Без всякого предупреждения, едва Барт произнес слово «свет», огромный фонарь рухнул сверху на землю, разбившись у их ног на множество осколков.
— Ничего себе! — крикнул Наттол черному силуэту, неуверенно спускавшемуся со стремянки. — Осторожнее, приятель. Ты едва не обрушил эту штуку прямо нам на головы!
Оба остановились посреди темной улицы, чтобы придержать выглядевшую шаткой стремянку, и в то же мгновение сверху упало несколько капель, попав им на руки и поднятые лица. В темноте они не могли видеть, что это за капли… но почувствовали, как они липнут к их коже! Застыв от ужаса, они уставились друг на друга, глядя на спускающуюся со стремянки фигуру.
Луч карманного фонаря Барта мелькнул по застывшей физиономии Наттола и упал на лицо человека со стремянки. И лицо это — липко-влажное, с жутким отсутствующим выражением, покрытое кошмарной слизью, тем не менее, принадлежало Милрайту!
Милрайт, пешка Черного, сбежал из морга, где в темноте нашел его тело Бугг-Шаш, чтобы выполнить цель этого существа, цель, которой Он должен достичь, прежде чем сможет вернуться в свое собственное адское измерение!
Лишь слепой инстинкт, инстинкт самосохранения заставил Барта вытащить фонарик, но представшее в луче света зрелище полностью лишило его присутствия духа. Фонарь выпал из дрожащих пальцев, стуча по тротуару, и каблук мертвеца со всей силой опустился на него. Снова наступила темнота.
Покрытая слизью фигура шагнула к молодым людям, и они почувствовали, как их запястья сжимают железные пальцы. Зомби, которым стал Милрайт, удерживал их с невероятной силой, или, вернее, Бугг-Шаш удерживал их посредством тела оккультиста. В то же мгновение мертвые губы раздвинулись, и из них раздались жуткие, разрывающие душу звуки Третьей Сатлатты — в обратном порядке!
Где-то вдали послышалось негромкое, довольное чириканье. Странное трио металось поперек дороги туда-сюда, подпрыгивая, извиваясь и крича в смертельных объятиях, пока наконец в охваченном ужасом мозгу Барта не возникли забытые им строки:
«Он поднимает даже мертвых, подчиняя их себе, и охваченный ужасом, даже изъеденный червями труп спешит на его зов…»
Адский танец продолжался, как продолжались и крики, пока оба не ощутили прикосновение губ Бугг-Шаша и его чудовищные поцелуи…
Часы де Мариньи
В мае — июне 1969 года, когда я только что получил звание сержанта и всего несколько месяцев служил на призывном пункте, у меня нашлось время для написания «Часов де Мариньи», рассказа, понравившегося Августу Дерлету с первого взгляда. Он сказал, что рассказ отлично вписывается в антологию «Призывающий Тьму», как оно и случилось два года спустя. Это еще один из рассказов, имеющих довольно долгую историю публикации, но здесь я вдаваться в подробности не буду. Достаточно сказать, что героями его являются Титус Кроу и самые странные часы в мире, которые можно бы было даже назвать «часами пространства». Часы эти не были моим изобретением. Они принадлежали Лавкрафту и Э. Хоффману Прайсу задолго до меня, но Титус Кроу и его подопечный, Анри Лоран де Мариньи, позднее позаимствовали их, забрав с собой в некоторые из своих удивительных приключений, даже в замерзшую Борею, и еще дальше, на родину самих Древних Богов — в далекую Элизию!
Любое вмешательство в частную жизнь Титуса Кроу в его уединенном бунгало, известном под названием Блоун-хаус, в пригороде Лондона, сей джентльмен считал чуть ли не объявлением войны, если, конечно, оно происходило без его согласия. Собственно, уже одно то, что кто-то отважился без приглашения явиться к дверям жилища Кроу, означало, что это личность влиятельная и категоричная — качества, которые практически гарантированно входили в противоречие со своеобразным характером самого Кроу. Казалось, будто в Блоун-хаусе царит своя собственная атмосфера, висящее в воздухе нечто, обычно заставлявшее держаться подальше даже птиц и мышей. К тому же Кроу крайне редко кого-либо к себе приглашал. Он занимался весьма странными делами, ведя не менее странную жизнь, и, честно говоря, оставался крайне необщительным даже в самые захватывающие ее моменты. За годы причин для подобной негостеприимности становилось все больше, или, по крайней мере, так казалось самому Кроу. Во-первых, в его библиотеке имелось немалое количество редких и крайне ценных книг, большинство из которых давно не переиздавались, а некоторые вообще никогда не издавались официально, Лондон же, несомненно, изобиловал не отличавшимися особой щепетильностью «коллекционерами» подобных предметов. Во-вторых, его занятия, обычно связанные с вопросами оккультизма и загадочными археологическими, антикварными или антропологическими исследованиями, требовали крайней сосредоточенности и личного участия, что исключало какие-либо помехи извне.
Впрочем, данное вторжение случилось отнюдь не тогда, когда Кроу занимался одним из множества своих разнообразных дел, вовсе нет. Оно произошло посреди ночи, вырвав его из глубокого сна без сновидений, которому предшествовал долгий день тяжелого и безуспешного труда над часами де Мариньи. И Титуса Кроу это вовсе не обрадовало.
— Что здесь, черт побери, происходит? Кто вы, и что вы делаете в моем доме?
Он резко сел в постели, едва включился свет. Лоб его уперся прямо в ствол устрашающего вида пистолета. Его держал в руке весьма несимпатичный тип ростом пять футов восемь дюймов, коренастый, крепко стоявший на казавшихся короткими по сравнению с туловищем ногах. Над левым глазом незнакомца виднелся небольшой шрам, а рот был перекошен, как показалось Кроу, цинично — слева направо. Явно не красавец.
— Спокойно, приятель, и ничего с тобой не сделается, — сказал тип приглушенным, но неприятным голосом. Взгляд Кроу упал на противоположный конец комнаты, где в дверях стоял второй разбойник, на бледных губах которого играла нервная улыбка.
— Нашел что-нибудь, Поганка? — спросил тип с пистолетом, ни на мгновение не сводя взгляд с лица Кроу.
— Ничего, Джо, — последовал ответ. — Несколько старых книг и немного серебра, пока ничего ценного. Хотя, ведь он нам все расскажет, верно, приятель?
— Поганка? — воскликнул Кроу. — Вот уж действительно! Я как раз только что подумал, насколько худым и бледным ты выглядишь. В самом деле — будто поганка.
Улыбнувшись, Кроу поднялся с постели и облачился в огненно-красный халат. Джо окинул его оценивающим взглядом. Высокий и широкоплечий, Кроу в молодости явно был красивым мужчиной. Даже сейчас в нем чувствовалась некая скрытая сила, на что, впрочем, Джо не обращал особого внимания, решив, что лучше всего показать свою власть при первой же возможности. И Кроу с готовностью ему эту возможность предоставил в последующие несколько секунд.
Слова оккультиста, обращенные к Поганке, попали в цель, и тот немедленно ответил ему угрозой:
— Красивый у тебя халат, — сказал он, — как раз будет в цвет, когда я в кровь разобью твою башку. — Он хрипло рассмеялся, ударив по раскрытой ладони металлической дубинкой. — Но прежде ты нам все расскажешь, верно?
— Конечно, — немедленно согласился Кроу. — Если вас интересует, где ванная — третья дверь налево по коридору… ох!
Джо, что есть силы, ткнул пистолетом в челюсть Кроу, свалив его с ног. Оккультист осторожно поднялся, ощупывая красный рубец на лице.
— Надеюсь, ты понял, что нам больше не до шуток? — спросил Джо.
— Да, понял, — голос Кроу дрожал от ярости. — Что вам нужно?
— Что, так сложно догадаться? — спросил Поганка, подходя к ним. — Деньги… нам нужны твои деньги! У такого человека, как ты, живущего в таком доме… — он обвел взглядом шелковые занавески, бухарские ковры, оригинальные эротические иллюстрации Обри Бердслея в рамках из палисандрового дерева, — должна быть куча деньжищ… и мы хотим их получить!
— В таком случае, вынужден вас разочаровать, — радостно сообщил Кроу, садясь на кровать. — Я держу свои деньги в банке — то немногое, что у меня есть.
