Корнеев, желая размять спину и прогнать прочь лишние мысли, принял упор лежа и стал отжиматься, поочередно меняя руки.

На счете «тридцать семь» дверь противно заскрипела… Странно, до сих пор Корнеев не обращал на это внимания, хотя открывалась она, за проведенное тут время, не меньше полтора десятка раз.

Николай неторопливо поднялся и еще медленнее оглянулся. Сердце противно заныло. Этих лейтенантов — молоденьких, но с очень цепким и холодным взглядом, он не знал.

«Не поверили, значит…»

— Товарищ майор, прошу следовать за нами.

«Товарищ?.. Отвлекают внимание, или все не так плохо, как кажется? Отделение разведки при Штабе фронта не передовая, но и тут личный состав не засиживается на одном месте. Да и вообще…»

Корнеев демонстративно одернул гимнастерку, поправил портупею, расстегнул и застегнул кобуру с пистолетом. Взгляды лейтенантов напряженно отследили движения его руки, но требования «сдать оружие» не последовало.

— Я готов.

Один из офицеров без слов шагнул в коридор, второй — посторонился, пропуская Корнеева.

«И все-таки странно все это», - подумал Николай, но расспрашивать ни о чем не стал. Не первый раз видел таких парней и знал, что проще разговорить телеграфный столб или каменную статую.

Следуя все тем же способом: один — на шаг впереди майора, второй — сзади и чуть правее, лейтенанты вывели Корнеева из здания и повернули за угол.

«При попытке к бегству… решили пустить в расход, что ли? — подумал Николай. — Да ну, бред. Какой смысл усложнять? Нет, похоже, какая-то более сложная комбинация затевается».

Угадал. Сзади за домом, так чтоб не привлекать лишнего внимания, стоял большой черный «Паккард». Корнеев узнал эмблему, хотя вот такой мощной, обтекаемой модели никогда прежде не видел. Тем более, в прифронтовой полосе. Эдакому «зверю» только по Московским улицам рассекать… Автомобиль одним видом говорил, что перевозить кого-либо званием ниже генерала, ему просто не прилично.

— Вас ждут…

Впереди идущий лейтенант открыл заднюю дверцу машины, а идущий сзади деликатно притронулся к плечу.

— Попрошу без глупостей, товарищ майор.

Корнеев кивнул, пригнулся и как в омут нырнул в пасмурное из-за затемненных стекол и пахнущее кожей нутро автомобиля.

«Пистолет не отняли… — мелькнула еще мысль. — Значит, шансы на успешный исход дела растут. Или охрана уверенна, что я по любому не успею?»

— Корнеев Николай Андреевич. Одна тысяча семнадцатого года рождения. Уроженец города Одессы. Не женат. Не судим. Не привлекался… Майор Главного управления контрразведки «Смерш». Все верно?

Голос человека, сидящего тут же, на заднем сидении только у противоположной дверцы был под стать его внушительным габаритам. Сразу захотелось стать смирно и щелкнуть каблуками.

— Так точно.

Николай пытался вглядеться в лицо собеседника, но глаза еще не привыкли к полумраку, царившему внутри машины, да и человек сидел вполоборота к нему и спиною к свету.

— Документы! — требовательно протянул руку.

Корнеев вынул из нагрудного кармана гимнастерки полученное от полковника Стеклова перед операцией удостоверение и протянул его властному незнакомцу.

Тот повертел в руке красную книжицу с золотым тиснением, раскрыл, хмыкнул и легким движением одних пальцев разорвал удостоверение пополам.

Корнеев даже не возмутился. Этот человек мог себе позволить такое отношение практически к любым документам. Зрение уже полностью восстановилось, и Николай узнал, с кем волею судьбы ему довелось свидится. Напротив сидел начальник того самого Главного управления контрразведки «Смерш» к которому он якобы был приписан — заместитель наркома обороны комиссар государственной безопасности третьего ранга Виктор Семенович Абакумов.

«Приехали… — мигнула совсем не радостная мысль. — А ведь могли просто пристрелить. Неужели будут разматывать на шпионскую деятельность всех, с кем я работал? Но, почему тогда не изъяли оружие?»

Генерал-лейтенант небрежно бросил обрывки удостоверения на сидение между ними и протянул руку к человеку, сидящему впереди, рядом с водителем. Тот, не оборачиваясь, что-то передал.

— Вот так будет лучше… — Абакумов повернулся к Корнееву, держа в руке удостоверение, как две капли воды похожее на то, которое он только что порвал. — Не пристало советскому офицеру ходить с фальшивкой.

И пока Николай собирал расползающиеся мысли, добродушно хохотнул.

— А ну, посмотри внимательно, Николай Андреевич… Ничего в нашей канцелярии не напутали?

Корнеев открыл удостоверение, мазнул по нему взглядом. Фотография его, печать, подпись… Что? Подполковник?

— Товарищ…

— Поздравляю, — еще шире усмехнулся Абакумов.

— Служу трудовому народу.

— Отлично служишь, подполковник. Я бы даже сказал, молодцом… С опережением графика, так сказать. Типа, отсидим пятилетку за три года?

Зам наркома обороны добродушно хохотнул, щепетливой шуткой как бы придавая беседе неофициальную доверительность. При этом Корнеев готов был поклясться, что генерал не хвалит его, а ругает. Слова говорит добрые, приветливые, а самого от злости аж распирает.

— Такую операцию за сутки провернул. Прямо этот, как его… Цезарь. Пришел, увидел и захватил…

— Товарищ…

— Мы, почти два месяца потратили, чтоб подобраться к этой начинке для дьявольской бомбы, а он — лихим кавалерийским наскоком… Раз, два и в «дамки»! Молодец! Побольше бы таких орлов… — Абакумов резко подал Николаю руку.

Окончательно растерявшийся Корнеев ответил тем же и ощутил крепкое, как капкан, рукопожатие. Не зря поговаривали о недюжинной силе начальника Главного управления контрразведки. Медведь-шатун, да и только. Если бывают такие лощеные, ухоженные медведи.

— Заслуженную награду получишь у своего непосредственного руководства, чуть позже. По совести, тебе бы вторую звезду не только на погоны, а и на грудь… Но поскольку ты, Николай Андреевич, не только помог, а и напакостил изрядно… хоть и случайно… То решим по справедливости и совокупности. В общем, пока, орден.

Корнеев еще только дернулся козырнуть, а Абакумов уже озадачил его следующим вопросом:

— Как считаешь, товарищ подполковник, полученной от Штейнглица информации можно верить? Не врет фриц?

— Думаю, можно.

— Думаешь, или уверен?

— На все сто ни в чем нельзя быть уверенным, товарищ генерал-лейтенант, — осторожно ответил Корнеев. — Но в данном случае, вероятность того, что немец не врал, очень высока.

— Почему?

— Не было у него времени, чтобы сочинить более-менее правдоподобную версию. Вряд ли офицерам Абвера заранее разрабатываю легенды, на случай их неожиданного захвата в плен. Значит, рассказал, что считал действительно важным для советского командования. То, что могло заинтересовать меня, и спасти ему жизнь.

— Согласен… — одобрил Абакумов. — Соображаешь. Мы тоже так считаем. Так что решение твое, отправить часть группы в поиск по информации полученной оперативным путем, одобряем. Более того, именно тебе, подполковник, поручается дальнейшее проведение этой операции.

— Есть. Но…

— Не напрягайся. С твоим ведомством все согласовано. Операция под кодовым названием «Рокировка» поручено ГРУ. «Смерш» только курирует ее, в связи с особой важностью. Скажу тебе больше… Сам товарищ Сталин… — Абакумов многозначительно понял палец… — ждет от вас результата. Слишком часто в последнее время пленные немецкие старшие офицеры упоминают это «Аненербе». Причем, одновременно с туманными намеками на какое-то сверхмощное и таинственное «оружие возмездия».

Корнеев, чувствуя что сейчас ему позволено очень многое, наплевал на субординацию и вытер лоб.

— Вижу, осознал, — кивнул генерал. — Кого хочешь задействовать?

— Если позволите, товарищ генерал, я предпочел бы обойтись прежним составом. Людей в группе достаточно. Лучшего аналитика, чем полковник Стеклов я все равно не знаю. Да и времени нет новых фигурантов в тонкости операции посвящать. Пять дней всего до испытания осталось.