сроку». «Описываю Соболев пер<еулок> с домами терпимости, но осторожно, не ковыряя грязи и не употребляя сильных выражений». Через неделю, 10 ноября, Чехов сообщил Плещееву о том, что «рассказ близится совсем к концу». «Завтра или послезавтра кончу, перепишу, а в понедельник в 3 часа дня Вы его уже получите. Я пишу и всё время стараюсь быть скромным, скромным до скуки. Предмет, как мне кажется, настолько щекотлив, что малейший пустяк может показаться слоном. Думаю, что рассказ не будет резко выделяться из общего тона сборника. Он у меня грустный, скучный и серьезный». 11 ноября Чехов писал А. С. Суворину: «Сегодня я кончил рассказ для „Гаршинского сборника“ — словно гора с плеч <…> Накатал чуть ли не 2000 строк. Говорю много о проституции, но ничего не решаю. Отчего у Вас в газете ничего не пишут о проституции? Ведь она страшнейшее зло. Наш Соболев переулок — это рабовладельческий рынок». И, наконец, 13 ноября рассказ был отделан, переписан и послан. Но он получился шире, серьезнее и вышел за рамки задуманного ранее «маленького рассказца», который был заказан для сборника. «Получили? Прочли? — писал Чехов Плещееву. — Небось, сердитесь? Рассказ совсем не подходящий для альманашно-семейного чтения, неграциозный и отдает сыростью водосточных труб. Но совесть моя по крайней мере покойна: во-первых, обещание сдержал, во-вторых, воздал покойному Гаршину ту дань, какую хотел и умел. Мне, как медику, кажется, что душевную боль я описал правильно, по всем правилам психиатрической науки. Что касается девок, то по этой части я во времена оны был большим специалистом».

Получив «Припадок», Плещеев писал Чехову 16 ноября: «Мне рассказ этот понравился, напротив, понравилась его серьезность, сдержанность, понравился и самый мотив. Но всё же мы очень боимся, чтоб цензура не вырезала его из сборника. Она не любит, чтоб касались „этого предмета“. Насчет целомудрия строга» (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 338). 23 ноября Чехов писал Е. М. Линтваревой: «Рассказ велик и но очень глуп. Прочтется он с пользой и произведет некоторую сенсацию. Я в нем трактую об одном весьма щекотливом старом вопросе и, конечно, не решаю этого вопроса».

В образе Васильева Чехов отразил многие черты Гаршина: его чувство ответственности за человека и его страдания, боль от сознания бессилия изменить порядок вещей. Чехов писал Суворину 11 ноября 1888 г.: «В этом рассказе я сказал свое, никому не нужное мнение о таких редких людях, как Гаршин».

В 1891 г., уже после того как «Припадок» вышел в сборнике «Хмурые люди», И. И. Горбунов-Посадов просил у Чехова разрешения издать рассказ в сборнике «За падших». Цель сборника — широкое распространение произведений, близких «по идеям и чувствам» массовому читателю. Чехов ответил, что «будет очень рад», если рассказ будет издан; но сборник, не пропущенный цензурой, не вышел. В 1893 г. Горбунов-Посадов просил у писателя разрешения поместить рассказ в новый предполагаемый сборник — «Действительность». Чехов решительно возразил: «„Припадок“ помещен в сборнике Гаршина и в моем сборнике „Рассказы“. Читатель немало будет удивлен, если увидит его еще и в сб. „Действительность“». «Выйдет так, что читатель за каждый мой рассказ будет платить два-три и даже четыре раза, а это уж совсем неловко» (письмо от 20 мая 1893 г.). Однако два года спустя Горбунов-Посадов все же опубликовал «Припадок» в сборнике «Проблески».