И спел «тёмную» поэму с зашифрованным смыслом, которая начиналась так:
Зароды слов хранимы в ледниках молчащих,
Обрез — в разломе жил и блёстках серебра,
Страницы прорастают в заповедных чащах,
Обложек пурпуром беременна гора.
От сгиба разрезальный нож пройдёт по вене,
Пергамен бледный вместе с кожей распластав,
Под переплётом отворяя кровь речений
И пряча буквы след под багряницей лав.
Ты книга между книг — и мир ложится книгой,
Ты сердце из сердец и ты же — сердцу плен.
Ты раб и хрупкий червь, обмотанный веригой,
И чадо неба ты — так вырвись из пелен!
Кто он был по рождению — кочевник, судя по ухватистости и неприхотливости житья? Книжник, который питается сложными образами и понятиями? Бродячий певец и, как все они, немножко чудодей?
Возможно, оттого Ильдико и решила произнести речь. Собрала вокруг себя народ. Их оказалось на удивление много, около сотни мужчин, ребятишек обоего пола и женщин (кое-кто из последних был, как и она, в тягости), а лошадей под седло и вьюк ещё и того больше.
И сказала:
— Именем моего чрева и зреющего в нём дитяти, коего назову Эгиед, «Росток будущего». Именем правой руки моего погибшего супруга по имени Вираг, «Лучший цвет весны». Мы здесь не родичи и не род. Мы племя. Среди нас имеются все, кем издревле славен Великий Юрт с каменным подножием, со стенами из деревьев и трав, крышей Синего Неба, Кёк-Тенгри; и мы испытаны. Ибо легко наслаждаться богатством ума и красоты, когда жизнь ласкова и беспечна, и трудно, когда она становится просто жизнью как она есть. Наше малое племя не сможет пребывать в одиночестве — мы будем искать сильнейшего, и мудрейшего, и приверженного чести народа. Но, клянусь, мы станем его солью — притом такой, что не растворится ни в чьей воде. И я нарекаю нас — Эноньо, «Выстоявшие».
Это была правда, которая ещё не правда, но становится ею после того, как ты её выговоришь. А говорила Ильдико на языке онгров впервые так долго и так безупречно.
И прежние имена отдалились от неё навсегда.
© Copyright Мудрая Татьяна Алексеевна ([email protected]), 12/11/2013.
P.S. «Восточные» имена, слова и фразы — в основном венгерские, искажённые и неточно прочитанные, чтобы на корню убить аналогию. Первое стихотворение — чуть измененное монгольское (из Джасака, по-моему), остальные — от автора.
Вообще Монголии тут много…
