Закери почувствовал, как комок льда, тяготивший его желудок, вдруг взорвался и покрыл инеем все внутренности. По спине у него бегали мурашки, а руки мелко тряслись.

– Прости, милый, – сказала Смоки, сев рядом с ним на кровать. – Они меня уничтожат, если ты не заплатишь. Сэтч страшен в ярости, ты его не знаешь. Одну мою подругу кинул клиент, и она не принесла деньги в срок. Сэтч сделал из ее лица кровавое месиво. Она три недели пролежала в больнице и вышла оттуда уродиной. Ты ведь не хочешь, чтобы они так поступили и со мной, милый? – Ее всю передернуло от ужаса. – И надо-то всего пару штук… Неужели твоя семейка тебя не выручит? У них же денег куры не клюют?

Закери обхватил голову руками. Больше всего на свете ему хотелось сейчас затянуться сладким дымом и улететь в волшебную страну, где нет проблем, и еще ему хотелось трахнуть Смоки. Он разрывался между этими двумя желаниями и не мог сосредоточиться ни на одном, поскольку в Мозгу у него иглой засела мысль: если к завтрашнему вечеру он не достанет две тысячи долларов, то никогда больше не сможет сделать ни того, ни другого.

Было далеко за полночь. Морган сидела в кресле перед телефоном и старательно загибала пальцы на правой руке. Одиннадцать… десять… девять… восемь… семь – сейчас в Лондоне семь часов вечера. Она успокоила и отправила спать мать с отцом, которые прибежали на ее крик, оторвавшись от телевизора. Это далось ей нелегко – родители способны говорить бесконечно, если не проявить твердости и не выставить их из комнаты. А Морган необходимо сосредоточиться перед звонком.

У нее появилась идея позвонить сперва Тиффани, но тут же отпала: она наверняка сейчас в постели с Хантом и не подойдет к телефону, даже если Рональд Рейган объявит атомную войну.

Морган еще раз взглянула на часы, постаралась справиться с учащенным сердцебиением и сняла телефонную трубку.

Гарри Блэмор надел фрак и повязал белый галстук. Он в последний раз оглядел себя в зеркало – волосы гладко зачесаны, сапфировые запонки не забыты, туфли начищены до блеска – и убедился в том, что полностью готов провести еще один скучный вечер в свете. Господи, как он ненавидел их! Всех этих амбициозных мамаш с некрасивыми дочерьми, дурно воспитанных нуворишей, которые готовы заложить душу дьяволу за приглашение на охоту в замок Ломондов. Но что поделаешь! Хоть и неприятны они, зато считают своим долгом покупать картины из его галереи в знак благодарности за оказанную честь.

Прежде всего ему предстояло отправиться в «Ритц» для делового разговора с Синтией Бересфорд, богатой вдовой и коллекционером антиквариата; к слову сказать, она состояла председателем правления компании, которую унаследовала от покойного мужа, выполняющей секретные заказы министерства обороны. Затем его ждал обед в Мэншен-Хаус, долгий и утомительный, но нужный для дела, и, наконец, бал в «Клэридже», который Миллеры устраивают в честь совершеннолетия сына и выхода в свет дочери. На этом балу будет Винтроп Харт, который давно уже проявляет интерес к Рембрандту из галереи Ломондов. Если Гарри удастся убедить его в том, что это полотно не только украсит его особняк в Далласе, но и станет хорошим капиталовложением, а также позволит его обладателю подняться на много ступеней вверх по социальной лестнице, то он останется в большой выгоде. От этой мысли Гарри повеселел и, спустившись в холл, решил зайти в кабинет и выпить для бодрости виски с содовой.

В кабинете, от пола до потолка заставленном книгами, горели старинные лампы под кружевными абажурами. Их свет бликовал на черной коже диванов, уютно падал на письменный стол, заваленный бумагами, играл в гранях тяжелых хрустальных графинов и тонкостенных бокалов, расставленных на серебряном подносе. Гарри всегда отличался пунктуальностью, поэтому, взглянув на часы, точно высчитал, что имеет в своем распоряжении семь минут, чтобы спокойно выпить и просмотреть светскую хронику в «Таймс». От изучения списка помолвленных, умерших и родившихся Гарри отвлек резкий, дребезжащий телефонный звонок. Скорее небо упадет на землю, чем родители согласятся поменять старые аппараты в доме на современные, с приятным мелодичным звонком!

– Алло! – недовольно буркнул Гарри.

– Могу я поговорить с лордом Блэмором? – Женский голос в трубке показался ему незнакомым.

– Я слушаю.

– Гарри!… Это Морган.

– Морган, прости, я не узнал тебя. – Он невольно напрягся, так что рука, сжимающая трубку, дрогнула.

– Я получила твою телеграмму, Гарри. – У Морган был какой-то странный голос, и Гарри растерялся, не зная, как реагировать на ее слова.

– Вот как? – еле выдавил из себя он, с замиранием сердца ожидая, каков будет ее ответ. После того как Морган, хлопнув дверью, покинула замок, он долго не решался позвонить ей и в конце концов, так и не набравшись храбрости услышать ее голос, отправил телеграмму.

Пауза затянулась.

– Гарри, ты где? – тихо позвала Морган.

– Я здесь.

– Гарри… я согласна стать твоей женой.

– Морган, дорогая… Господи, как я счастлив! Я не могу в это поверить! – казалось, он потерял рассудок от счастья.

– Ты уверен, что действительно хочешь этого? – Морган с трудом подбирала слова. – Я имею в виду, твоя семья…

– Не беспокойся об этом, моя дорогая. Отец от тебя в восторге, а мама обязательно полюбит тебя, как только узнает поближе.

– Я очень надеюсь на это, Гарри. Знаешь, я так счастлива! Скажи, а когда мы поженимся? – с детской восторженной непосредственностью спросила Морган.

Гарри умильно улыбнулся и, зажав трубку подбородком, трясущейся от волнения рукой потянулся к графину.

– Когда захочешь, моя дорогая. Только сперва мне нужно уладить кое-какие формальности, – ответил он. В первую очередь заявить Элизабет Гринли, что их свадьба не состоится. Потом поговорить с родителями: интересно, какую новость они предпочтут выслушать сначала – хорошую или плохую? Кроме того, придется позвонить в редакции «Таймс» и «Телеграф» и отменить заявку на публикацию сообщения о помолвке маркиза Блэмора и леди Элизабет Гринли.

– Почему бы тебе не прилететь сюда, чтобы познакомиться с моими родителями и здесь же отпраздновать помолвку? – предложила Морган.

Ее предложение полностью устраивало Гарри. Это было бы прекрасным способом избежать скандала, особенно в тот момент, когда он просочится в бульварную прессу. Гарри прищурился и сделал большой глоток виски, представив себе газетный заголовок: «Графский наследник отвергает маркизу ради богатой американки». Матушка будет рвать и метать – а она страшна в гневе.

– Прекрасная идея, Морган! Слушай, пусть пока это будет нашим секретом, дорогая… я имею в виду, до тех пор, пока я все здесь не улажу. Давай я позвоню тебе в конце недели, и мы условимся, когда я прилечу. Ты не против, если это будет, например, в субботу?

Морган с радостью согласилась. Она понимала, почему Гарри откладывает объявление их помолвки, и не испытывала по этому поводу ни малейшего беспокойства. Оставайтесь с носом, леди Элизабет! Морган с самого начала знала, что эта невзрачная серенькая мышка Гарри не пара. Ему нужна другая женщина – сильная, очаровательная, способная возвеличить его, создать ему блистательный имидж. Они с Гарри станут самой счастливой и гармоничной супружеской парой Лондона: его титул и ее деньги, внешность и чувство стиля помогут им проложить путь к истинному успеху в обществе. Да что там говорить, они просто созданы друг для друга!

– Приезжай поскорее, дорогой. Я так без тебя соскучилась! – проворковала Морган и, несмотря на то что ее родители уже успели ознакомиться с его телеграммой, а сама она решила завтра же утром поставить обо всем в известность Тиффани, добавила: – Обещаю, что ни одна живая душа не узнает о нашей тайне.

– Вот и умница! Не скучай, дорогая, я приеду как можно скорее.

– Я сама не своя от счастья, Гарри! Боюсь, мне не удастся заснуть этой ночью, – в последний раз Морган была в таком восторге в возрасте четырех лет, когда родители устроили для нее первый в жизни рождественский праздник.