— Послушайте… — начал Гарри, испытывая необоснованную тревогу и раздражение.

Морзен тут же занял прямо противоположную позицию.

— Миф, суеверие, сказка! — воскликнул он и вскинул руки на манер фокусника, показывающего, что у него ничего не припрятано в рукаве. — В конце концов, камень и есть камень, ничего больше, верно?

— Нам пора уходить, — еле слышно пролепетала Джулия.

Гарри почувствовал, что ее рука, сжимающая его руку, дрожит.

— Да, — подтвердил он. — Боюсь, нам пора уходить.

— Но вы же не видели мои прекрасные книги! — запротестовал Морзен. — Смотрите, смотрите!

Он стащил с полки два массивных старинных тома и открыл их на столе. Текст выглядел невероятно, ослепительно, потрясающе; и, вопреки своему странному отвращению, Гарри и Джулия стали рассматривать древние книги, восхищаясь их красотой.

— И вот эта книга, и эта. — Морзен водрузил на стол целую груду литературных сокровищ. — Смотрите, разве они не прекрасны? Теперь вы рады, что пришли сюда?

— Ну, наверно… да, — нехотя согласился Гарри.

— Прекрасно, прекрасно! Я вернусь через минуту… нужно подкрепиться… пожалуйста, посмотрите пока книги… получите удовольствие…

Морзен быстро зашаркал к двери и исчез во мраке.

— Эти книги… — заметила Джулия, как только они остались одни. — Они, наверно, стоят целое состояние!

— И ведь здесь их тысячи, — с благоговением и оттенком зависти ответил Гарри. — Но что ты скажешь о старике?

— Он… пугает меня. — Она содрогнулась. — И как от него воняет!

— Тсс! — Он приложил палец к губам. — Он может услышать тебя. Куда он пошел, как думаешь?

— Вроде бы он сказал, что нужно подкрепиться. Надеюсь, он не рассчитывает, что я стану есть что-то приготовленное им!

— Глянь-ка сюда! — Гарри подошел к полке у окна и провел пальцами по ряду особенно древних книг. — Веришь ли? Некоторые названия мне знакомы. Отец всегда интересовался оккультизмом, и я припоминаю…

— Оккультизмом? — перебила его Джулия, снова с нервными нотками в голосе.

Прежде он не обращал на это внимания, но сейчас она выглядела в точности на свой возраст. Так всегда происходило, когда у нее разыгрывались нервы, и тогда никакой макияж на свете не мог скрыть изношенность кожи.

— Оккультизмом, да, — ответил он. — Знаешь, «Темные искусства», «Сверхъестественное». Но какое собрание! Здесь есть книги на старонемецком, на латыни, на голландском… Только вслушайся в эти названия: «Книга о философском камне», «Тайна Червя», «Мультипликатор судеб», «Книга Эйбона», «Некрономикон»… — Он потрясенно присвистнул. — Интересно, что предложит за такое собрание Британский музей? Наверно, эти книги бесценны!

— Да, они бесценны! — донесся со стороны распахнутой двери гортанный возглас. Вошел Морзен, неся поднос с хрустальным графином и тремя большими хрустальными бокалами. — Но, пожалуйста, не прикасайтесь к ним. Это гордость моей библиотеки.

Старик поставил поднос на незанятый угол стола, откупорил графин и щедро разлил вино по бокалам. Гарри подошел к столу, взял свой бокал и попробовал вино. Оно оказалось красное, густое, очень вкусное. Его глаза восхищенно распахнулись.

— Превосходно! — воскликнул он.

— Одно из лучших, — согласился Морзен. — И ему почти сто лет. У меня осталось всего шесть таких бутылок. Я держу их в катакомбах. Вы непременно должны осмотреть катакомбы. Ах, и там, внизу, есть еще кое-что настолько интересное, что мои книги покажутся просто скучными.

— Мне что-то не очень хочется осматривать ваши… — начала Джулия, однако Морзен прервал ее.

— Всего несколько секунд, — умоляюще сказал он, — которые вы запомните на всю оставшуюся жизнь. Позвольте наполнить ваши бокалы.

Вино согрело ее, успокоило разыгравшиеся нервы. Она видела, что Гарри, несмотря на его прошлую реакцию, жаждет посмотреть катакомбы Морзена.

— Еще немного времени у нас есть, — умоляюще сказал он. — Может?..

— Конечно, — проклокотал старик, — времени вполне достаточно, да? — Он проглотил вино, шумно причмокнул губами и повел своих гостей вон из комнаты, бормоча на ходу. — Пошли, пошли… вот сюда… совсем недолго…

И снова они последовали за ним — вроде бы больше ничего не оставалось. Они углубились во тьму коридора с высоким потолком, туда, где Морзен взял свечи из ниши в стене и зажег их. Потом два, три пролета вниз по каменным ступеням, в подвал глубоко под развалинами и оттуда десятка полтора шагов до подземного помещения, в котором на кушетке с выцветшими шелковыми подушками их ждало то, о чем говорил Морзен.

Сама комната выглядела сухой как пыль, однако в циркулирующем в ней воздухе ощущалась влага, и, возможно, это редкое сочетание помогало сберегать предмет на кушетке. Там, в центре пещеры с занавешенными стенами, в круге обветшалых каменных плит, похожих на миниатюрный Стоунхендж, лежала древняя мумия пергаментного цвета, со сложенными на животе руками, застывшая в вечном покое. И в то же время странным образом… живая.

В ногах у нее стояла свинцовая шкатулка с крышкой на петлях, немного похожая на гробик. Узор на крышке, смутно различимый в тусклом свете, изображал какое-то мифическое создание, наполовину лягушку, наполовину собаку. Его рот окружали короткие щупальца или усики. Гарри провел пальцем по запыленному рельефному очертанию химеры.

— Говорят, у нее было любимое животное, создание-компаньон, которое спало рядом с ней в этой шкатулке, — сказал Морзен, снова предвосхищая вопрос Гарри.

Любопытство Джулии перевесило отвращение.

— Кем она… была?

— Последняя подлинная Жрица Культа, — ответил Морзен. — Умерла около четырехсот лет назад.

— Турки постарались? — спросил Гарри.

— Турки, да. Но даже если не они, кто знает? У этого культа всегда было много противников.

— Культ? Вы же не имеете в виду орден? — недоуменно спросил Гарри. — Вас называют… м-м-м… Божьим человеком. И если когда-то это здание было церковью…

— Божьим человеком? — Смех заклокотал в горле Морзена. — Нет, не вашего Бога, друг мой. И это была не церковь, а храм. И не орден, а культ. Я его жрец, один из последних, но когда-нибудь нас станет больше. Это культ, который никогда не умирает.

Его голос, теперь спокойный, эхом отдавался по пещере, усиленный ее акустикой.

— Думаю, теперь нам и впрямь пора, Гарри, — снова еле слышно пролепетала Джулия.

— Да-да, конечно, пора, — отозвался Морзен. — Эта атмосфера здесь… Она плохо сочетается с вами. Но сначала легенда.

— Легенда? — переспросил Гарри.

— Говорят, — быстро продолжал Морзен, — если взять ее за руку и загадать желание…

— Нет! — воскликнула Джулия и отпрянула от мумии. — Я не могу прикоснуться к ней!

— Пожалуйста, пожалуйста, — взмолился Морзен, простирая к ней руки. — Не нужно бояться. Это всего лишь миф, ничего больше.

Джулия попятилась от него в объятия Гарри. Дождавшись, пока она успокоится, он посмотрел на старика.

— Ладно, я сгожусь? Давайте я возьму ее за руку и загадаю желание… но потом нам действительно пора возвращаться. В смысле, вы очень гостеприимны, но…

— Понимаю, — ответил Морзен. — Это неподходящее место для нежной, чувствительной женщины. Но вы сказали, что хотите взять жрицу за руку?

— Да, — ответил Гарри.

И подумал: «Если это единственный способ убраться отсюда к черту!»

Он подошел к кушетке. Джулия, вздрагивая, отступила к занавешенной стене. Морзен дал знак Гарри опуститься на колени. Тот послушался, взял обтянутую высохшей кожей руку и приподнял ее. Локтевое соединение мумии двигалось с удивительной легкостью. Рука ощущалась не как полностью иссохшая — прохладная и твердая. Мысленным взором Гарри попытался пронзить столетия, задаваясь вопросом, кем на самом деле была эта девушка, как она выглядела при жизни.

«Желаю, — мысленно произнес он, — узнать, какой ты была…»

Одновременно с этой невысказанной мыслью, но как бы под воздействием пещеры, Джулия издала вопль ужаса, от которого волосы на голове Гарри встали дыбом. Он отскочил от мумии. Впоследствии ему вспоминалось, что в то мгновенье, когда Джулия закричала, вдоль его руки по всему телу прошло что-то вроде легкого электрического разряда.