Когда я ем хрустики, несколько капель молока попадают на кофточку, но это ничего страшного, я уже и так вся в крапинку.

— Теперь давай одевай скорее комбинезон, нам уже надо спешить! — говорит папа.

Я говорю, что мне ещё надо сделать хвостики, потому что мама всегда делает мне по утрам хвостики.

— Ну, давай тогда причешем тебя, — говорит папа.

— Где твоя щётка?

— В ванной, в ящике, — отвечаю я и приношу папе свою щётку.

Папа начинает меня причёсывать.

— Надо сделать пробор, — говорит папа, расчесав мне волосы. — Для этого нужна расчёска. Где твоя расчёска?

— В ванной, в ящике, — отвечаю я и приношу папе свою расчёску.

Папа делает мне пробор и собирает волосы с одной стороны головы в хвостик.

— Нам ещё нужны резиночки, — говорит папа. — Где они лежат?

— В ванной, в ящике, — отвечаю я и опять иду в ванную.

Но папа держит меня за волосы и говорит, давай пойдем вместе, тогда ему не придётся делать новый хвостик. И что я могла бы сразу принести всё нужное и время бы тогда не тратилось зря.

Наконец два хвостика готовы, и мне надо побыстрее одеваться, чтобы не опоздать в детский сад.

Папа помогает мне одеть сапоги и шапку. В тех местах, где папа сделал мне хвостики, у меня выпирает шапка, как будто выросли рожки.

— Где твои перчатки? — спрашивает папа и роется в прихожей на полочках и в ящиках. Лицо у папы становится очень красным, это потому, что он уже в пальто, и ему жарко от всей суеты.

— Мама кладёт мои перчатки мне в шапку, — говорю я.

— Ну, а она тогда где? — спрашивает папа, и я отвечаю, что шапка на мне.

Папа смотрит на мою шапку, ощупывает мою шишковатую голову и смеётся, хотя нам уже надо бежать. Потом он снимает с меня шапку и видит, что там внутри лежат перчатки.

Здорово, что папа в хорошем настроении, хотя мы и очень спешим. Было бы совсем не здорово, если бы папа нервничал и сердился бы, что я так долго вожусь. Поэтому я не скажу папе, что мне вообще-то хочется по-маленькому, потому что я забыла сходить в туалет.

Сегодня мы с папой красили яйца.

— Уже скоро Пасха, — сказал папа. — Давай сделаем маме сюрприз и покрасим яйца сами, чтобы маме не пришлось возиться с луковой шелухой.

Я не знала, что такое возня с луковой шелухой. Да папа, наверное, и сам не знал. Во всяком случае мы не покрасили ни одной луковицы, зато покрасили почти целую коробку яиц.

— Где твои фломастеры? — спросил папа. — Думаю, что фломастерами можно хорошо покрасить яйца.

У меня есть большая банка, в которой стоят фломастеры. Некоторые уже высохли и больше не рисуют, а некоторые ещё очень хорошие. Особенно хорошо рисуют такие ужасные фломастеры, как чёрный, коричневый, серый и тёмно-лиловый.

Мне не хотелось красить яйца в такие страшные цвета, и я достала из шкафа акварельные краски и кисточку. Стаканчик я взяла из ванной, потому что сейчас никто не собирался чистить зубы.

Папа вынул из холодильника картонную коробку с яйцами.

— Как ты думаешь, может, их надо сначала сварить?

Я сказала, что если мы будем их ещё и варить, то не успеем покрасить до того, как мама вернётся из магазина, и тогда никакого сюрприза не получится. Папа сказал, что я очень даже сообразительная девочка. И он решил, что холодные яйца красить куда легче, чем когда они горячие и обжигают руки.

— Только смотри — осторожно, чтобы не разбились, ладно?

Я обещала быть очень осторожной.

И вот мы стали с папой красить яйца. Я покрасила одно яйцо полностью в жёлтый цвет.

— A-а! Это, наверное, цыплёнок, — сказал папа, взглянув на мое жёлтое яйцо.

Я нарисовала на яйце красные крапинки.

Папа прищурился и склонил голову на бок.

