— Нет, мне больше, — отвечав Джо. — Мне двадцать второй год.

— Так вы никому этого не говорите, а я забуду. К молодости наши суды относятся крайне снисходительно. Когда было совершено это убийство, вы были еще ребенком, так что о виселице не может быть и речи. Не унывайте, будьте бодрее.

Мэри получила письмо на следующий же день и не взвидела света от горя и страха. Она сидела в уборной в горько плакала. Вошла мистрис Остин.

— В чем дело, Мэри? — спросила она.

— Я получила письмо от своего брата, мэм. Он находится в беде, и я должна отпроситься у вас, чтобы к нему съездить.

— Какая же беда у вашего брата, Мэри?

Мэри не ответила, только заплакала еще сильнее.

— Мэри, если ваш брат в беде, я вас отпущу к нему съездить. Но только вы должны мне сказать, что с ним такое. Может быть, я буду в состоянии помочь ему. Серьезное что-нибудь?

— Он в тюрьме, мэм.

— За долги, вероятно?

— Нет, мэм, по обвинению в убийстве, в котором он не виноват.

— Убийство! Не виноват!.. — вскричала мистрис Остин. — Когда же и где случилось это убийство?

— Давно, когда он был еще ребенком.

— Как это странно! — проговорила мистрис Остин, задыхаясь и опускаясь на стул. — Где это было, Мэри?

— В Девонском графстве, в Грасфорде.

Мистрис Остин без чувств упала со стула. Удивленная Мэри бросилась ей на помощь, спрыснула водой, привела ее несколько в чувство и отвела на диван. Несколько времени мистрис Остин лежала, уткнувшись лицом в подушки, а Мэри стояла над ней. Наконец, мистрис Остин привстала, положила свою руку на плечо Мэри и сказала торжественным тоном:

— Мэри, не обманывайте меня. Скажите мне правду. Вы сказали, что этот мальчик ваш брат — ведь это неправда? Он не брат вам? Мэри, я непременно должна это знать.

— Он мне не родной брат, мэм, но я люблю его, как родного брата, — отвечала Мэри.

— Отвечайте же мне правду, Мэри, если вы хоть сколько-нибудь меня любите. Вы должны знать его настоящее имя. Кто он такой?

— Джозеф Рошбрук, мэм, — заплакала Мэри.

— Я так и думала! — вскричала мистрис Остин, залившись слезами. — Я так и знала! Удар, наконец, разразился! Боже мой, что мне теперь делать?

Горю мистрис Остин не было границ.

Мэри находилась в недоумении. Каким образом мистрис Остин могла знать историю Джо, и почему эта история так сильно на нее подействовала? Наконец, Мэри сказала:

— Могу я к нему поехать, мэм?

— Разумеется, — отвечала мистрис Остин, — Послушайте, Мэри, вы должны рассказать мне решительно все, без утайки. Я очень интересуюсь этим молодым человеком, но пока не могу вам сказать, почему. Я готова ему помочь всем, чем только могу. Если понадобятся деньги, я не пожалею ничего, не остановлюсь ни перед какими расходами. Можете быть в этом уверены. Но только вы уж ничего от меня не скрывайте. Я должна знать все.

— Извините, мэм, — отвечала Мэри, — ведь я люблю его всеми силами души.

И она рассказала своей барыне все, что знала и чему была свидетельницей.

— Это он и приходил тогда с вами в замок, этот самый Джозеф Рошбрук?

— Да, мэм, один из лакеев поступил со мной грубо, и Джо его оттолкнул. Мистер Остин услышал шум, спросил, в чем дело. Лакеи всю вину свалили на Джо, и мистер Остин приказал ему немедленно убираться. Он после того ни разу у меня не был и только недавно, несколько недель тому назад, заглянул ко мне. Вы его видели в приемной, мэм.

Мистрис Остин схватилась обеими руками за голову и сидела несколько времени молча. Потом она сказала:

— Чем он занимался в последнее время?

Мэри объяснила.

— Хорошо, Мэри, поезжайте к нему немедленно. Вам понадобятся деньги — они у вас будут, сколько бы ни понадобилось. Только дайте мне слово никому ничего пока не говорить о моем участии. Будет время, вы все узнаете.

— Вы можете положиться на меня, мэм. Сейчас уже вечер, уезжать мне поздно. Я думаю выехать завтра утром, мэм.

