— Я понимаю, сэр, — сказал Фокс, строго глядя на Генри. — Может быть, я поговорю с мисс Прентайс?

— Боже! — с сожалением произнёс Генри. — Послушайте, господин Фокс, она покажется вам очень странной. Вы подумаете, что мы в этой части страны специализируемся на эксцентричных старых девах, но, без сомнения, последствия шока сказались на ней весьма неблагоприятно. Кажется, она считает, что убийце спутали карты, и рано или поздно, он совершит вторую попытку.

— В этом нет ничего странного, не так ли, сэр? Может, леди будет чувствовать себя уютнее под защитой полиции?

— Мне жаль защитника, — сказал Генри. — Что ж, полагаю, мне надо выяснить, не спустится ли она сюда.

— Если вам не трудно, сэр, — любезно проговорил Фокс.

С некоторым внутренним трепетом Генри поднялся по лестнице и постучал в дверь мисс Прентайс. Ответа не последовало. Он постучал опять. Внезапно дверь открылась, и перед ним предстала мисс Прентайс, приложив палец к губам, похожая на сказочную колдунью с торчащими изо рта зубами.

— Что случилось? — прошептала она.

— Ничего не случилось, кузина Элеонора. Просто один из сотрудников Скотленд-Ярда хочет задать вам всего один вопрос.

— Эта женщина там? Я не хочу встречаться с этой женщиной.

— Миссис Росс ушла.

— Генри, это правда?

— Конечно, правда.

— Вот, опять я тебя разозлила. Ты очень недобр ко мне, Генри.

— Моя дорогая кузина Элеонора! Она беспокойно одёргивала платье.

— Да. Ты такой недобрый. А я так люблю тебя. И только для твоего же блага. Ты молодой, сильный и красивый. Все Джернигэмы очень сильные и красивые. Не слушай таких женщин. Генри. Не слушай никаких женщин. Они принесут тебе вред. Кроме дорогой Дины.

— Ты спустишься вниз поговорить с инспектором Фоксом?

— Это не ловушка, чтобы я встретилась с той женщиной? Почему другой человек? Фокс? А где тот, первый? Он был джентльмен. Такой высокий! Выше отца Коупленда.

Он в изумлении увидел, что теперь движение её руки постоянно повторяло один определённый невидимый рисунок. Она крестилась.

— Этот человек абсолютно безобиден, — сказал Генри. — Идём же.

— Очень хорошо. У меня голова раскалывается. Я полагаю, что должна идти.

— Вот так лучше, — сказал Генри. Он добавил неловко:

— Кузина Элеонора, твоё платье расстёгнуто.

— О!

Она зарделась и, к его ужасу, резко засмеялась и отвернулась. Её пальцы шарили по застёжке платья. Затем она проскользнула мимо него и, с некоторой кокетливостью в походке, поспешила вниз по лестнице.

Генри, с сильно бьющимся сердцем, последовал за ней и проводил её до кабинета. Его отец уже вернулся и стоял у камина. Джоуслин неприязненно взглянул на мисс Прентайс.

— Привет, Элеонора, вот и ты. Это инспектор Фокс. Мисс Прентайс протянула руку и, как только Фокс дотронулся до неё, отдёрнула. Её глаза были опущены, а руки теребили складку на платье. Фокс внимательно смотрел на неё.

— Прошу прощения за беспокойство, мисс Прентайс. Я только хотел спросить, не открывали ли вы одно из окон ратуши, когда уходили оттуда в полдень в субботу.

— О да, — прошептала она. — Это был непростительный грех?

— Простите, мисс?

— Я впустила его?

— Впустили кого, мисс Прентайс?

— Вы знаете. Но я только совсем чуть-чуть приоткрыла его. Чуть заметная щель. Конечно, он может стать очень маленьким, не так ли?

Фокс поправил очки и что-то записал в блокнот.

— Вы открыли окно? — сказал он.

— Вам не следует постоянно спрашивать. Вы знаете, что я открыла.

— Мисс Прентайс, вы ничего не находили в чайнике, который должен был использоваться на сцене?

— Это там он спрятался?

— Где и что спряталось?

— Непростительный грех. Вы знаете. То, что она сделала!

— Ты несёшь чепуху, Элеонора, — сказал Джоуслин. Он встал сзади неё и делал страшные гримасы Фоксу.

— Прости, если я раздражаю тебя, Джоуслин.