— У цыплёнка, кажется, ветрянка, — сказал он.

— Не-ет! — засмеялась я. Иногда папа всё-таки такой смешной.

— Хм, тогда у него корь.

— Никакая не корь, — сказала я.

— Волдыри от комаров? Прыщики? Веснушки?

— Ничего у него нет. Это просто жёлтое яйцо с красными крапинками, вот и всё.

Папа улыбнулся и стал красить другое яйцо. Он перепробовал все фломастеры, но они были подсохшие. Тут папа нашёл чёрный фломастер, и я уже подумала, что он закрасит всё яйцо чёрным. Но папа нарисовал на нём два больших глаза и рот, смешные ручки и перепончатые лапки. По-моему, яйцо у папы получилось очень классным.

— Это Клабуш, — сказал папа.

У меня есть такая книжка, в которой рассказывается про существо по имени Клабуш. Его сделали из яйца. Но папино яйцо было совсем не похоже на Клабуша, потому что у настоящего Клабуша красные руки и ноги, а на голове крутики из проволоки, похожие на пружинки. Папа сказал, что красный фломастер высох, и его «Клабушу» придётся теперь ходить с чёрными руками и ногами. Они у него, наверное, немытые.

Я посмотрела на свои руки. Они были немного жёлтые и немного красные. У папы пальцы были чёрные. Ничего страшного, потому что работу мы ещё не закончили. Я тоже сделала Клабуша, а папа раскрасил ещё одно яйцо акварельными красками в синие и зелёные полоски. Следующее яйцо я раскрасила под божью коровку — красную с чёрными точками, а папа нарисовал на яйце паука-крестовика.

Мне нравилось вот так сидеть вдвоём с папой и красить вместе яйца.

Папа рассказывал, что в некоторых странах мамы и папы прячут от детей в саду шоколадные яйца, а дети должны их искать. А если мамы и папы спрячут очень много яиц, то им самим потом тоже кое-что достаётся, потому что дети не могут найти все яйца.

Папа пообещал мне купить завтра несколько «киндер-сюрпризов», если я буду хорошей девочкой и сама докрашу остальные яйца. Потому что по телевизору как раз началась такая передача, которую папе страшно хотелось посмотреть.

А мне пришло в голову кое-что получше. Я решила сделать папе и маме сюрприз и всё придумала сама.

Я взяла сине-зелёное полосатое яйцо и спрятала его в мамину большую коробку с чаем. Ложечкой засыпала сверху чаинками, чтобы яйцо не торчало. Потом взяла своего Клабуша и положила его папе в сапог.

Яйцо с пауком-крестовиком я уложила в мамину мохнатую шапку. Хорошо, что мама не надела эту шапку, когда пошла в магазин, потому что мохнатая шапка — это отличное место, где можно замаскировать яйцо. Яйцо с божьей коровкой я положила папе в портфель. Там как раз был кармашек, где яйцо прекрасно поместилось. Клабуша, которого сделал папа, я отнесла в спальню и положила в ящик туалетного столика охранять мамины серёжки.

Оставалось ещё одно яйцо. Некоторое время я разглядывала жёлтое яйцо в красную крапинку, а потом пририсовала глаза, клюв и две маленькие лапки. Так и быть, пусть это будет цыплёнок, который болеет ветрянкой. Я взяла цыплёнка и бережно перенесла его в родительскую спальню и пристроила у папы под подушкой. Вот папа обрадуется, когда найдёт его там вечером!

Взрослые иногда говорит такие странные вещи! Так что ребёнку вообще ничего не понять.

Например, если я нечаянно опрокинула на столе стакан с молоком или нарисовала принцесс на важных бумагах, папа всегда кричит: «Ну замечательно! Вот молодец!» И, конечно же, тогда он не улыбается, хоть и говорит «замечательно».

Или вот бабушка каждый раз, когда меня видит, радуется: «Боже милостивый! Ты ОПЯТЬ выросла!»

И тогда мы идём к двери мерить меня. Там у бабушки на косяке сделаны отметки, какого роста все мои двоюродные братья и сёстры, и я вижу, что не выросла ни на миллиметр.