— И прекрасно, поезжайте утром. Я буду очень рада, если вы пробудете со мной эту ночь: мне так нужен друг… Скажите мистеру Остину, что я нездорова и вниз обедать не приду.

— Не принести ли вам обед сюда, мэм?

— Да, Мэри, принесите, — отвечала мистрисс Остин.

Вечером, пообедав слегка, мистрисс Остин несколько успокоилась и еще подробнее расспросила Мэри о своем сыне. Засыпая, она думала:

— Раз он невинен, не могут же его повесить, и, наконец, ведь он был тогда совсем ребенок. Зато какое страдание для его отца! 

На следующее утро Мэри выехала из замка и на другой день в десять часов прибыла в Эксетер. Она отправилась прямо в тюрьму и без особенного труда получила свидание с Джо. Ее даже допустили к нему в камеру.

Она обвила руками шею своего названного брата и залилась слезами.

— Я знал, что вы непременно приедете, Мэри, — сказал Джо. — Садитесь, а я буду вам рассказывать, как это все произошло.

Мэри села на одну из подставок, на которых на ночь укреплялась койка, сложила руки вместе и стала внимательно слушать рассказ Джо.

— Что же вы думаете сказать на суде? — спросила Мэри, когда он кончил.

— Что же я могу сказать? Буду говорить, что я невинен — и только.

— Почему бы вам не рассказать на суде всей правды? Знаете, Джо, я часто об этом думала. Зачем вы все скрываете? Ведь этакие опасные вещи можно делать только в том случае, если требуется спасти жизнь близкого человека принятием на себя его вины.

Джо уставился глазами на каменный пол и молчал.

— Стало быть, я угадала, раз вы не возражаете? — продолжила Мэри. —Слушайте, Джо. Мне Фернес тогда же сказал, что ваши родители, должно быть, переселились в Америку, потому что он разыскивал их и нигде не мог найти. Таким образом выходит, что вы жертвуете собой совершенно напрасно.

— Допустим, что вы угадали, — отвечал, продолжая не глядеть на собеседницу, Джо. — Но ведь относительно Америки — это только одно предположение Фернеса, ничем не доказанное. Я, напротив, убежден, что если мои родители находятся в живых, то они в Англии.

  — Ваш отец мог умереть.

— Если бы это было так, мать давно бы меня разыскала... Но довольно об этом, Мэри. Расскажите мне о себе.

Мэри пробыла у Джо больше часа и простилась с ним. Ей хотелось поскорее вернуться домой и рассказать обо всем мистрисс Остин. Выйдя из камеры, она прошла в приемную и увидала там жену смотрителя тюрьмы.

— Вам не нужно ли чего-нибудь? — спросила ее та.

— Воды бы напиться, — отвечала Мэри.

— Что ваш брат?

— Он невинен, право же, невинен, а между тем не хочет ничего говорить — и, конечно, будет осужден.

— Не бойтесь особенно. Он тогда был еще очень молод. Оправдают его или обвинят присяжные, во всяком случае его не повесят, а только отправят в ссылку.

— Тогда и я с ним отправлюсь, — сказала Мэри.

— Взять бы вам адвоката хорошего, если только у вас есть деньги, — сказала жена смотрителя.

— Не можете ли вы рекомендовать кого-нибудь?

— Могу — мистера Тревора. Очень знающий, очень искусный адвокат. Если кто может устроить оправдание вашему брату, так это он.

Мэри записала адрес адвоката, поблагодарила и простилась. Вернувшись в замлк, она все подробно рассказала мистрисс Остин.

— Вот вам денег, Мэри, — сказала ей та. Поезжайте в Лондон и нанимайте хорошего адвоката. Только обо мне не упоминайте. Вам удобнее действовать от своего лица, как от сестры. Вам придется пробыть в городе дня два или три. Пишите же мне.

— Буду писать, мэм.

— Адрес свой не забудьте сообщить, где вы остановитесь. Мне также, может быть, самой придется вам написать. А теперь идите спать, Мэри. Вы устали. Покойной ночи.

На другой день Мэри уехала в Лондон и посетила мистера Тревора.

Когда она рассказал адвокату, в чем дело, он помолчал несколько времени, о чем-то размышляя, потом спросил: