– … сейчас позвоню главному, и, как только он освободится, мы с вами сходим и посмотрим…

До меня дошло, что речь идёт о том, что мне всё-таки предоставят помещение под офис.

– Не осмелюсь затруднить вас подобным делом, и Станислав Анатольевич… наверное очень занят… – пробормотал я для приличия.

Пока ждали главврача, обсудили текущие поставки. Наконец, дверь открылась, и в кабинет вошёл высокий представительный мужчина 60–65 лет, – и это был «повелитель наших надежд», «держатель финансов», главный врач кардиоцентра Станислав Анатольевич Халанский. Я уже был когда-то ему представлен, но до этого момента ни разу лично не общался с ним. Ильичев приступил к объяснениям: фирма «Совинком», официальный дистрибьютор «Джонсон и Джонсон», поставляющая кардиоцентру расходные материалы, такие как шовный материал, реанимационные расходные материалы, стенты, коронарные баллонные катетеры, рентгенпленку, дезинфектанты, и т. д., и т. п., зарекомендовав себя, как надёжный поставщик, для оптимизации поставок кардиоцентру, улучшения качества обслуживания, просит в аренду помещение…

И, как обычно, он увяз в деталях.

Всем была понятно, что заместитель главврача просто проговаривает текст, и так уже ясна суть вопроса, но, для соблюдения формальности, обсудили дело, что называется, от Адамова ребра. Главный врач пожелал выслушать лично от директора Совинкома, что фирма-поставщик является представителем производителя, торгует по ценам завода-изготовителя, и что помещения необходимы для улучшения работы с кардиоцентром – чтобы в ургентной ситуации иметь возможность незамедлительно предоставить больнице материалы, в любое время дня и ночи. Мне же пришлось ещё раз выслушать объяснение, почему кардиоцентр не может предоставить два кабинета в лаборатории.

Пытливо наблюдал за мной Халанский, и остался доволен. Закончив обсуждение, все втроём мы отправились осматривать помещения, расположенные в цокольном этаже, в подвале, в поликлинике, в приёмном отделении. По времени осмотр занял больше часа, у меня уже рябило в глазах, я был готов дать согласие по каждому помещению, и недоумевал, с чего это вдруг мне оказывают столько внимания.

«Может, он всё еще колеблется, присматривается?»

И, пользуясь случаем, я использовал время общения с главным врачом на то, чтобы должным образом преподнести себя лично, показать, какой я серьёзный и надёжный партнер, и, вместе с тем, честный, простой и бесхитростный парень.

Самым последним помещением оказался кабинет площадью 70 кв метров в отделении реабилитации, просторный, светлый, с тремя окнами, выходящими на южную сторону. Из окон открывался замечательный вид на Волгу.

Главный врач принялся расхваливать достоинства этого кабинета, которые, собственно, и так были очевидны. До этого уже выяснили, что сотрудников всего трое, поэтому все сошлись во мнении, что предоставленной площади вполне достаточно.

Я раз десять сказал «Да, это именно то, что нужно», но мы ещё минут пятнадцать провели в этом кабинете. Главврач проверил выключатели, открыл и закрыл кран в умывальнике, выглянул в окно. Затем спросил, сколько такое помещение может стоить в городе.

– Тысяч шесть-семь в месяц, – ответил я, как настоящий коммерсант, немного слукавив. Учитывая площадь, евроремонт, тройные стеклопакеты, охрану, должно было получиться минимум в два раза больше.

– А во сколько оценит Госкомимущество? – спросил Халанский.

Ильичев ответил, что, конечно же, дешевле, чем рыночная стоимость.

– Разницу будете приносить мне на стол, – шутливо произнес Халанский, так, как обычно произносят шутки, в которых есть лишь небольшая доля шутки.

В уголках глаз дёргались ласковые морщинки – главврач симпатизировал директору фирмы-поставщика, а необычайно долгие хлопоты с подыскиванием помещения – явное тому свидетельство.

Он оглядел меня с ног до головы, оценивая безупречный внешний вид, и подняв свой дружелюбно-насмешливый взгляд, подал руку:

– Будем работать.

Итого, мне было передано помещений в отделении реабилитации (офис), цокольном этаже (под склад), в холле (под аптеку), в поликлинике (под кабинет главного бухгалтера) общей площадью свыше 270 кв метров, а платил я за них… ВНИМАНИЕ!!! чуть меньше 25,000 рублей, т. е. порядка $800 за помещения в клинике европейского уровня. Сказать, что для фирмы моего профиля такое местоположение было идеальным – это ничего не сказать.

Какое-то непродолжительное время мы работали с заместителем главврача кардиоцентра Ильичевым довольно плодотворно. Он приносил мне в офис коммерческие предложения других фирм (конкурентов) и говорил: «Сделаешь хотя бы на 1 % ниже, и мы возьмём у тебя!.. Но с учетом наших 5 %!», и я тут же, пролазив весь рынок, находил нужную продукцию, распечатывал счёт и нёс его на оплату. Все необходимые конкурсные документы делали задним числом (тогда это было возможно). Я заносил замглавврачу 5 % от перечисляемых кардиоцентром сумм, а тот соответственно передавал передачку главному, который распределял финансы по заведенному им порядку. Ильичев по сути дела работал передастом, и эта роль ему не нравилась. Своё недовольство он начал показывать незадолго до выхода на пенсию. Причем, начал отыгрываться на тех, кто не имел никакого отношения к его личным проблемам. Вызвав меня в один из дней, он попросил разъяснений, почему цены Совинкома выше, чем цены, которые предлагают конкуренты. Он показал мне прайс-лист, который ему принесли накануне, и стал сравнивать отдельные позиции. Я увидел название фирмы – то была контора уволенных мной сотрудников, пытавшихся переманить моих клиентов (за всю историю существования Совинкома моими бывшими сотрудниками было создано не менее 10 фирм, пытавшихся увести мой бизнес, но это было жалкое фиглярство, а не конкуренция). Присмотревшись к тому, что он показывает, я увидел, что для сравнения берутся разные позиции, например, сравнивается шовный материал викрил разных кодов. А на одинаковые коды цены-таки ниже у меня. Больше того, прайс-листы были скачаны с интернет-сайта какой-то московской фирмы – на краях листов были соответствующие надписи и даже виднелась строка браузера с адресом. Эти идиоты даже не удосужились обрезать лишнее и вставить свой логотип в шапку страницы. Они распечатали внушительную пачку прайс-листов разных компаний и утверждали, что являются дистрибьютором целого ряда производителей. Замглавврача откровенно плавал и не разбирался в вопросе, которым должен владеть лучше, чем сами фирмачи.

Я высказал ему свои замечания – достаточно корректно, чтобы не разоблачать его некомпетентность, в доказательство своих слов попросил съездить на склад этих горе-коммерсантов и проверить наличие всего того, что указано в их богатом прайс-листе.

– Они хотят взять с вас предоплату, Владлен Михайлович, после чего будут срочно искать товар по всем московским фирмам. Так любой кретин может работать. А у меня на складе весь товар в наличии – могу показать прямо сейчас!

На это Ильичев важно ответил, что ему и так всё ясно, просто он хотел поставить меня в известность, что конкуренты не дремлят.

В следующий раз замглавврача подготовился более основательно. Он разослал фирмам – официальным дистрибьюторам “Johnson & Johnson” запросы цен на конкретные коды, полученные данные свел в таблицу, и эта бумага легла на стол главного врача. Я был приглашен уже в приемную и вынужден был держать ответ, не будучи подготовленным к такому демаршу. В той сравнительной таблице цены шли почти вровень, и были бы значительно ниже, если бы заведующие отделениями (втайне от руководства получающие от 5 до 10 %) умерили бы свой аппетит.

– Вы же понимаете… – начал я объяснение.

Главврач всё прекрасно понимал и объяснил, что в эти цены, так же как и в цены Совинкома, также входит интерес для врачей. Увидев приставку “F” к наименованию одного из кодов, разница в цене которого была особенно значительна, я просиял: