— Для тебя нет подобного будущего, Тех Атхт! — мрачно ответил Милахрион, и в голосе его прозвучали зловещие нотки. — Ты слишком многого хочешь. Даже я, Милахрион из Тарамуна, не сумел достичь… — Он не договорил. Казалось, окутанный туманом призрак слегка дрожит, и у меня возникло ощущение, что сейчас он уйдет. Однако я не сдавался.
— Да? А сколь многого ты сумел достичь, Милахрион? Что еще мне стоит знать? На чем основывались твои эксперименты и что ты сумел обнаружить в поисках бессмертия? Думаю, ты что-то от меня скрываешь, о всемогущий, и если потребуется, я снова подожгу траву Жа, не давая тебе ни минуты покоя, пока не получу ответ, которого жду!
Услышав мои слова, Милахрион замер, и его фигура на мгновение словно стала выше, но руки его тут же опустились, и он покачал головой.
— Значит, вот до чего дошло? Самые ничтожные людишки могут мне приказывать? Похоже, для Милахриона из Тарамуна действительно настал печальный день, если к нему столь жесток его собственный потомок. Что, собственно, ты хочешь знать, Тех Атхт из Клюна?
— Раз уж ты не сумел достичь бессмертия при жизни, предок мой, — ответил я, — может быть, ты сумеешь помочь мне открыть эту тайну. Опиши мне заклинания, которые ты использовал и которыми пренебрег, руны, которые ты разгадал и которые отверг, микстуры, которые ты пил, и мази, которые безуспешно применял, а я запомню все это, чтобы не тратить времени впустую. Укажи мне пути, которые ты мог бы исследовать, если бы тебе хватило времени и благоприятствовали обстоятельства. Ибо я должен стать бессмертным, и никакая сила меня не остановит.
— Это чистейшей воды безумие, юноша, — сказал он, — но если ты так хочешь…
— Да, хочу.
— Тогда выслушай меня, и я все тебе расскажу. Может, тогда ты поймешь, что не сможешь обрести бессмертие… не такое, которого ты так желаешь.
И Милахрион рассказал мне о своих поисках бессмертия. Он описал большие путешествия, которые он предпринял, оставив свой замок Тарамун на попечение духов-слуг, чтобы посоветоваться с другими чародеями; во время этих путешествий он пересек Тим’хдру вдоль и поперек. Он в одиночестве преодолевал пустыни и равнины, побывал среди гор и огромных ледяных полей, пытаясь разгадать столь труднодоступную тайну. Он разговаривал с Черным Йоппалотом из Ихемниса, с духом Шильдакора в залитом лавой Бхур-Эше, с Ардатой Эллем, путешественником во времени и пространстве, который какое-то время жил в горах Великого Круга и исследовал огромные кубические дома давно умерших Древних, а также с Меллатиквелем Томом, своим двоюродным братом, который сбежал в Яхт-Хаал, когда некая магия обратилась против него самого.
Во время этих долгих путешествий он постоянно собирал руны, заклинания и любовные зелья, порошки и микстуры и иные средства, необходимые для его колдовских экспериментов. Но ему так и не удалось найти пути к бессмертию. Используя темную некромантию, он вызывал даже мертвецов из могил, чтобы они помогли ему исполнить его намерение. Ибо разговор с призраком — это одно, но общение с давно истлевшими человеческими трупами — дело весьма, весьма отвратительное.
Но, несмотря на все свои труды, Милахрион испытывал лишь разочарование. Он беседовал с демонами и вампирами, выслеживал легендарного феникса в выжженных пустынях, едва не отравился какими-то зельями и неизвестными снадобьями, и сорвал голос, выговаривая странные какофонические заклинания. И лишь тогда ему пришло в голову задать себе вопрос: «Если человек желает бессмертия, разве не лучше всего спросить об этом того, кто уже его обрел?» И такой существовал…
Когда Милахрион произнес имя Ктулху, наделенного щупальцами Древнего, который много тысячелетий назад сошел со звезд вместе со своим потомством и построил города на дымящихся болотах юной Земли, я вздрогнул и начертал в воздухе знак. Ибо, хотя до сих пор я не имел дела с Ктулху, его окружала ужасная легенда, и я многое о нем слышал. Меня удивило, что Милахрион осмелился искать это чудовище, ибо Ктулху превосходил своей зловещей мощью все прочие темные силы, словно менгир обычные надгробья.