— Вы ничего не знаете о луке, который маленький мальчик положил в чайник, мисс Прентайс?

Она очень широко раскрыла глаза, и её губы сложились в большую букву О. Затем она медленно отрицательно покачала головой. Но начав, она оказалась неспособна остановиться и так и продолжала покачивать головой, пока это её движение не потеряло всякий смысл.

— Что ж, — сказал Фокс, — я думаю, это все, для чего мне пришлось вас побеспокоить.

— Генри, — сказал Джоуслин. — Проводи кузину наверх.

Она вышла, не сказав ни слова. Генри поспешил за ней. Джоуслин повернулся к Фоксу.

— Посмотрите, что с ней стало! — сказал он. — От шока она потеряла рассудок. Сомнений быть не может, вы это видели сами. Надо пригласить специалиста. Лучше не верить ни одному её слову.

— Она раньше никогда не была такой, сэр?

— Боже милосердный, нет.

— Это очень удручающе, сэр, не так ли? Главный инспектор попросил меня поговорить с вами, сэр, о сегодняшнем вечере. Он думает, будет неплохой идеей собрать одновременно всех, кто был задействован в пьесе, и он интересуется, как вы настроены на то, чтобы отправить всех ваших домочадцев в ратушу.

— Я должен сказать, что не совсем понимаю… На самом деле, я пригласил Коуплендов сегодня на обед, чтобы все обсудить.

— Это очень кстати, не так ли, сэр? Вы можете затем вместе прийти в ратушу.

— Да, но я не вижу, какая от этого может быть польза.

— Главный инспектор объяснит, сэр, когда придёт. Он просил меня сказать, что был бы очень обязан, если бы вы взяли на себя ведущую роль в этом небольшом деле. В связи с вашим положением в графстве, сэр, он подумал, что вы предпочли бы прийти раньше всех остальных. У вас есть две машины, не так ли, сэр?

— Полагаю, так было бы лучше. Джоуслин напряжённо смотрел на портрет своей прабабки-актрисы, затем он произнёс:

— У вас есть предположение, кто это?

— Я не могу сказать, что имеет в виду шеф в данный момент, сэр, — сказал Фокс так вежливо, что его уклонение от ответа прозвучало как прямой ответ. — Без сомнения, он сам вам обо всем расскажет, сэр. Вас устроит, сэр, в девять часов в ратуше?

— Что? О да. Да, конечно.

— Я вам очень обязан, сэр. На этом я прощаюсь.

— Всего хорошего, — с беспокойством произнёс Джоуслин.

— Это мисс. Брюс, — сказал инспектор. — Она дежурила в пятницу вечером, но я сомневаюсь, что она сможет помочь вам.

Фокс посмотрел на мисс Брюс своим безмятежным взглядом и отметил, что это довольно яркая, молодая особа.

Он сказал:

— Что ж, мисс Брюс, мы были бы вам очень обязаны, если бы вы помогли нам выяснить одно затруднительное обстоятельство. Насколько мне известно, вы были дежурным оператором в десять часов в пятницу вечером.

— Да, это верно.

— Так. Нас интересует звонок, который имел место примерно в десять тридцать. Это был звонок в дом ректора. Там отдельная линия, со старыми телефонами и отводными трубками. Таких уже мало осталось, не так ли?

— В следующем году в это время их уже не будет, — сказал инспектор.

— Вы уверены? — поинтересовался Фокс с довольным видом. — Так, так. Итак, мисс Брюс, вы можете нам помочь?

— Я не помню никаких звонков в дом ректора в пятницу вечером, — сказала мисс Брюс. — Его номер “Чиппинг, 10”. Я состою в Молодёжном обществе, поэтому я знаю. Нам все время приходится долго туда дозваниваться, потому что старая горничная Мэри немного глуховата, комната мисс Дины наверху, а ректор никогда не берет трубку, пока его не позовут. Эта линия, конечно, часто используется.

— Несомненно.

— Да. В пятницу был кружок книголюбов, и обычно они собираются в ратуше, поэтому все знают, что в пятницу звонить не нужно, понимаете, потому что все равно их нет дома. Хотя в эту пятницу они были в доме ректора из-за пьесы. Но об этом далеко не все знали. Они бы подумали: “Так, пятница, значит, звонить бесполезно”.

— Итак, вы уверены, что никто не звонил?

— Да, да, я в этом уверена. Я могла бы поклясться, если нужно.