Пытаться догнать «Опель-капитан», имеющий фору почти в пять минут, на тяжелом грузовике не имело смысла… Тем более, на приличной дороге.
До проселка выбранного Малышевым, как самое подходящее место, чтоб свернуть с шоссе и опять уйти в леса, оставалось не больше пятнадцати километров, когда на очередном посту, наперерез грузовику решительно шагнул с обочины молоденький лейтенант.
То ли парнишка недавно получил свое первое офицерское звание и очень хотел поскорее заслужить очередное повышение, то ли относился к службе серьезнее других, но властно поднятую руку не опустил. Даже после того, как увидел, что люди в кабине «Опеля» сидят в респираторах. Зато его люди мигом сообразили: с каким подразделением пришлось столкнуться. И, предоставив своему командиру право лично проверять проездные документы, торопливо отодвинулись на безопасное, с их точки зрения, расстояние.
Одетый по всей форме, только заменивший противогаз на более удобный респиратор и уверенный, что схема сработает, Малышев небрежно ткнул в лобовое стекло спецпропуском.
Лейтенант козырнул, кивнул, а потом… предложил заглушить мотор и всем выйти из машины.
Водитель, посмотрел на Малышева. Тот пожал плечами, кивнул и, не снимая противогаза, полез наружу. Довольно неуклюже, поскольку длинные полы и жестковатая ткань плаща не способствовал легкости движений. Потом снял с крючка специально приготовленную для такого случая запасную фильтр-маску.
— Что везете? — голос у лейтенанта дрогнул. Похоже, несмотря на всю решительность, увидав перед собой зловещего вида фигуру в химзащите, молоденький офицер стал не так уверен в правильности своих действий.
Вместо ответа Андрей протянул патрульному респиратор и сделал пригласительный жест в сторону кузова.
Лейтенант послушно нацепил маску и, держась сбоку, обошел грузовик по более широкой дуге, чем требовалось.
Малышев скупым движением слегка распахнул брезент, и юный офицер увидел именно то, что ему хотели показать. Непонятную и от того устрашающую батарею разноцветных баллонов, предназначенных для хранения и транспортировки газа. А еще — нескольких людей, в противогазах и такой же химзащите, как и старший машины.
Увы, спланировавший всю эту психологическую мизансцену Хохлов, не учел, что на пути группы может встать юноша, который больше всего на свете боится прослыть трусом. Даже в своих собственных глазах…
Лейтенант судорожно дернул щекой, отступил на шаг и требовательно протянул руку.
— Ausweis!* (*нем., - Документ!)
— Ja, natürlich… Zählen Sie bis Sieben!* (*нем., - Да, конечно… Считайте до семи!)
Дальнейшее происходило по заранее оговоренному плану. Со стороны обочины, куда смотрел Малышев, указывая своим расположение немецкого патруля, брезент был вспорот в двух местах ударами ножа, и в прорехи выглянули дула автоматов.
Немцы и удивиться не успели, как слаженная очередь из четырех стволов скосила всех до одного. Дольше других прожил излишне ретивый лейтенант. Он даже успел потянуться к кобуре, когда Андрей полоснул его ножом по горлу.
Офицер, уже понимая, что сейчас умрет, в последнее мгновение заполошно дернулся, и удар получился нечистым. Кровь из распоротого горла брызнула фонтаном. Так что прорезиненный защитный плащ все-таки пригодился…
— Отбой, парни! Конец маскараду.
— Что, выгружаемся? — уточнил Петров.
— Нет. Это я фигурально. Попытаемся немного проскочить. Фрицы чаще чем через десять километров посты не ставят. Так что, прокатимся еще чуток.
— А, может, рано разоблачаться?
— Ну, если тебе так нравится… Кто ж запрещает. Но смысла нет. Все, некогда лясы точить. Погнали дальше. Хотите раздевайтесь, хотите парьтесь в плащах дальше…
Малышев демонстративно зашвырнул свой респиратор в поле, пробежался пальцами по пуговицам и переступил через упавший к ногам плащ.
— Ф-фу, ну и духотища.
Дитрих за все время даже из кабины не выглянул. Впрочем, оружия ему не доверили, так что при любом ходе боя, толку из него никакого. Уже то хорошо, что не попытался сбежать.
— Vorwärts!* (*нем., - Вперед!)
— Jawohl!* (*нем., - Есть!)
Машина рванула с места, как подстегнутая кнутом. От неожиданности Малышева вжало в спинку сиденья, а в кузове что-то загрохотало.
— Осторожнее, блин! Не дрова везешь…
— Entschuldigung!* — шофер, похоже, уловил интонацию и слегка втянул голову в плечи.
— Нормально, — и, не зная как еще приободрить немца, подмигнул ему. — Аллес гут…
Сверившись по карте, Андрей решил свернуть с шоссе немного раньше, чем планировалось вначале. Береженного, как известно, конвой не стережет. А километра за четыре до выбранного поворота от главной дороги ответвлялась еще одна, отмеченная пунктиром. То есть — грейдер. Правда, в этом случае, почему она и была сперва забракована, грунтовка не сразу ныряла в лес, а вилась еще километров семь через поля, оставаясь в пределах видимости с шоссе. Но, если погони не будет — эти пятнадцать минут существенной роли не играли. Лишь бы на мины не наскочить. Мало ли, зачем ее проложили. И куда…
Малышев указал на поворот водителю.
— Ферштейн?
— Ja… Jawohl…
Малышев ободряюще похлопал Дитриха по плечу и трижды постучал по задней стенке кабины. Секунду спустя, из кузова так же трижды ответили.
Поездка на автомобиле заканчивалась. Дальше — опять пешком. Но это уже было не существенно. До рандеву с Корнеевым в запасе оставались еще целые сутки и всего лишь двенадцать километров.
