Если они поженятся, им будет хорошо вместе. И сексуальная жизнь обещает быть прекрасной. К тому же Джек рос бы в полноценной семье. Она хотела этого. Но...

— Нет, — твердо ответила Касс.

Он откинул волосы со лба.

— Ты предпочитаешь одиночество?

— Да. Но я хотела бы, чтобы мы остались друзьями. Хорошо?

Он кивнул:

— Хорошо.

— А еще я хочу, чтобы ты приходил к Джеку в любое время.

— Спасибо. — Откинув простыню, Гиффорд потянулся за своими вещами. Он быстро оделся. — Спокойной ночи.

Касс через силу улыбнулась. Она только что отказалась выйти замуж за человека, который был добрым, заботливым, честным, — человека, которого она любила.

— Спокойной ночи, — ответила она.

Джулиус опаздывал.

Столики были накрыты. В результате бесконечных хождений из кухни на веранду и обратно на украшенном цветами длинном высоком столе были выставлены холодные закуски. Горячие блюда дожидались очереди на кухне. Касс взглянула на свои часики. Группа туристов должна была появиться с минуты на минуту. Что же случилось с барменом?

Группа на этот раз была необычно большой, поэтому туристическая компания сделала заказ рано утром. Элегантный белый круизный пароход встал сегодня на якорь в заливе Сент-Анн, и несколько пассажиров попросили устроить для них экскурсию. Это означало, что, пока Эдит работала до изнеможения на кухне, Касс и Маркиза носились как заведенные в ресторане. Менять холодные закуски и убирать грязную посуду было и так довольно трудно, а им приходилось еще и разносить напитки.

Не успела Касс снова удостовериться, что Джек крепко спит, как всегда спал в середине дня, во двор прибыл автобус с туристами.

— Похоже, что Джулиус проспал, — сказала Касс, обращаясь к Маркизе. Та уже начала снимать целлофановую пленку, которой были закрыты блюда с салатами.

— И надо же было ему именно сегодня уснуть перед обедом! — возмутилась девушка.

Касс уже приготовилась встречать отдыхающих, как вдруг наклонила голову и прислушалась. Из кухни доносились раскаты низкого мужского голоса.

— Давно пора! — с облегчением воскликнула она и устремилась на кухню. — Ты рассчитал в обрез... — возмущенно начала она и остановилась.

Голос, который она услышала, принадлежал Гиффорду. Он стоял и разговаривал с Эдит. Гиффорд широко улыбнулся.

— Привет! Я пошел поплавать пораньше и еще на пляже почувствовал запах карри. Вот и зашел, чтобы очаровать Эдит и уговорить ее оставить мне полную тарелку.

Очаровать благодарную по гроб жизни Эдит было нетрудно, насмешливо подумала Касс. Да Гиффорду нетрудно было очаровать любую женщину! В распахнутой на груди клетчатой рубашке с короткими рукавами, которая открывала сильную гладкую шею и клин темных волос на груди, в ладно сидящих коричневых шортах, он был воплощением мужской силы.

Стоило ему только захотеть, и он, без сомнения, мог бы очаровать и сказочных птиц, и русалок и — ее сердце сильно забилось — очаровать и уговорить ее саму лечь в постель.

Касс раздраженно потянула прядь светлых волос. Хотя, честно говоря, она не жалела об их близости (слишком велико было блаженство, чтобы жалеть об этом), она бы предпочла не повторять этого. Дальнейшие любовные отношения только еще больше терзали бы ей сердце. Нет уж, спасибо!

— Где разбойник? — спросил Гиффорд.

— Крепко спит, целый и невредимый. Он в коляске — за ширмой, в ресторане. А Маркиза выступает в роли его телохранителя.

— Ты теперь проверяешь его каждые тридцать секунд?

Касс широко улыбнулась.

— Каждые пятнадцать.

— Я так и думал.

— Как твоя нога сегодня?

Гиффорд согнул и выпрямил ногу в колене.

— Все восстановилось.

— Вы выглядите сегодня таким энергичным, — сказала Эдит.

— Я и чувствую себя таким же, — ответил он.

Прошлой ночью вместо чтения он думал о Касс. Она была единственной женщиной, которой он сделал предложение, единственной женщиной, на которой он хотел жениться, а она его хладнокровно отвергла.

Его импровизированное предложение стало сюрпризом для них обоих. Брак никогда не привлекал его. Сама мысль о супружестве вызывала в нем ужас. Но теперь чем больше Гиффорд думал о семье, тем больше ему нравилась эта затея.

Сказав, что не видит никакой проблемы в том, что они будут друзьями, просто друзьями, он солгал. Он хотел большего, чем дружба. Гораздо большего. Он хотел — нет, он страстно желал! — ее сердца, ее души, ее тела...

— Я подумала, что пришел Джулиус, — сказала Касс.

— Он не появлялся?

— Нет. — Она кивнула в сторону ресторана, откуда доносился шум. — Сегодня мы кормим прорву народа, и он нам очень нужен, чтобы готовить напитки.

— Может быть, я смогу? — предложил Гиффорд.

Она вытаращила глаза.

— Ты?!

— Я могу и пиво разливать.

— Да, да, я верю, но...

— Но что? — спросил он.

Но у тебя может подвернуться нога, когда ты понесешь поднос, и ты можешь растянуться, подумала Касс. Люди бросятся помогать, засуетятся, начнут сочувствовать, а тебе станет неприятно...

— Ты не знаешь, сколько стоят разные напитки, — сказала она неуверенно.

— Я буду смотреть цену по прейскуранту, а если понадобится помощь, спрошу у тебя, — ответил он и показал в сторону ресторана: — Беги!

Когда она побежала встречать клиентов и рассаживать их за столики, Гиффорд встал за стойку бара. Он быстро посмотрел, что имеется в наличии, положил на стойку карту вин и вооружился ручкой и блокнотом.

— Кого-нибудь интересуют напитки? — спросил он, улыбнувшись сидевшим за ближайшим столиком.

Хотя на столиках стояли кувшины с ледяной водой, среди мужской части туристов популярным оказалось местное пиво. Женщины же предпочитали безалкогольные напитки или вино.

Касс только успевала подавать салаты и горячее. Потом она помогла Маркизе разнести блюда с банановым десертом, лимонным шербетом домашнего приготовления и кокосовым тортом. Все это время Гиффорд сновал туда-сюда с подносами, заставленными бокалами и бутылками.

Проверив очередной раз Джека, Касс с тревогой взглянула на Гиффорда. Была огромная разница между его заявлением о том, что он смирился со своим увечьем, и проверкой этого заявления на практике в ресторане, где было полно незнакомых людей. Только бы он не упал!

— Смотри, мамочка, смотри! — зазвенел вдруг тоненький голосок. — Ты должна посмотреть!

Этот возглас исходил от маленькой девочки лет шести. Хорошенькая, со светлыми кудряшками, в леггинсах в цветочек и яркой футболке, она была единственным ребенком в группе туристов. Сначала она призывала подивиться на ящерицу, которая взбиралась по стволу пальмы. Потом — на жука, который влетел на веранду как бомбардировщик.

Все замолчали, повернулись, чтобы посмотреть, и заулыбались. Она еще раз позвала, показывая пальцем, но на этот раз — на Гиффорда, который поднес пиво к ближайшему столику.

— Мамочка, посмотри, какая у дяди нога, — потребовала она.

Касс похолодела. Группа смолкла. Гиффорд напрягся.

— Да, дорогая, — пробормотала мать девочки, полная молодая женщина с бесцветными волосами. — Иди-ка есть мороженое.

— Но она...

— Бекки, успокойся! — рявкнул ее отец-очкарик.

— Какая противная нога! — произнесла девочка громко и отчетливо.

У Касс все оборвалось внутри. Все головы повернулись, а взгляды устремились на стоявшего Гиффорда.

Касс была готова убить девчонку.

— Противная, но волшебная, — сказал Гиффорд с улыбкой.

Девочка посмотрела на него, на его тонкую ногу и снова на него.

— Как это? — с подозрением спросила она.

— Она умеет самостоятельно отбивать чечетку.

— Как?

— А вот так, — сказал Гиффорд и, отставив поднос, который держал в руках, отбил чечетку сначала носком ноги, а потом пяткой.

Он был в матерчатых туфлях на кожаной подошве. Когда он стучал ногой, туфля цокала по деревянному полу.