— Я пока еще вполне способна самостоятельно устраивать свои дела! — Она гордо выпрямилась и указала ему на дверь. — Мне не нужны поучения от такого как ты, Хэл Симс, — и я не верю, что Барт виновен. А теперь — убирайся!

Он поднялся, шагнул к ней и перевел взгляд на оружие у нее в руках.

— Гляди, не вздумай чего, — предупредил он. — У тебя хватит дури попытаться передать эту штуку своему Ухажеру, а? Конечно хватит… — Ухмыляясь ей в лицо, он оттолкнул ее руку в сторону, вывернул из нее револьвер и заткнул себе за пояс. — Служба закона конфискует эту вещь, — объявил он, — просто, чтоб избавить тебя от соблазна.

— Все равно я повидаю Барта! И не пытайся меня остановить. Я буду говорить с шерифом…

— На здоровье, — пожал плечами Симс. — Можешь болтать с этим убийцей сколько угодно. Это ему ничуть не поможет — и тебе тоже.

Торжествующе улыбнувшись напоследок, он прошагал мимо нее и вышел. Она закрыла дверь, прислонилась к ней на мгновение, а потом добрела до стула. Долгие пять минут сидела она в раздумье, борясь с сомнениями и страхом, бурлящим у нее в голове. Через заднее окно в комнату проникли первые солнечные лучи. Она услышала легкие шаги на лестнице. Полностью одетая, вытирая мыло и воду с веснушчатого личика, девочка прошлепала на кухню и остановилась рядом с Лорэйн.

— Я голодная, — объявила она. — Мы что, ни черта сегодня завтракать не будем?

Тяжело вздохнув, Лорэйн поднялась со стула и начала готовить завтрак.

В восемь пятнадцать Барту просунули завтрак через проем в двери камеры. Он забрал поднос к себе на койку и добрых полчаса утолял голод.

Ему удалось поспать несколько часов, и сейчас голова у него была ясная. Он внимательно перебрал все события, приведшие к его аресту, уделив особое внимание истории, рассказанной Мэйсом Халлидеем. Санни Барстоу, слабое звено, девушка, на которую он полагался, теперь лежит, застывшая и холодная, ожидая погребения. Она была готова открыться ему. Если бы не снайперский выстрел, Барт теперь обладал бы сведениями, которые искал — правдой об убийстве Роя Таннера. Что же сказала девушка? «Пит убил Таннера. Но…»

Но!..

Что должно было последовать за этим наиважнейшим «но»? Очевидно, факт, неизвестный представителям закона, что-то, сознательно скрытое от них. А кем? Кем же еще, как не свидетелями — Халлидеем и Уотлингом?

— Ты убил ее, Халлидей. — Он произнес это обвинение вслух, хотя и негромко. — Тебе нужно было закрыть ей рот.

«Это — единственный ответ», — сказал он себе. — «Первый выстрел Халлидея должен был прикончить меня. Ну, а потом хозяин салуна, по известным ему одному причинам, должен был сделать так, чтобы голос девушки умолк навсегда. По-видимому, Симс появился сразу после этого, слишком быстро, чтобы Халлидей рискнул прикончить меня. И тогда Халлидей меня подставил — а Симс слишком ликовал, чтобы толком проверить показания Халлидея. Ладно! Если Халлидей так старался заткнуть рот Санни Барстоу, значит, он поставил на карту очень много — он и Уотлинг».

Чуть погодя его мысли переключились на другие имена — Алби Финн, Джефф Каттл, Лорэйн. Теперь, должно быть, все они уже знают. В таком городишке как Каррсберг слухи расходятся быстро. Лорэйн теперь знает, что он сидит в камере у Эмерика, задержанный по обвинению в убийстве этой жалкой девчонки. Как она это воспримет?

Лорэйн, хотя он этого и не знал, восприняла это стойко, сохраняя, ради покупателей, внешнее спокойствие. Многим уже было известно, кого она угощала ужином накануне вечером, и, сгорая от желания поглядеть, как она себя держит, назойливые кумушки ломились в лавку, покупали ненужные им вещи и изо всех сил пытались узнать что-нибудь. Лорэйн была вежлива, но немногословна, и скрывала свои истинные чувства под маской невозмутимости.

В салуне Халлидей охотно повторял свою историю снова и снова. Его клиенты с интересом слушали, обменивались мнениями, разбирая возможные побуждения виновного. Один из посетителей, доктор Джад Бойд, демонстрировал явное нежелание верить всему, что он слышал.

— Согласен, сейчас это выглядит неважно для Коннигана, — толковал он своим друзьям. — Доказательства, как Мэйс их излагает, звучат убедительно. Но я бы не хотел, чтобы город удовлетворился половиной правды. Человек считается невиновным, пока его вина не доказана. Барт Конниган имеет право на справедливый суд. Вот когда присяжные вынесут свой вердикт, — что ж, тогда будет достаточно времени, чтоб поорать об этом.

— Док, черт побери! — запротестовал Халлидей. — Я говорю то, что я видел!

— Конечно, Мэйс, — кивнул Бойд. — Но ловкий адвокат сможет ослабить твои доказательства, если приложит к этому мозги.

— Может, ты будешь любезен сказать мне, как он это сделает? — поинтересовался Халлидей.

— Ну, к примеру, это преступление произошло ночью. Законник может заявить, что там, на излучине, видимость была не особенно хорошая…

— Я все ясно видел! Луна была яркая…

— А хоть и так, — пожал плечами медик. — Посадят тебя на свидетельское место, Мэйс, в зале суда, и тут, по всей видимости, так начнут тебя допрашивать, как тебе и не снилось. Как насчет этого, Мэйс? Приходилось тебе когда-нибудь давать показания на процессе по делу об убийстве?

— Нет. Никогда, — нахмурился хозяин салуна.

— А мне приходилось, — заявил Бойд. — Несколько раз. Оч-чень интересное занятие…

— Эти ребята, законники, — вмешался еще один посетитель. — Они запросто все вывернут задом наперед.

— Это точно, Дэн, — кивнул Бойд. — Я не раз видел, как свидетель ломался — прямо на куски разваливался под перекрестным допросом. — Он, как бы оправдываясь, улыбнулся окружающим. — Есть что-то такое в этом кресле для свидетелей. И не требуйте у меня объяснений. Но, говорю вам, частенько, когда человек сидит в этом кресле, ему несладко. Умный юрист умеет докопаться до сути вещей. А то еще начнут рыться в прошлом свидетеля, чтобы показать его ненадежность. По сути, заранее и не скажешь, что они могут устроить…

Медик еще довольно долго разрабатывал эту жилу. Халлидей стойко оборонял свою скептическую позицию, изо всех сил стараясь скрыть нарастающее беспокойство. Может, Бойд и в самом деле знает, что говорит? Может, он, Халлидей, действительно окажется в опасном положении, когда выйдет на свидетельское место, чтобы повторить свою ложь — под присягой? Какое там они словечко для этого придумали?.. Лжесвидетельство, ложное показание под присягой. Ну да, он об этом слышал. За это положено суровое наказание. И что будет, если случится самое худшее? Если адвокат понаделает пробоин в его показаниях? Тогда подозрения обратятся против него самого…

Пока бессовестный кабатчик боролся с новыми страхами, весть о преступлении достигла еще одного заинтересованного человека — хозяина «Дубльве в рамке». Кладовщик Уотлинга был в городе — закупал провизию. Когда ему рассказали о жестоком убийстве рыжей девчонки, он высказал мрачное предположение — и это предположение вскоре дошло до ушей Ната Ролинза.

— Давно уж мы, ребята с «Дубльве», не развлекались. Может, мы и не станем ждать, пока этот койот Конниган пойдет под суд. А может, мы, черт возьми, вытащим его из этой тюрьмы и линчуем!

Редактор «Обозревателя», сидя в своей тесной конторе, долго размышлял о словах кладовщика, потом начал рыться в старых папках.

— Сэм, — спросил он своего печатника, — ты видел когда-нибудь, как линчуют? Я видел. Поганое это дело, суд Линча.

— Для нашего бизнеса — вовсе не поганое, — заметил печатник. — Такая штука — большое событие, о нем писать и писать можно, Нат.

— Это точно, — задумчиво согласился Ролинз. — Только знаешь что, Сэм? Приходит такой день в жизни любого газетчика, когда ему приходится пожертвовать сенсацией, даже не допустить, чтобы что-то случилось, если он в силах…

— Не допустить, чтобы случилось? — захлопал глазами печатник. — Нат, я что-то не уловил вашей мысли…

— Ну и Бог с ней, — нахмурился Ролинз и принялся еще старательней перебирать старые папки.