На поясе Тарры висели несколько маленьких мешочков с золотом. Все остальное его имущество составляли набедренная повязки и висевшие наискось за спиной ножны, из которых торчала украшенная драгоценными камнями рукоять кривого церемониального меча — но лишь рукоять и несколько дюймов лезвия, поскольку остальное разлетелось вдребезги в бою. Тарра хранил сломанный меч не из-за его ценности как оружия, но из-за камней в его рукояти, стоивших целое состояние. За эти драгоценные камни можно было несколько раз купить собственную жизнь. Более того, любой, видевший торчащую из ножен рукоять, представлял за ней целый меч, а хроссак с кривой саблей всегда был силой, с которой следовало считаться.
Однако и драгоценные камни, и золото могли с тем же успехом оказаться чересчур большим искушением, и потому Тарра снял мешочки с пояса и закопал их под покрытым странной резьбой камнем. Так было лучше — мало кто стал бы рисковать собственной шеей ради пропотевшей набедренной повязки, а тем более пытаться отобрать у человека его личное оружие!
Тарра карабкался по камням и обрывам навстречу звуку льющейся воды и запаху водяной пыли, съев по пути убитую камнем ящерицу. И, наконец, через полмили то и дело мелькавшие среди скал серебристые искорки превратились в сверкающий водяной поток, низвергавшийся с высокого крутого утеса. К тому времени солнце тоже поднялось высоко, а жесткая трава и колючие кусты сменились цветами и деревьями, на которых росли небольшие плоды и орехи. Слышалось пение птиц, шелест травы и хрюканье дикой свиньи, рывшей суглинистую почву. Действительно, изобильная земля, но нигде не было никаких признаков человеческого присутствия, если не считать…
Если не считать дыма, который ощутили чуткие ноздри Тарры, а мгновение спустя и характерный запах костра и вызывающий слюну аромат свинины, с которой стекал сок, шипя на дымящихся раскаленных углях.
Что ж, неплохо! Сладкая свинина на завтрак и озерцо чистой воды, где можно смыть с кожи въевшийся песок и освежить измученные суставы. Тара зашагал быстрее, влекомый манящим запахом, но не теряя бдительности, пока, наконец, не добрался до края большого, похожего на чашу углубления в широкой каменной террасе под нависающими утесами. Опустившись на живот, он медленно вытянул шею, пока не смог разглядеть выдолбленное водопадом озерцо внизу и его песчаные берега. И вот что предстало его слезящимся от песка и солнца глазам.
Озерцо было круглым, словно пупок юной девушки, а вода в нем — чистой и искристой, словно ее голубые глаза. В нем можно было отчетливо разглядеть плававших небольшими стайками рыбешек, а среди камышей вдоль плавно изгибающегося берега низко нависала над водой росшая в каменной расщелине ива. В тени ее зеленых ветвей сидел человек, на вид довольно старый, а у его ног горел костер. Дым костра почти вертикально поднимался к небу, и лишь небольшую его часть уносили в сторону брызги водопада.
На глазах у Тарры старик (если он действительно был стариком) насадил на крючок наживку, забросил леску в озерцо, и к ней тут же устремились любопытные рыбки. Хроссак оглянулся через плечо, потом через другое, но ничего не увидел, кроме гор по одну сторону и пустыни по другую. А между ними лежало это потаенное озерцо, или даже озеро, учитывая его размеры. Расслабившись, Тарра снова окинул взглядом открывавшуюся перед ним картину, чувствуя, как рот наполняется слюной от аппетитного запаха жарящегося мяса. Рыба внизу захватила наживку и тут же вылетела из воды, извиваясь всем телом и сверкая чешуей, после чего присоединилась к нескольким собратьям, отливавшим серебром в небольшой ямке рядом с тем местом, где сидел старик. Тот снова наживил крючок, повернул вертел и отхлебнул из бурдюка. Тарра понял, что больше не может выдержать.