Все больше удивляясь, я внимательно слушал все то, что мой предок рассказывал о Ктулху и других Древних, ибо, хотя природа их оставалась тайной, мне, как чародею, очень хотелось узнать о них побольше.
— Да, Тех Атхт, — продолжал Милахрион, — Ктулху и его собратья наверняка знают ответ, поскольку они…
— Бессмертны?
Вместо ответа он лишь пожал плечами.
— Их происхождение кроется в бескрайних безднах прошлого, которым не видно конца. Так же, как тараканы, они существовали до появления человека и будут продолжать существовать, когда нас уже не будет. Они текли, словно дурная кровь, среди звезд, еще до того как Солнце выплюнуло своих расплавленных детей, одним из которых является наша планета, и будут продолжать жить, когда от Солнца останется только пепел. Не пытайся измерить продолжительность их жизни мерой жизни человека или даже с помощью геологической шкалы времени. Измеряй время их существования временем от рождения до смерти планет, которое для них подобно тиканью огромных космических часов. Бессмертные? Почти столь же бессмертны, как сама материя. У них я мог бы выпросить или похитить секрет бессмертия, но как к ним приблизиться?
Я ждал, когда дух моего покойного прадеда продолжит, но он молчал.
— Скажи же, наконец, предок мой! — крикнул я. — Скажи, и перестань меня мучить!
Вздохнув, он очень тихо произнес:
— Как пожелаешь… В конце концов, я встретил человека, о котором говорили, что он хорошо знаком с обычаями Древних; то был отшельник, живший в Восточных горах, видения и сны которого полностью отличались от видений и снов его товарищей. Он впадал в настоящее безумие, когда ему снились его кошмары, и многие считали, что он купался в крови невинных жертв «во славу ненавистного Ктулху».
Я нашел его в его большой пещере и расспросил обо всем, а он показал мне травы, которые мне следовало съесть, и научил словам, которые я должен был выкрикнуть с горной вершины во время бушующей бури. Он сказал мне, когда и как я должен это сделать, а потом заснуть, чтобы встретить Ктулху в своих снах. Так он мне говорил…
А когда в тех безлюдных местах наступила ночь, он погрузился в беспокойный сон. Вскоре его начали мучить столь жуткие кошмары, и он начал столь страшно метаться, что я бросился вниз по крутым склонам, чтобы оказаться от него как можно дальше. Спускаясь по опасным утесам в серебристом свете луны, я увидел высоко над собой безумца, который, продолжая спать, носился туда-сюда, воя как пес и рассекая большим ножом ночной воздух. Я был только рад, что не остался там ни минутой дольше!
Я вернулся в Тарамун окружной дорогой, собирая по пути травы, о которых говорил отшельник, и, когда я оказался на месте, у меня уже имелись все составляющие, необходимые для заклинаний, и я хорошо помнил Слова Силы. И вот, вызвав сильную бурю, я вышел на балкон самой высокой башни, выкрикнул среди бушующего ветра Слова и съел приготовленные травы; тотчас же я упал замертво, провалившись в сон намного более глубокий, чем в объятиях Шуш, Богини Спокойных Снов. Но хотя сон мой и был глубок, он вовсе не был спокоен!
Нет, сон мой был воистину беспокоен! Я увидел гробницу Ктулху на острове Арльех, миновал могучие, странно покосившиеся стены его крепости и оказался перед самим Великим!
В это мгновение очертания духа моего предка заколыхались, словно он сам был не в силах сдержать дрожь; даже голос Милахриона задрожал, утратив свою обычную силу. Подождав немного, я крикнул!
— Говори же дальше, что сказал тебе этот страшный Властелин Арльеха?
— Многое, Тех Атхт. Он открыл мне тайны пространства и времени, поведал легенды затерянных вселенных, выходящие за границы человеческого воображения, сообщил ужасную правду о Гобеленах Н’танга и иных измерениях, кроме трех нам известных. И в конце он выдал мне секрет бессмертия!
Но передать мне его он обещал лишь при условии, что я заключу с ним договор. И договор этот заключался в том, что я навсегда стану его жрецом, до самого его возвращения. Решив, что позже сумею освободиться от ограничений, наложенных на меня Ктулху, я согласился и принес соответствующую клятву. И таким образом судьба моя была решена, ибо ни один человек не в состоянии освободиться от проклятия Ктулху…