Из-за слишком крутого спуска велик был риск сломать ногу или даже шею; но неподалеку от того места, где водопад обрушивался в озеро, превращая воду в пенящееся молоко, виднелись вырубленные в камне террасы, похожие на ступени, и выступающие камни, за которые удобно было держаться. Никаких проблем…
Поднявшись, Тарра двинулся размашистым шагом вдоль края впадины в сторону водопада. Не доходя до него, он остановился и с помощью остатков меча вырезал лук, на который натянул в качестве тетивы свой пояс. Две прямые тонкие ветки в роли неоперенных стрел — грубых, но действенных на близком расстоянии — и он был готов. Вот только…
Вряд ли разумно было появляться перед незнакомцем неожиданно, рискуя столкнуться со стремительной и, возможно, жестокой реакцией. Тарра подошел к вершине высеченных водой ступеней, небрежно оперся о большой валун и крикнул:
— Эй, привет!
Крик его отразился эхом от озера, смешавшись с грохотом падающей воды:
— Эй, привет… эй… эй… эй… привет… привет… привет!..
Одинокий рыбак внизу с трудом поднялся на ноги и увидел Тарру Хаша, спускавшегося к нему по скользким каменным террасам. Тарра помахал ему рукой, и старик несколько неуверенно помахал ему в ответ.
— Добро пожаловать! — услышал он хрипловатый старческий голос. — Добро пожаловать, незнакомец…
Тарра уже преодолел половину спуска. Остановившись, он крикнул:
— Не беспокойся, друг. Я почуял запах твоего мяса и слегка проголодался, только и всего. Впрочем, я ничего не стану у тебя просить, просто одолжи, если можешь, мне крючок, и я сам поймаю себе еду.
— Это вовсе ни к чему, — поспешил с ответом старик, явно воодушевившись. — Тут с лихвой хватит еды для нас обоих. Жареный поросенок и бурдюк вина… Как ты сюда попал? Странное место для путешественников, я бы сказал!
Оказавшись внизу Тарра шагнул к старику.
— Через Безымянную пустыню, где в это время довольно пыльно! — Он тряхнул головой, и над его плечами возникло пыльное облако. — Видишь?
— Садись, садись! — пригласил старик, уже полностью успокоившись. — Ты наверняка голоден и хочешь пить. Поешь, и хлебни сладкого вина.
— С радостью! — ответил Тарра Хаш. — Но самое сладкое, что я могу сейчас себе представить, — окунуться в хрустальные воды этого озера. Да что там, я готов выпить его досуха! Я быстро.
Бросив самодельный лук и стрелы, он шагнул к краю озера. Ножны и рукоять меча остались на месте, надежно привязанные к спине.
— Осторожно, сынок! — предупредил старик, голос которого звучал словно дребезжание сухих костей в чашке, — но хроссак уже нырнул в прохладную, живительную воду. — Осторожно! — снова послышалось предупреждение, когда голова его появилась над поверхностью. — Не заплывай слишком далеко. В середине водоворот, который может утянуть тебя на дно, и пикнуть не успеешь! — Он щелкнул пальцами.
Рассмеявшись, Тарра прополоскал рот от песка, перевернулся на спину и выпустил фонтан, словно кит. Но старик был прав — он уже чувствовал тягу мощного водоворота. Тарра направился к берегу, крича:
— Не волнуйся! У меня нет никакого желания плавать, для меня это, в лучшем случае, пустая трата сил. Просто на мне был столь толстый слой пыли, что я устал таскать его на себе! Хо!
Он выбрался из воды. Вскоре, сидя по разные стороны костра оба молча разглядывали друг друга. Старик, судя по его виду, был вполне цивилизованным человеком, возможно, из Клюна, хотя хроссак не мог даже предположить, что ему могло здесь понадобиться. Коренастый и невысокий, с хриплым голосом, он носил свободные коричневые одежды на манер кочевников, с капюшоном, защищавшим голову от солнца. Из-под капюшона торчала шапка спутанных седых волос, обрамлявших морщинистое лицо. Глубоко посаженные слезящиеся серые глаза смотрели внимательно. О возрасте его говорили узловатые руки и иссохшие и посеревшие ноги в открытых кожаных сандалиях. Да, вне всякого сомнения, он был очень стар, и все же…
Старик отвлек Тарру от его размышлений, сняв с вертела дымящийся кусок мяса величиной с кулак и передав его над костром на острой палке.
— Ешь, — проворчал он. — Безымянная пустыня не друг пустому брюху.
Чувствуя, как под лучами солнца испаряется вода с его спины, Тарра вгрызся в мясо, глядя на озеро и лениво покачивая ногой в воде. И пока он рвал зубами податливую свинину, старик внимательно изучал его.
